Варяги. Меж степью и Римом - Влад Поляков

— Заманить?

— Это будет хорошо, — расплылся в торжествующей улыбке хан. — Их не может быть больше, чем нас. Разобьем, хотя бы заставим отступить, закрыться за стенами городов — все вокруг станет добычей.

Радостные возгласы печенежских сотников и тысячников спустя недолгое время были прерваны голосом Ликира, озвучившего еще одну возможность:

— Русы могут идти на нас, имея в войске не только конных. Их пехота сильна.

— Их пехота садится на коней, — пискнул какой-то сотник.

— Да, но заманить их тогда е получится. Зато можно будет… Хан, мы ведь хотим их ослабить, заставить закрыться за стенами городов?

— Да, мой верный Ликир, хотим.

— Тогда я знаю, как будем вести бой. Позволь мне рассказать тебе об этом. Но это знание не для всех.

Пара слов хана, доля злости в голосе, и вот уже почти все из присутствующих поспешили вскочить на коней и отъехать подальше. Ну а сам хан и Ликир вкупе с несколькими тысячниками и сотниками из одного с ними племени двинулись в шатер. Ну а телохранители должны были убивать любого, кто осмелится подойти, не слушая повеления убраться подальше.

А ближе к вечеру дозоры вернулись с известием, что войско руссов идет к ним. Медленно идет, потому как отягощено большим количеством тяжелых телег, на которых везут явно не булыжники. Раз так, то естественным душевным порывом печенежских воинов было проверить, что же там такое находится. Их же вождей радовало другое — мс наличием обоза войско русов теряло подвижность. Теперь прикидки Ликира насчет грядущей битвы окончательно облеклись плотью. Все должно было случиться следующим днем. Только так и никак иначе.

Интерлюдия

После ухода войска Киев продолжал жить своей привычной жизнью. Не в первый раз, что ни говори! Князья постоянно ходили в походы, да и защищать собственные земли приходилось с незавидным постоянством. Печенеги и вовсе были старой бедой, знакомой их отцам и дедам.

Зато в великокняжеском дворце все было куда как сложнее… и интереснее. Оставленные Хальфданом Мрачным «на хозяйстве», как он выразился, супруга и побратимы утопали в многочисленных делах. И если все так или иначе связанное с деньгами и ремеслами можно было перевалить на привычного к подобному Олега Камня, то остальное волей-неволей распределялось между Гуннаром Бешеным и Роксаной Змейкой. Вот поздним вечером они и сидели в одной из малых комнат за столом, заваленным не вином с закусками, а листами пергамента и новосделанной бумаги. Листы, само собой, были не пустыми, а густо испещренными рунами.

— Твои прознатчики, Бешеный, стали марать пергамент просто в громадных количествах, — произнеся это, Роксана со стоном уронила голову на сложенные на столе руки. — Глаза уже болят от всего этого!

— Терпи, сестра-воительница. Тебе это пока в новинку, я же изо дня в день этим всем занимаюсь.

— А помощники?

— Помогают. Но не все можно переложить на их плечи. Есть то, что должен знать лишь глава Тайной Стражи. Иное, хоть другим и ведомое. Надо самому прочитать, оценить, принять решение, пусть и предварительно посоветовавшись. Тайная Стража не дар богов, а тяжелая ноша.

— Если бы только в ней было дело, — продолжала чуток ныть Змейка, не отрывая головы от стола, лишь поудобнее устроив ее на стопке пергаментных листов. — Вести из городов, суета с посланниками, войска… Знала ведь, что Хальфдан всем этим занят, но не думала, что настолько!

Гуннар привычным усилием воли удержался от улыбки, глядя на сестру по крови, готовую от свалившихся на нее дел биться о стену головой. Но не просто биться, а одновременно делая все эти дела, порученные ей Мрачным. Много их, хлопот государственных? Да, много, но Хальфдан уверил, что шаг за шагов они будут если не уменьшаться, то становиться более легкими в исполнении. Не все, но большинство. По его словам, надо было лишь направить их, как лошадь-тяжеовоза, в нужную сторону, да проследить, чтобы был набран нужный ход.

В общем то, так все и было. Число хлопот немного уменьшалось, решать их становилось заметно легче. Заметно для него, но покамест не для Змейки, лишь недавно полностью погрузившейся в дела княжества. Она меж тем продолжала высказывать сове отношение к происходящему. Правда, уже не распростершись по столу, а выпрямившись.

— С сестричками сегодня немного поговорила. Необычные они, жрицы Лады…

— Зато полезные. Не зря мы их к важным делам приблизили.

— Да я не о том. Хотя и о том тоже. Софья рассказывала об их последних успехах, посмеялись-порадовались, а потом она пожаловалась, что у них один человек уже как рыбья кость в горле. Ни вытащить, ни проглотить!

Гуннар мигом навострил уши. Знал, что Софья с Еленой никогда и ничего не говорят просто так. Они могут прикрывать настоящий интерес завесой туманного многословья, ложными чувствами, но если им что-то представилось интерсным… Значит, так оно и есть, особенно в свете недавнего их разговора со Змейкой.

— Кто?

— Ты о чем? Ах да, про того человека, который сестричкам докучает! Это Станислав, который из Польши доставил посмертную весточку от Драгомиры, насчет козней жрецов Рима. Постоянно ходит то к храму Лады, то выслеживает ее жриц… Хочет мстить всем, кто хоть малость может быть замешан в смерти своей возлюбленной. Софья уверяет, что у него внутри нет ничего, кроме мести. Сгорит изнутри в самом скором времени.

— Прозрачный намек!

Отбросив в сторону лист с донесением одного из прознатчиков, оказавшимся очередной пустышкой, Гунар полностью сосредоточился на услышанном. В отличие от Роксаны, не слишком опытной в подобных делах, Бешеный понимал, к чему был затеян этот разговор. Сестрички учуяли полезного для них человека. Он не удивился бы, узнав, что они сами подогревали его тоску по умершей и желание скорейшей мести. Зачем? Чтобы получить в свои руки удобное и мощное оружие. Только для этого им нужно было дозволение либо самого Хальфдана, либо супруги, либо того же Гуннара.

Умные… и хитрые. Подбросили знание как бы между прочим, среди обычной беседы. Ничего не просили, всего лишь повернули разговор таким образом, что имя Станислава и творящееся с ним крепко укоренилось в голове Роксаны. Укоренилось и было донесено еще и до него, главы Тайной Стражи.

— Вот лисички! — с заметным восхищением в глоссе выдохнул Гуннар. — Поняли, что человечек может быть им полезен, сразу и начала начальную перековку. И уже не остановить, он и впрямь теперь будет думать только о мести и как можно скорее осуществленной.

— Вообще-то Хальфдан тоже им интересовался.