Дом окнами на луг и звёзды - Ирина Глебова

– Послушай, детка, не забивай свою головку ерундой, – Батуйко ласково улыбнулся любовнице. – У меня с Лией брак, как это говорится, династический. Ей, например, всё равно с кем я провожу ночи. Узнай она о тебе, не расстроится. Так и я: пусть даже она спит с этим художником. Ведь уже после рождения сына. Только это меня может волновать, мальчишка – мой наследник.

– Наследник… – задумчиво протянула Лана. – Вадим, ты клялся исполнять все мои прихоти? Мы с тобой начали игру в детективное расследование, давай поиграем дальше! Мне ужасно интересно! Тебе ничего не стоит нанять сыщика, пусть кое-что выяснит.

– Что именно? – Батуйко нахмурился, прекрасно понимая, что речь идёт о его жене, но, уловив гримаску разочарования на лице девушки, спохватился. Господи, да пусть поиграет, потешится! Она ещё совсем ребёнок. Он так добивался её, а тут такой пустяк! Ему и правда ничего не стоит….

Юрист нашёл толкового частного детектива и через неделю, прямо сюда, в отель на Мальте, прислал электронной почтой отчёт. Он оказался неожиданным. В клубе, на корт которого ходила Лия, работало несколько тренеров. Один, моложавый, лет под пятьдесят, когда-то тренировал её, давно. Лие было четырнадцать, и детектив докопался до пикантных подробностей: девочка была влюблена в тренера, и он, пользуясь этим, склонял её к сожительству. Была ли между ними связь или нет – неизвестно: Шкуратов замял дело, тренер вообще покинул город…

Да, было о чём задуматься. Лия решила возобновить занятия теннисом вскоре после замужества, когда ещё не была беременна. После родов на корт не вернулась – всё время отдавала ребёнку. А вдруг подростковое увлечение вспомнилось уже взрослой женщине?

С художником история оказалась ещё интереснее: Леонид Прудник, оказывается, был первой сильнейшей любовью студентки Лии Шкуратовой. Он тогда тоже ещё учился в художественной академии, оказался вместе с девушкой в зарубежном молодёжном лагере. По возвращении Лия объявила отцу, что выходит замуж, привела жениха… Кончилось тем, что она с сильнейшей депрессий попала в психиатрическую клинику, а молодой художник исчез с её горизонта. И вот, оказывается, именно он рисует портрет Лии – уже после рождения ребёнка. А кто поручится, что их встречи не возобновились ещё до рождения?

И тренер, и художник были женаты, имели детей. К отчёту прилагались семейные фотографии. Батуйко рассматривал их вместе с Ланой – он не стал от неё ничего скрывать. Теперь ему казалось, что его семилетний Игнат похож и на сына тренера, и на дочь художника. Поднял глаза: Лана смотрела на него с таким пониманием и сочувствием!

– Я ведь могу провести генетическую экспертизу! – воскликнул, всё ещё не желая верить.

Девушка тихо покачала головой:

– Нет, дорогой, не надо. Журналисты тут же разузнают, как бы ты не скрывал! Налетят, вцепятся, всё выведают, растрезвонят…

Она была права. Именно тогда Вадим впервые по-настоящему осознал, как умна Лана, проницательна, умеет рассчитывать наперёд, предвидеть. И впервые подумал: «Вот какая мне нужна жена! Любовница, подруга, соратница, советчик. Ланочка…»

Она, Лана, сумела сделать так, что Вадим почти забыл эти неприятные открытия, переполненный не только страстью, но и любовью – да, он всё больше осознавал это. А потом Лана сказала ему, что беременна, что очень этому рада и обязательно родит их ребёнка, даже если Вадим будет против. Господи, как же против! Он втайне мечтал об этом, желая привязать к себе Лану накрепко, навсегда. И вновь стал думать: вот это его ребёнок, его без тени сомнения! А вскоре и Лана заговорила о том, о чём они так долго молчали.

Это случилось в Лондоне, сразу после того, как УЗИ определило пол их ребёнка. Девочка! Выйдя от врача, Лана бросилась в его объятья, а потом молитвенно сложила ладошки у лица:

– Господи, я так мечтала об этом! Вадим, дорогой, у тебя будет дочь! Только представь: мы идём, держа её за ручки, она – между нами, в воздушном платьице, туфельках с носочками, локоны до плеч, огромные глаза… Ты души в ней не будешь чаять, я знаю: отцы очень любят дочерей. Мы назовём её Флоренс – цветок, или Ангелина – ангел…

«Флоренс, – подумал Батуйко, – что-то знакомое…» И вспомнил: «Сага о Форсайтах», дочь Сомса Флёр. Что ж, ему очень нравился Сомс Форсайт, он считал, что во многом на него похож. «И ведь его жена тоже обманывала!» – поразила мысль. Пусть дочь будет Флоренс…

А Лана, заглядывая ему в глаза, продолжала говорить:

– Она будет похожа на тебя, обязательно!

