КУДА? и КАК? - Игорь Акимушкин

Американские угри нерестятся недалеко от европейских, но не там, где они, — ближе к Америке и чуть южнее. Их личинки тоже за год преодолевают около тысячи миль, но плывут не на восток, а на запад. А поскольку путь их от колыбели до континента втрое более короток, они и растут втрое быстрее европейских угрей, и к устьям рек приходят уже вполне готовыми для превращения.

Лептоцефалусы-европейцы, добравшись наконец до рек, которые три года назад покинули их родители, забывают все свои морские привычки и становятся пресноводными рыбами.

Самки восемь — двенадцать, а самцы пять — семь лет живут в реках. Тут кончается пора их отрочества. Со зрелостью приходит и страсть к морским путешествиям. Но прежде чем навсегда покинуть реки предков (из Саргассова моря ни один взрослый угорь не возвращается: все там погибают), угри переодеваются в «форму» более подходящую для морских приключений. Словно кто посеребрил их — блестящие стали угри. И глаза у них выросли большие: выпуклые, вроде как у лягушек.

К некоторым угрям по каким-то причинам так и не приходит половая зрелость. Эти остаются в реках. Они живут долго — лет двадцать и больше. Жиреют непомерно, растут и растут: до двух с половиной метров вырастают и весят иногда больше двенадцати килограммов.

А один угорь прожил даже 57 лет! Его поймали в Шотландии в 1895 году, когда он был еще крошечным елвером — так англичане называют стеклянных угрей.

Две мировые войны начались и закончились, немало свершилось революций в разных странах мира, изобрели и испытали атомную бомбу, сверхзвуковые самолеты и ракеты. Иоганнес Шмидт исследовал историю развития угрей, а длинная рыбина все это время мирно дремала на дне аквариума, не ведая ни о чем.

Много за полвека совершили люди деяний, и позорных, и достойных восхищения, много тайн раскрыла наука — больше, пожалуй, чем за предыдущие пять тысяч лет. Речных угрей, во всяком случае, теперь так хорошо изучили, что мы с гордостью можем заявить: до нас почти ничего о них не знали. Но и наши многоопытные знатоки не ответят с уверенностью сейчас, после десятилетий блестящих исследований, на простой, казалось бы, вопрос: зачем угри, чтобы отложить икру, плывут так далеко? Разве мало места в океане у берегов Европы? Что влечет их к Америке?

Лишь смутные догадки и не доказанные еще гипотезы кое-как объясняют пока эту странную причуду речных угрей. Одна из таких гипотез, которая, по общему мнению, лучше других увязывает концы с концами, уводит нас далеко от биологии и прибалтийских рек в глубь давно минувших тысячелетий и геологических эпох. Но эта гипотеза так интересна, что нельзя не рассказать о ней.

Сиаль и сима

Наша планета образовалась, по-видимому, около пяти миллиардов лет назад из сгустившегося метеоритного облака, выхваченного солнечным притяжением из межзвездного пространства.

Когда это облако, холодное[27] и безжизненное, вращаясь вокруг Солнца, «слиплось» в плотный шар, радиоактивные элементы, составляющие его, распадаясь и выделяя тепло, разогрели земные недра. Шар начал плавиться, более легкие минералы всплыли на поверхность, тяжелые погрузились в глубины литосферы. Поэтому, когда новоиспеченная Земля покрылась корочкой, оказалось, что затвердевшие на ее поверхности горные породы сложены из двух слоев: более легкого верхнего и более тяжелого нижнего. Их называют сиалем и симой. Слова эти ввел в науку известный австрийский геолог Эдуард Зюсс. Первый слог обоих терминов си образован от принятого в химии обозначения кремния — Si. Последние аль и ма — от Al и Ma, начальных букв в названии алюминия и магния.

Лёгкие[28] породы земной коры сложены, оказывается, преимущественно из кремния и алюминия, а нижний, тяжелый слой — сима — из кремния и магния.

Сиаль называют также гранитной оболочкой, потому что его образуют в основном граниты и гранодиориты. Толщина сиаля — десять — тридцать километров, но местами тоньше, например, на северо-западе Германии три — пять километров.

Верхний слой симы (до глубины примерно тридцать — шестьдесят километров) составляет базальт. Здесь встречаются уже расплавленные породы, которые называют магмой. Под базальтом залегает еще более плотный перидотит — это царство магмы: температура здесь уже так высока, что все минералы и породы расплавлены[29].

Но они не жидкие! Колоссальное давление, которое здесь господствует, пишет советский геолог С. Кузнецов, «удерживает вещества магмы в пластическом, а местами твердом состоянии». Магма в переводе с греческого означает густая мазь, тесто.

Это природный силикатный, то есть каменный, раствор. Он нагрет выше точки плавления, и, как только давление в литосфере по какой-либо причине ослабевает, магма сейчас же переходит в жидкое состояние, ее объем увеличивается и она с чудовищной силой прорывается в верхние слои земной коры, а иногда и на ее поверхность — так происходят извержения вулканов. Излившуюся магму называют лавой.

Но вернемся к сиалю. Казалось бы, толщина его всюду на поверхности Земли должна быть одинаковой. На самом деле это не так. Сиаль наиболее толст в области континентов. Чем ближе к их краям, тем тоньше он становится, а на дне океанов почти совсем исчезает. Ложе Тихого океана (а как показали работы советских ученых, возможно, также и Северного Ледовитого) выстлано фактически только симой. Поэтому говорят иногда, что континенты — это гигантские блоки легких пород, всплывших над поверхностью более тяжёлой, но менее твёрдой массы минералов. Действительно, сима обладает, по всей вероятности, значительной пластичностью. В противоположность кристаллическому сиалю она в нижних слоях аморфна — стекловатая, то есть не имеет внутренней структуры и подвержена «текучести».

В последнее время считают, что многие даже очень твердые вещества под большими давлениями переходят в особое, так называемое текучее состояние. Жар земных недр[30] плавит камни и металлы, но чудовищное давление (внутри Земли оно достигает по крайней мере трех с половиной миллионов атмосфер!) действует в обратном направлении, заставляя вновь сгущаться раскаленные пары и лавы. Очевидно, под влиянием этих двух факторов — температуры и давления — материя в утробе нашей планеты находится в особом (не жидком и не твердом) состоянии, которое в какой-то мере можно сравнить со стеклом: оно пластично и течет, если на него медленно и сильно нажимать, но обладает большим внутренним трением, свойственным твердым телам.