Игра в четыре руки - Батыршин Борис Борисович

Назавтра был Кисловодск, причем весь день мы взахлеб рассказывали одноклассникам о восхождении. Галина демонстративно не замечала нас. Особенно меня – ясно ведь, кто заводила! На третий, заключительный день были запланированы прогулки по Пятигорску, группами поменьше, в сопровождении наших классных, местной завучихи и Марьяны. И вот накануне я набрался решимости и попросил позволить нам с Астом вместо прогулки, с утра пораньше, снова подняться на Бештау, на другую, главную вершину – благо маршрут нам частично известен. По-моему, классная обалдела от такого нахальства. Но согласилась и даже позволила нам взять с собой Миладу – та весь день сетовала, что мы не позвали ее с собой в прошлый раз.

«Вот так-то, тезка. Сам подумай – стоит ли овчинка выделки, если можно добиться того же самого, но без скандала, нервотрепки и испорченных отношений?»

Женька мысленно вздыхает: ну, раз Второй говорит, тогда ладно, подождем…

Аст тем временем обернулся, хотя он уже отпустил его рукав.

– Ну чего? – говорит он недовольно. – Слушать мешаешь, интересно же…

Раз интересно, пусть слушает.

– Так, ерунда. Потом скажу.

Интересно, неужели Галиша вправду отпустит?

Женька, похоже, поверил мне не до конца. А зря, между прочим, именно после второго восхождения и возникло мое особо трепетное отношение к нашей классной руководительнице. Да и у многих было то же самое после той поездки…

А минеральная вода в Пятигорске отвратная, не то что в соседнем Кисловодске, – вонючая, с сильным привкусом тухлых яиц. И стоило так далеко ехать, чтобы попробовать такую гадость?

Между прочим, знаменитый Провал я в прошлой жизни так и не увидел ни тогда, ни потом. Ну не случилось, что поделать… Почему бы и сейчас не сделать то же самое, но без побега? А пока – экскурсии, по вечерам учительницы читают Лермонтова.

Массивный, каменной кладки, портал в скале. Надпись со старорежимной орфографией на арке – «ПРОВАЛЪ». Ну вот, наконец-то я сюда попал. А в тот раз не пришлось. Ничего, вот сейчас и наверстаю…

«Пусти на минутку, Жень».

«Щелк-щелк».

В нулевых здесь поставят бронзового Остапа, собирающего гривенники за вход в Провал. А у входа в другую достопримечательность Пятигорска, парк «Цветник», – бронзового же Кису Воробьянинова, просящего подаяние. «Же не ма шпа сис жур». Помните? Вот и я вспомнил…

– «С какой целью взимаются гривенники? – цитирую. – С целью капитального ремонта Провала. Чтобы не слишком проваливался».

Вокруг хихикают, Галина одобрительно кивает: классика, хотя и не из школьной программы. Ян тоже смеется, косится неуверенно. Сентябрьская стычка не забыта. Война – фигня, братан, я не злопамятный. Просто злой, и память у меня хорошая… Но вслух я этого, конечно, не говорю. Конфликт давно исчерпан, и вспоминать о нем незачем.

Но ведь красиво, черт побери! Лазурно-голубое озерцо, стиснутое отвесными скальными стенами, падающие капли наполняют пещеру гулкими звуками. Дурак я был, что пропустил в тот раз такую красоту…

Но на Бештау обязательно надо сбегать. И Женьке обещал, да и самому любопытно: как-то оно сложится на этот раз?

1978 год.

Вечер того же дня.

Информация к размышлению – 2

Ранний отбой, все дрыхнут без задних ног, включая притомившееся (бессонная ночь в поезде, а потом весь день на ногах!) альтер эго. А у меня есть время в очередной раз заняться содержимым своего мозга. Я называю этот процесс «реставрацией воспоминаний». А что, по-моему, довольно удачно…

Зря альтер эго дуется, что я не даю ему полной информации. Не все он может осознать и понять, так как нет соответствующего жизненного опыта. Например, понятия о виртуальной реальности. Да, кое-что такое периодически мелькает в переводной фантастике, у того же Станислава Лема, но в повседневную жизнь оно не вошло, и войдет еще нескоро. А без этого понять, что такое на самом деле десантники, непросто.

