Школьные годы Тома Брауна - Томас Хьюз

В корпусе тоже всё шло гладко. Приближался конец полугодия, поэтому все были в хорошем настроении, и корпусом строго, но справедливо управляли Уорнер и Брук. Правда, система в целом была жёсткой и суровой, бывали и наезды по углам — плохие приметы на будущее; но всё это никогда не заходило слишком далеко и не показывалось в открытую, не распространялось из тёмных закоулков на холл, коридоры и спальни и не делало жизнь младших непрекращающимся кошмаром.

Том как новенький на месяц освобождался от обязанностей фага, но его энтузиазм по поводу новой жизни был настолько велик, что эта привилегия его отнюдь не радовала; когда Ист и другие его друзья обнаружили это, они по доброте душевной позволили ему удовлетворить свою причуду и дежурить за них по вечерам и по уборке кабинетов. Это были основные обязанности фагов в корпусе. После ужина и до девяти часов трое фагов в порядке очереди должны были стоять в коридорах и приходить на зов любого старосты, который звал фага; они наперегонки бежали до его двери, и тот, кто оказывался последним, должен был делать работу. Обычно требовалось сходить в кладовую за пивом, хлебом и сыром (потому что великие люди не ужинали с остальными, а получали свои порции и ели их у себя в кабинетах или в комнате пятого класса), или почистить подсвечники и вставить туда новые свечи, или поджарить сыр, или разлить пиво по бутылкам, или отнести записку кому-нибудь в корпусе; и Том, в пылу почитания героев, считал высокой привилегией выполнять распоряжения старшего Брука и приносить ему ужин. А кроме этих вечерних дежурств, к каждому старосте были прикреплены три — четыре фага; предполагалось, что он является их советчиком, философом и другом, а они в обмен на это должны были по очереди убирать его кабинет каждое утро сразу после первого урока, до того, как он возвращался после завтрака. Удовольствие видеть кабинеты великих людей, рассматривать их картины и заглядывать в их книги делало Тома готовой заменой для любого мальчика, который был слишком ленив, чтобы выполнять свою работу. Поэтому вскоре он приобрёл репутацию доброго и покладистого парня, готового оказать услугу кому угодно.

Во всех играх он также принимал самое горячее участие, и вскоре поднаторел во всех тонкостях футбола благодаря ежедневным играм Школьного корпуса.

Единственный достойный внимания инцидент был связан с его первым забегом в «Зайцах и собаках». В предпоследний вторник полугодия он проходил по холлу после обеда, как вдруг его окликнул хор из несколько голосов, в том числе Головастика и нескольких других фагов, которые сидели за одним из длинных столов:

— Иди помоги рвать след!

Том, всегда готовый помочь, подошёл на этот загадочный призыв и обнаружил, что компания рвёт на мелкие кусочки старые тетрадки, газеты и журналы, а потом набивает ими четыре больших холщовых мешка.

— Сегодня очередь нашего корпуса рвать след для большого забега «Зайцев и собак», — объяснил Головастик, — давай рви, мы должны успеть до переклички.

— Я считаю, что это просто безобразие — откладывать такой трудный забег до последнего дня, — сказал ещё один маленький мальчик.

— А что за забег? — спросил Головастик.

— Я слышал, до Барби, — ответил другой, — миль девять, и местность трудная; никаких шансов дойти до финиша, если только ты не первоклассный бегун.

— А я попробую, — сказал Головастик. — Это последний забег в этом полугодии. Для тех, кто дойдёт до финиша, поставят хлеб, сыр, эль и пунш в «Петухе», а эль у них там отличный.

— Я тоже хочу попробовать, — сказал Том.

— Ну, тогда скидывай жилет и жди возле дверей после переклички, там скажут, где сбор.

Действительно, после переклички у дверей стояли два мальчика и выкрикивали: «Сбор для больших «Зайцев и собак» возле Уайт Холла»; и Том, подпоясавшись кожаным ремнём и сняв всё лишнее, отправился к Уайт Холлу, старому дому с двухскатной крышей примерно в четверти мили от города, вместе с Истом, которого он уговорил составить себе компанию, несмотря на его мрачное пророчество, что им в жизни не дойти до финиша, потому что это самый трудный забег в году.

На месте сбора они обнаружили ещё сорок — пятьдесят мальчиков; Том видел, как многие из них бегали на футболе, и был уверен, что у них с Истом больше шансов дойти до финиша.

Подождали ещё несколько минут, а потом два хорошо известных бегуна, выбранные на роль «зайцев», пристегнули себе холщовые мешки, набитые «следом», сверили свои часы с часами младшего Брука и Торна, и стартовали широким размашистым шагом через поля в направлении Барби.

Тогда «собаки» столпились вокруг Торна, и он коротко объяснил:

— У них шесть минут форы. Финиш в «Петухе». Каждый, кто придёт в течение четверти часа после «зайцев», будет считаться дошедшим до финиша, если он оббежал вокруг церкви в Барби.

Последовала минутная пауза, а потом часы кладутся в карманы, и вся «свора» выбегает через ворота на поле, которое «зайцы» пересекли первым. Здесь они замедляют шаг и рассыпаются во все стороны, выискивая «след», который «зайцы» разбрасывают по пути. Старые опытные «собаки» сразу же направляются к наиболее вероятным местам, и через минуту слышится крик «вперёд!»; это значит, что один из них напал на след; и вся компания, ускорив шаг, бежит к этому месту, в то время как нашедший след и двое — трое его ближайших соседей уже перебрались через первый забор и бегут вдоль живой изгороди по длинному поросшему травой полю с той стороны. Остальные бросаются вдогонку, и, толкаясь, стараются сократить разрыв. Они не успели ещё покрыть и половины расстояния, когда снова слышится крик «вперёд!»; скорость увеличивается по мере того, как задние изо всех сил стараются догнать удачливых лидеров. «Зайцы» им попались порядочные, и посреди следующего луга густо насыпан «след», который идёт затем по вспаханному полю, где бежать становится значительно труднее; потом на пути оказывается высокий плетень с канавами с обеих сторон, потом — большое пастбище, поросшее колючим кустарником, которое постепенно понижается к первому ручью; большие овцы лестерской породы бегом бросаются через поле, когда «свора» наперегонки спускается по склону. Ручей невелик, и «след» густо лежит впереди, на противоположном склоне; ни поворотов, ни задержек, которые пошли бы на пользу задним, вытянувшимся теперь в длинную вереницу; многие младшие уже с трудом волокут ноги и чувствуют, что сердце стучит как молот, а некоторые начинают малодушно думать, что, может быть, овчинка не стоит выделки.

Том, Ист и Головастик начало пути прошли хорошо для таких юных участников, поднялись по склону, пересекли следующее поле, и тут обнаружили, что поравнялись с лидерами, которые потеряли след и вынуждены были вернуться назад; они прошли полторы мили за одиннадцать минут. Сюда добрались где-то двадцать пять участников, остальные уже сошли с дистанции; лидеры разбежались вправо и влево в поисках следа, а остальные пока пытаются перевести дыхание.

Потом слышится крик «вперёд!» где-то далеко слева, это кричит младший Брук, и вся компания, держась вместе, немедля устремляется к нему, упорно и размеренно работая ногами. «След», хотя и хорошо заметный, лежит теперь не так густо; но на этом участке в нём нет особой необходимости, потому что здесь и так понятно, по какой тропинке бежать; так что тратить время и силы на поиски не нужно, а нужно просто бежать и перелезать через заборы. Все, кто ещё не сошёл с дистанции, твёрдо намерены дойти до финиша, и они приходят к подножию холма Барби, потеряв ещё не более двух — трёх участников. На этих последних двух с половиной милях «собаки» всегда получают преимущество, и «зайцам» это отлично известно; дело в том, что их бывает хорошо видно на склоне холма Барби. Вот и сегодня все глаза старательно обшаривают холм, но никаких признаков «зайцев» не обнаружено, так что, ничего не поделаешь, «собакам» предстоит тяжёлая работа; они мотаются туда-сюда в поисках следа; теперь преимущество на стороне «зайцев», и на этих последних двух милях они могут колоссально замедлить продвижение «собак».

Наши герои принадлежат к Школьному корпусу, и поэтому следуют за младшим Бруком, но теперь это играет против них; в поисках следа он отклоняется далеко влево, потому что уверен в своих силах, и его привлекает трудность задачи. А вам, маленькие мальчики, следовало бы подумать о том, что «Петух», место финиша, находится далеко справа, у дороги на Данчёрч, поэтому каждый ваш бросок влево усложняет вашу задачу. На этом этапе забега, когда уже начинается вечер, никто не заметит, если вы немножко схитрите, поэтому вам следовало бы держаться вместе с теми хитроумными «собаками», которые постепенно отодвигаются вправо, а не следовать за расточительным младшим Бруком, у которого ноги в два раза длиннее ваших и как будто выкованы из железа, и для которого нет никакой разницы, на две — три мили больше или меньше. Однако они упорно следуют за ним, пыхтя и отдуваясь; Том и Ист почти рядом, а Головастик, большая голова которого начинает пригибать его к земле, футах в тридцати позади.