Мой босс - палач (СИ) - Владимирова Анна

— Я тоже…

Мы синхронно вздохнули, переводя дух.

— …Бэрри, побегом от меня ничего не решишь, — смягчился он. — Лучше не станет…

— Хуже — тоже, а в этом равновесии я существовать умею.

Я даже подумала на один вдох, что победила…

— Нет, — отрезал он и поднялся. — Через полчаса выезжаем.

— Мне нечего надеть — вчерашнее прокурено, — возразила разочарованно.

На это он встал, подал мне руку и отвел к своему шкафу.

39

Когда тот распахнулся, я опешила. Весь мой деловой гардероб оказался у Вернона дома аккуратно развешенным и сложенным на полках.

— Нижнее белье тут, — открыл он верхний ящик. — Ты переехала ко мне.

Я сжала кулаки, и из них в воздух поползли пепельные нити, рассыпаясь тут же и оставляя после себя вкусный запах дыма. Хотелось грязно ругаться и бить кого-то по наглой морде.

— И когда ты взломал мое личное пространство? — напряженно процедила, бегая невидящим взглядом от одной вешалки к другой.

— Вчера, — и глазом не моргнул он в зеркале. — Собирайся.

Как я удержалась, чтобы не спалить его одежду, да и свою разом — понятия не имею. Косметику нашла тут же в коробке на полу — сгребал, видимо, все, что видел.

— Я хочу брачный контракт, — заявила холодно ему в автомобиле. — Раз ты так переживаешь, что я не интересуюсь своей выгодой.

Рэд, до этого взиравший хмуро на город, даже не перевел на меня взгляд.

— Будут тебе выгоды и брачный контракт.

— Какой срок контракта? — снова заводилась я.

Остудить голову не получалось — хотелось драться, закатывать истерику и психовать, чтобы этот истукан проявил эмоции и включил голову. Было больно.

— Пожизненный, — огрызнулся он.

— Я не согласна. — Казалось, между нами скоро что-нибудь вспыхнет.

— Все по канону — пока смерть не разлучит, — провоцировал он пожар.

— Засунь себе свой канон куда подальше! — вспыхнула я. — Не умеешь элементарно по-человечески договариваться и объясняться — учись! Мне эмоциональные инвалиды на шее не нужны!

— Научи, — вздернул он брови.

Мы замолчали, неудовлетворенные результатом — ничего не загорелось, и легче не стало. В офисе молча разошлись по своим кабинетам, но не прошло и часа, Рэд нарисовался у меня в дверях:

— Поехали, — кивнул.

— Не поеду, — даже не взглянула на него. — Снова бегать за тобой следом?

— Я пойду помедленней.

— Куда?

— К королевскому инквизитору. У нас с ним встреча.

Теперь ехать не хотелось уже не из вредности — из страха.

— У нас? — поднялась растеряно.

— Будем доказывать свою исключительность, — следил он, как я выползаю из-за стола.

— Как?

— Одним из принятых способов, пошли.

Он дождался, когда я выйду, и закрыл за мной двери. Дана провожала нас растерянным взглядом.

— Почему ты ставишь в известность перед самым выездом? — возмущалась я, стуча каблуками по коридору. Вернон, как и обещал, больше не бежал. Наоборот — степенно здоровался с встречными сотрудниками.

— Чтобы ты дергалась заранее? Куда больше?

— А с чего мне-то дергаться? Твоя же афера!

— Не буду тебя разубеждать, — нажал он передо мной кнопку лифта.

— Угрожаешь? — процедила, заходя в открывшиеся створки. — Давай все, как можешь, пока мы тут одни! Что мне будет за то, что провалю экзамен на твой «свет в конце тоннеля»?

Глаза инквизитора вспыхнули такой злостью, что меня ощутимо опалило огнем. А он вдруг шагнул ко мне, вжал в стенку лифта рывком и впился в мои губы. Я рычала, выворачивалась, но он только вжимал меня до боли в себя, не позволяя выкрутиться, и с дикой жаждой терзал мой рот, пока я не сдалась. И даже равнодушно замереть не вышло — какое уж тут равнодушие?! Стоило ему дать мне вдохнуть, со всей злости зарядила ему по лицу:

— Да пошел ты! — проскулила дрожащим голосом на вдохе.