– Нет, – засмеялся он, – девочка должна быть вся в тебя, красавица.

– И всё же, – она сжала его руку крепче, повторила настойчиво, – на тебя она непременно будет похожа! У неё будут твои большие красивые глаза. Представляешь: светло-русые волосы, как у меня, и тёмно-карие глаза под тёмными ресницами.

Что-то кольнуло Вадима в сердце. Лана не просто хотела, чтоб ребёнок был похож на него – она настаивала! В «Бентли» она молчала, глубоко задумавшись, но когда приехали в район Белгравия, в свою четырёхспальную квартиру на Итон-Сквер, и поднялись к себе, Лана, с лихорадочно горящими глазами, даже не сбросив манто, схватила его за обе руки, заговорила быстро и горячо:

– Вадим, дорогой, сколько бы долго ты не жил, когда-нибудь твоё состояние перейдёт твоим детям. Но у тебя только дочь, наша дочь. Лишь она – твой настоящий ребёнок! Ты согласен? Ты ведь всё понял? И что? Нашей малышке достанется мизер, если вообще достанется! Игорь, он из мира шоу-бизнеса, а мне эта публика хорошо известна. Они все акулы, завистники, крохоборы – за сотню долларов глотку перегрызут! А второй мальчишка, каким он вырастет? Его мать становилась в позу: «Ничего не понимаю в финансовых делах». А сама своего не упустила, обеспечила себя. И его обидеть не даст, затягает меня по судам, всех купит. В ней столько хитрости – вон как ловко тебя обманула…

Грудь Ланы высоко вздымалась под мехами, по щекам текли слёзы. Но вот она отстранилась от Вадима, села без сил на софу, положила руку на живот, подняла на него беспомощный взгляд.

– Мне нельзя волноваться. Но когда я думаю, как нагло тебя обманывали, как наша малышка – твоя кровиночка! – останется нищей, а всё уйдёт этим кукушатам… Нет, не могу…

Вадим сам раздел её, отнёс в спальню, прямо в платье уложил в кровать, накрыл одеялом, дрожащую. Сел рядом.

– Должен быть выход, – сказал успокаивающе. – Мы придумаем.

– Если бы их не было вовсе. – Лана прерывисто вздохнула.

Он с острым удивлением глянул на неё, встретил прямой ответный взгляд, протянул:

– Что ж, это был бы самый хороший вариант…

Что-то в нём ещё сопротивлялось, но, уже затапливая мозг, формировалось злое согласие: «А почему бы и нет, чёрт возьми! Я ведь не одного человека, ради денег и бизнеса, отправил на тот свет. А тут – ради ребёнка и любимой женщины… И ведь не своими руками…»

Лана села, опираясь на подушки, румянец загорелся на её скулах:

– Я всё продумала, Вадим. Если, конечно, это тебя не шокирует.

– Пожалуй, нет. Но, дорогая, что бы не случилось с …моими сыновьями… первые подозрения падут на меня.

– Ты прав. Но есть один вариант, может быть только этот один… Твой старший «сын» – Лана произнесла слово подчёркнуто неприемлемо, – должен выкрасть второго «сына», убить его, а потом, поссорившись с подельниками, сам оказаться убитым. То есть, такая должна быть официальная версия.

– Это необычно, но это может сработать… Ты, любовь моя, талантлива во всём! Но почему вдруг Игорь это сделает сейчас? Должна быть мотивировка.

Лана усмехнулась. Она уже совсем пришла в себя, встала, прошлась по комнате.

– Это просто, дорогой! Надо поскорее пустить слух о твоей тяжёлой болезни. Вот и мотив: старший сын узнал, всполошился, захотел устранить конкурента на большое наследство.

– Так, верно! – Вадим уже вошёл в дело, прокручивал в уме варианты. – Выкрасть Игната Игорь должен непременно сам, для достоверности этой истории. Как его уговорить, я придумаю. Не убить, конечно, об этом с ним речь не пойдёт. Только выкрасть, причём – для того, чтоб спасти… Ну, это я обдумаю. А убрать их обоих люди найдутся.

Лёгкая нежная рука Ланы обхватила его шею, гибкое тело прижалось так, словно слилось с ним. В этот момент и души, и мысли у них были словно одно целое.

– И ты гениален, дорогой, – восхитилась она. – Но это надо сделать быстро, очень быстро. Чтоб наша девочка родилась, как дар небес тебе, убитому горем отцу, потерявшему в одночасье сыновей…

Глава 17

Сотовый телефон у Игоря был, хотя не каждый из его знакомых мог себе это позволить. Кто-то, наверное, думал: как же, сын миллионера Батуйко… Но от отца помощи Игорь, став взрослым, не получал. Вот только два года назад, на своё двадцатилетие… Он тогда закончил музучилище, не стал поступать в консерваторию, как мечтала мама, а создал свою рок-группу, начал выступать. Накануне дня рождения отец встретился с ним, спросил: