Том 1. Стихотворения - Константин Бальмонт

Пред картиной Греко

(В музее Прадо, в Мадриде)

На картине Греко вытянулись тени.Длинные, восходят. Неба не достать.«Где же нам найти воздушные ступени?Как же нам пути небесные создать?»

Сумрачный художник, ангел возмущенный.Неба захотел ты, в Небо ты вступил, –И, с высот низвергнут. Богом побежденный,Ужасом безумья дерзость искупил.

Да, но безумье твое было безумье священное,Мир для тебя превратился в тюрьму,Ты разлюбил все земное, неверное, пленное,Взор устремлял ты лишь к высшему Сну своему.

Да, все монахи твои – это не тени согбенные,Это не темные сонмы рабов,Лица их странные, между других – удлиненные,С жадностью тянутся к высшей разгадке миров.

Отверженный

Отчаянье исстерзанной души,В свидетели тебя я призываю,Что я не спал в изнеженной тиши,Что я не шел к заманчивому Раю.

Я светлого покоя не хотел,Боясь забыть о тех, на ком проклятье,Меня манил мучительный удел,Меня влекли отверженные братья.

Не ангелы, а демоны со мнойПечальную дорогу совершили,И дни мои в обители земнойРазвеялись, как груда темной пыли.

Камея

  Клеопатра, полновластная царица,    Сон Египетских ночей,    Чаровница и блудница,Озаренная сияньем ускользающих лучей.

  Ты окутана немеркнущей славой,    И доныне сохранил,    Отблеск славы величавойНа волнах своих ленивых плодоносный сонный Нил.

  Дочь надменного владыки Птоломея,    Я дарю тебе свой стих,    Потому что ты, камея,И в любви и в самой смерти непохожа на других.

Пламя

Нет. Уходи скорей. К восторгам не зови.Любить? – Любя, убить, – вот красота любви.Я только миг люблю, и удаляюсь прочь.Со мной был яркий день, за мной клубится ночь.

Я не люблю тебя Мне жаль тебя губитьБеги, пока еще ты можешь не любить.Как жернов буду я для полу детских плеч.Светить и греть?.. – Уйди! Могу я только жечь.

Полуразорванные тучи

Полуразорванные тучиПлывут над жадною землей,Они, спокойны и могучи,Поят весь мир холодной мглой.Своими взмахами живымиОни дают и дождь, и тень,Они стрелами огневымиСжигают избы деревень.

Есть души в мире – те же тучи,Для них земля – как сон, как твердь,Они, спокойны и могучи,Даруют жизнь, даруют смерть.Рабы мечты и сладострастья,В себе лелеют дар певца,Они навек приносят счастье,И губят, губят без конца.

Когда же?

О, жизни волненье! О, свет и любовь!  Когда же мы встретимся вновь?Когда я узнаю не сны наяву,  А радостный возглас: «Живу!»

Мы детство не любим, от Солнца ушли,  Забыли веленья Земли,И, сердце утратив, отдавшись мечте,  Слепые, мы ждем в пустоте.

Отступники между уставших врагов,  Мы видим лишь гроб и альков,Холодное пламя yгacших светил  Над царством цветов и могил.

Английский пейзаж

  В отдаленной дымке утопаяПривиденьями деревья стали в ряд  Чуть заметна дымка голубая,Чуть заметные огни за ней горят

  Воздух полон тающей печалью,Все предчувствием неясным смущено  Что там тонет? Что за этой далью?Там как в сердце отуманенном темно!

  Точно шепот ночи раздается,Точно небо наклонилось над землей  И над ней, беззвучное, смеется,Все как саваном окутанное мглой.

В Оксфорде

Словно усыпаны хлопьями снега,Искрятся яблони, млея в цветахВетер, о ветви ударив с разбега,Шепчет и прячется в дальних кустахВ парке мечтательном лунная нега,Лунные ласки дрожат на листах.

С башен доносится бой колокольный,Дремлют колледжи в объятьях тенейСладостный час для души недовольной,Стройные мысли сплетаются в ней,К небу уходят от горести дольной,Беглость минут выступает ясней.

Дышат деревья, их пышность нетленна,Грезят колледжи о Средних ВекахЗимние думы промчатся мгновенно,Воды проснутся в родных берегахВремя проходит, мечта неизменна,Наше грядущее в наших руках.

Вечер

Удвоены влагой сквозною,Живя неземной белизною,Купавы на небо глядятИ дремлют прибрежные травы,И внемлют их вздохам купавы,Но с ними вздохнуть не хотят.

На озере, тихом и сонном,Наскучив путем раскаленным,Качается огненный лик, –То Солнце, зардевшись закатом,На озере, негой объятом,Лелеет лучистый двойник.

И тучка, – воздушная нега, –Воздушней нагорного снега,На воды глядит с вышины;Охвачена жизнью двойною,Сквозя неземной белизною,Чуть дышит в улыбке волны.

Оксфорд.

Весна, 1897.

Ручей

Вильяму Р. Морфилю

«Кто печаль развеял дымкой?Кто меж тучек невидимкойТусклый месяц засветил?Кто, шурша травой густою,Возмущает над водоюТочно дальний дым кадил?»

«Чья печаль в твоем журчаньи!»Я спросил в ночном молчаньиУ звенящего ручья.«Чья печаль в росе блестящей,И в осоке шелестящей?»Мне ручей сказал: «Ничья!»

«Отчего же так печальны,Так уныло-музыкальныТрепетанья быстрых вод?»«Я пою!» ручей ответил.«Я всегда певуч и светел,Я всегда бегу вперед!»

Крымская картинка

  Все сильнее горя,  Молодая заряНа цветы уронила росу.  Гул в лесу пробежал,  Горный лес задрожал,Зашумел между скал водопад Учан-Су.  И горяч, и могуч,  Вспыхнул солнечный луч,Протянулся, дрожит, и целует росу,  Поцелуй его жгуч,  Он сверкает в лесу,  Там, где гул так певуч,  Он целует росу,А меж сосен шумит и журчит Учан-Су.

В окрестностях Мадрида

Ты глядела мне в душу с улыбкой богини.Ты со мною была, но была на картине.

Ты собой создавала виденье Искусства,Озаренное пламенем яркого чувства.

Мы стремились к горам из Испанской столицы.Мы с тобой улетали, как вольные птицы.

И дома чуть виднелись, в лучах утопая.И над нами раскинулась ширь голубая.

И пред нами предстала вдали Гвадаррама,Как преддверье воздушного белого храма.

Мечтательный вечер

Мечтательный вечер над лесом дышал безмятежно,От новой Луны протянулась лучистая нить,И первые звезды мерцали так слабо и нежно,Как будто бы ветер чуть слышный их мог погасить.

И было так странно, и были так сказочны ели,Как мертвая сталь, холодела поверхность реки,О чем-то невнятном, о чем-то печальном, без цели,Как будто бы пели над влажным песком тростники.

И в бледном объятьи две тени родные дрожали,И каждой хотелось в другой о себе позабыть,Как будто бы можно в блаженстве не ведать печали,Как будто бы сердце людское способно любить!

«От последней улыбки луча…»