— Никуда я не пойду, — сжал мои запястья и зарычал зло в лицо, — и ты — тоже. Что тебе нужно?! Я просил вчера прощения! Я правда сожалею! — он уже в голос кричал на меня, а я вдавливалась затылком в стенку и сжимала зубы. — Скажи, что нужно?!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Пространства, Вернон! Я хочу сама тебя выбрать!

— Ты уже выбрала, просто признаться не можешь! Гордость не позволяет!

— Никто не говорил, что будет легко!

Он отшатнулся, шумно втягивая воздух и досадливо усмехаясь:

— Сегодня вечером мы с тобой идем на прием к мэру Гаррисону.

— Зачем?!

— Хочу всем показать, кто моя женщина на самом деле. Тошнит читать интервью Вальрики, в которых она все пытается опровергать. Пошли.

Он запустил лифт, и через несколько секунд мы вылетели из замкнутого пространства на воздух так стремительно, что все расступались за несколько метров впереди. Чего нельзя было сказать о журналистах, но на них Вернон не стал тратить запал. А я решила, что на сегодня хватит. Противостоять инквизитору — изматывающее действо, тем более что последнее слово или действие он всегда оставляет за собой.

— Вернон, что за проверка? — решила сосредоточиться на предстоящем.

— Нет точного средства определить истинность пары — пользуются несколькими. И я не знаю точно, что нас ждет, — хмурился он, вглядываясь в дорогу.

— Но ты же знал, что проверка будет? — Его утаивание правды начинало нервировать. — Почему не говоришь мне? Ты не мог не просчитать этого!

— Да не будут меня проверять, успокойся, — перевел на меня взгляд. — Я уже не в том статусе, чтобы доказывать кому-то свой выбор.

— Отлично, но все же? Вдруг меня спросят, кого ты любишь больше — кошек или собак, или когда напился в последний раз до поросячьего визга…

Он улыбнулся:

— Богомолов. И нет, никогда не напивался — повода все не найду.

— Богомолов? — усмехнулась я. — Да почему?

— Там, где родился, не было кошек и собак… я заводил себе богомолов.

— Они же живут всего лето…

— Представь, насколько изранено мое сердце потерями, а ты ни черта его не жалеешь, — скалился он.

40

Я только закатила глаза. Невозможный. Он будил совершенно противоположные эмоции. Хотелось стукнуть, задушить и… замереть в его руках одновременно.

За окном же, вопреки всему, сияло солнце. Лужи имели все шансы высохнуть, воздух дрожал в печеном мареве, тяжелом от выхлопов машин, и искажал картинку улиц. Казалось, все дрожит вместе со мной. Появляться королевскому инквизитору на глаза — гнилая идея. Мы на подсознательном уровне боимся всего, что связано с инквизиторами, а в сердце этой организации соваться… ну разве что только с Верноном.

Когда мы выехали на территорию беспрецедентной роскоши, я задышала чаще, и инквизитор нашел мою руку, сплетая пальцы. Ну что за день? Что вообще рядом с ним происходит? Мы то цапаемся так, что воздух горит, то я готова держаться за его руку часами… Конечно, появление более опасного врага толкает на перемирие с более лояльным. Этим я себе и объяснила то, что вцепилась в его ладонь, когда мы вышли посреди шикарной площади из черного мрамора. Я презрительно усмехнулась — ранее на таких плитах сжигали салем. Говорят, ничего не поменялось. Но спрашивать у Вернона об этом не хотелось.

Здание королевской инквизиции и вовсе было насмешкой над здравым смыслом. Дворец. Настоящий! Его сравнить разве что с королевским. А учитывая, что построен он на крови и контроле… Хотя какое государство не стоит на этом?

— Расслабься, Бабочка, — шепнул мне Вернон, когда мы поднимались по ступеням.

— Ты знаешь, когда не видишь ничего этого, дышать как-то легче. А здесь все смердит кровью невинных…

— Сложный вопрос… не все невинны… Даже не так — все виновны. Вопрос в том, в какой степени.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Давай не будем, а то мы несвоевременно перейдем к новому витку криков друг на друга и драки.

— Ты — находка для инквизитора, Бэрри, — усмехнулся он и вдруг поднял мою руку в своей и поднес к губам.

И так это выглядело естественно и… успокаивающе, что я задохнулась очередной порцией колкости на вдохе. Это он был настоящей находкой, а не я! Но подумать об этом мне не дали — мы как раз вошли в распахнутые массивные двери из черного тиса и направились к стойкам секретарей.