Остров великанов - Арнольд Негго

Война застала его в Италии. Далекий ветер с севера донес к старому моряку терпкие запахи родной земли, волнующие воспоминания молодости и страшную весть: отечество в опасности!

Застарелая, измотавшая душу боль, горечь тоски по отчизне, которую он покинул двадцать с лишним лет назад и сам себе отрезал все пути к возвращению, мысль о том, что ему никогда не простят и ничем нельзя искупить свою вину, - весь этот хаос переживаний разом смяло возвышенное неодолимое чувство любви к родине. Страхи и сомнения полетели к черту!

Жалкий скиталец, влачивший полунищенское существование шкипера на грязном французском буксире, вдруг почувствовал себя гражданином и патриотом.

Филимов отправился защищать Россию!

Потребовалось три месяца нечеловеческих страданий, прежде чем он добрался до Швеции и дальше, на скверном рыбацком суденышке сквозь штормы и пули немецких патрулей, в Эстонию. Республика была уже под властью оккупантов.

Разбитый, подавленный, без гроша в кармане, бродил Филимов по пасмурным улицам Таллина, не зная, куда себя деть.

Все перевернула случайная встреча с белогвардейским офицером Градинским, бывшим однополчанином по юденической армии, с которым Филимов когда-то вместе вступал в "Союз освобождения России". Градинский оказался агентом гестапо. Вспоминая былое, он без церемоний предложил Филимову перебраться в осажденный Ленинград и собрать там несколько адресов видных членов "Союза освобождения". Разговор происходил в ресторане ночного клуба. Подвыпивший Градинский, разыгрывая из себя бескорыстного благодетеля, предложил старому моряку огромную сумму денег.

- Не кривись, Максим, - хвастливо разглагольствовал он, - ты беседуешь с будущим министром России. Дело, начатое в девятнадцатом году с Юденичем, мы закончим в сорок первом с Гитлером.

Из клуба "министра" вынесли с проломленным черепом. Филимов был приговорен к расстрелу.

Однако немцы почему-то не торопились привести приговор в исполнение. Почти три года просидел он в тюрьмах.

А затем случилось совсем непонятное.

Под усиленным конвоем его доставили в мустамяэскую резиденцию немецкого генерала, где старый моряк удостоился чести беседовать с самим Отто фон Лорингером. К великому удивлению Филимова, генерал прекрасно знал, как он выразился, его героическое прошлое, позорное настоящее и даже предсказал моряку бесславное будущее, если он откажется от предложения германской разведки. Тогда-то и появилась на столе генерала Лорингера замшевая папка с черной свастикой.

- Нам нужно оставить на острове своих людей. Ваша кандидатура меня устраивает, - сухо сказал ему генерал. - В этой папке находятся подлинники документов из "Союза освобождения" о вашей деятельности против Советской России с февраля девятнадцатого по февраль двадцатого года. Памятуя ваше доблестное прошлое, мы решили сохранить вам жизнь. Постарайтесь завоевать доверие русских властей. Сделать это вам будет нетрудно. Три года тюрьмы, надеюсь, в будущем вам зачтутся. В чем будут заключаться ваши обязанности, вы узнаете позднее. Помните: за каждым вашим шагом будут следить наши агенты.

Генерал с подчеркнутой деловитостью показал Филимову именно те документы, о которых говорил, и дал понять, что в случае измены бумаги будут переданы в советские органы госбезопасности.

Шло время. Филимов старался не вспоминать о встрече с генералом Лорингером. Он надеялся, что бежавший с острова генерал убит, а секретный архив его - уничтожен.

О прошлом Филимову напоминал лишь Альберт Ребане. Об истинном лице Альберта он мог только догадываться. Филимов чувствовал, что ночью замок живет иной, незримой, непонятной жизнью. Мрачные подземные коридоры, бесчисленные ходы и застенки хранили какую-то тайну. Встреча с Альбертом в приемной генерала, слова Лорингера об агентах, подозрительное заключение Альберта в концлагерь и, наконец, 4 ноября 1944 года, когда заключенных пригнали в Тормикюла для погрузки на немецкий корабль какого-то ценного груза, который из-за взрыва немцы не смогли вывезти с острова, - все эти случайно узнанные факты наводили Филимова на тяжелые размышления. Он знал, что Альберт с кем-то встречается по ночам. Филимов дважды видел ночью в мустамяэском парке неизвестного в военной форме и оба раза - у стен замка, где находилась, как думал моряк, потайная дверь на лестницу, по которой можно было проникнуть в кабинет Альберта.

Филимов решил наблюдать за паралитиком.

Но случилось неожиданное.

Пригласив во время юбилейного вечера Филимова в свой кабинет, Альберт Ребане сам назвал имя генерала Лорингера.

- Слушайте, Филимов... - он закашлялся, отхлебывая из своего бокала крепчайший коктейль, - вы не находите, что мы крепко связаны с вами одной веревочкой?

- Связаны, - усмехнулся моряк, - как два мешка с балластом, которые давно пора за борт.

- Э-э, нет, милейший капитан, не так-то скоро! Мы еще тряхнем стариной. Благословенные времена Пятса и Лайдонера еще вернутся.

Филимов насторожился. Паралитик внимательно посмотрел на него и вкрадчиво продолжал:

- Видите ли, я говорю с вами откровенно, поскольку вы человек из нашего лагеря. Да-да, вы целиком наш. Об этом красноречиво свидетельствует ваша встреча с генералом Лорингером. Оставьте бредни о России. Здесь вы нужнее. Эстония оценит ваши заслуги, дорогой Макс!

Брезгливым жестом Филимов остановил паралитика. Думая о своем, он, не поднимая головы, медленно заговорил:

- Я знаю моря, как морщины своей ладони, я тонул столько раз, сколько трещин на этом старом столе, но умереть я хочу только в России... Свою вину я искупил страданиями. Я перенес неслыханные муки, сидел в тюрьмах, гестапо собирались меня расстрелять, но я остался жить... жить только для того, чтобы последний раз взглянуть на те места, где родился и начинал жизнь честным человеком. - Залпом осушив бокал, Филимов устало прикрыл глаза.

- Хе-хе, старина, такие вещи не прощаются, - зло усмехнулся Альберт. - Я еще не знаю, чем кончится для _ вас история с найденными бумагами генерала Лорингера. Хочу предупредить вас об одной вещи, строго добавил Ребане: - эти бумаги могут принести вам серьезные неприятности. Дело в том, что о них уже известно пограничникам. Не далее как завтра за ними явятся, и я не знаю, что вы будете отвечать, если вдруг папка окажется пустой или, предположим, там будет недоставать некоторых документов, о которых, будьте спокойны, им станет известно... Но я могу помочь. - Взглянув на дремлющего Филимова, Ребане осекся... - Что с вами? Вы, кажется, совершенно раскисли. Прекратите пить, черт вас побери!

- Я слушаю, - не открывая глаз, произнес Филимов. - Говорите прямо, чего вы от меня хотите.