Дело в том, что у них нет материальных объектов. Ни блюдечек-разведчиков, ни «посредников», ни тем более лучеметов. Даже десантного корабля не было – пришельцы пересылают через космос, словно через Сеть, свернутые, «упакованные» информационные пакеты. Передающей субстанцией при этом служат какие-то неизвестные земной науке поля, возможно, колебания самой структуры пространства… В данном случае это не так важно. А важно то, что, прибыв к месту назначения, они «распаковываются», складываются вместе, как пазл, и вливаются в местную ноосферу. И уже в таком виде приобретают способность воздействовать на другие «ноосферные пакеты» – личности разумных существ, населяющих планету-цель.

То же и с классификацией: шиусы, оусы, комонсы. Она целиком и полностью выдумана писателем, как, впрочем, и многое другое. К оусам принадлежит абсолютное большинство разумных обитателей Галактики. К шиусам относятся сами Пришельцы (в книге они называются «народ Пути»). Эти обладают способностью пересаживать свои личности в оусов, захватывая над ними контроль и получая в свое распоряжение содержимое их мозга, включая воспоминания и разного рода практические навыки. Так что пришелец-оус с одинаковым успехом может вселиться и в шестиногого полуразумного хищника с одной из планет Пути, и в гигантского агрессивного жука-плывунца, обитателя той же планеты, и в слесаря Васю Пупкина с молокозавода. Или, скажем, в министра обороны Франции, а то и вовсе в начальника Генерального штаба Республики Гвинея-Бисау, если, конечно, таковой в этой стране имеется.

Комонсы же – гипотетические высшие существа, которые могут подсаживать свое сознание и в шиусов, и в оусов. Именно к ним относятся земные дети и подростки до возраста примерно в 16 лет. Взрослые становятся шиусами, за исключением тех немногих, кто и в поздние года способен сохранять в сознании своего «внутреннего ребенка». В книге это гениальный ученый-физик, неоднократно отторгавший подсаживаемого в него десантника…

Заметьте, это я излагаю авторскую концепцию, с которой всякий может познакомиться, прочтя книгу. На деле же умение пришельцев подавлять личности аборигенов обусловлено наличием у них своего рода «служебных ноосферных пакетов», особых «исполнительных программ». Они и играют роль виртуальных «посредников», а также выполняют еще кое-какие полезные функции. Что до лучеметов и летучих блюдец, то тут десантникам приходится полагаться на местные технические достижения.

Дети. А вот тут автор прав. Земные дети действительно способны до некоторой степени противостоять технологиям чужаков. Правда, не все и в разной степени. В начале шестидесятых Земле повезло – в нужное время и в нужном месте оказались два паренька с необходимыми способностями и к тому же достаточно сообразительные и волевые. Так что автор попал в десятку. Или… ему действительно намекнули? Спросить больше некого.

Само вторжение. Тут тоже сплошь авторский вымысел, более-менее соответствует лишь концовка: «зараженный» район оцеплен войсками, угроза ядерного удара, пришельцы уходят. Оно и понятно: кто ж допустит какого-то там фантаста в напрочь засекреченные архивы? Тем более что тот понятия не имеет, что его замысел, как пишут порой в предисловиях, «основан на реальных событиях».

Кстати, насчет того, что «спросить больше некого». Это еще одна поистине гениальная догадка писателя. Тогда кураторы литературного проекта попросту не обратили на эту деталь внимания, а ведь именно она во время второго, рокового вторжения сыграла (или сыграет? Нет, получается, что уже сыграла…) поистине спасительную роль.

Но об этом позже. Мысли путаются, как всегда после очередного сеанса «реставрации воспоминаний». Спать, спать…

9 ноября 1978 года.

Гора Бештау.

Нескучное утро

– Б-бах, взиу-у!

Резкий, хлесткий звук винтовочного выстрела, пронзительный визг рикошета, нас осыпает каменной крошкой. Нас – это меня с затаившимся внутри альтер эго, Аста и Миладку. Девочка судорожно вцепилась в мою руку, прижалась, скорчившись в комочек, сама не своя от страха. Сереге тоже нехорошо – вон как побледнел от испуга и, главное, от непонимания ситуации.