И стали они жить-поживать - Светлана Багдерина

Потом боярин извинился еще пару раз за свою ретивую охрану, сославшись, что времена в Сабрумайском княжестве после того, как Великий князь со княгинюшкой и княжичем и старым князем во время шторма утонули на этой самой реке, возвращаясь с охоты, начались смутные. Все князья передрались-перегрызлись друг с другом, власть деля, никто всех соперников осилить не может, а жизнь соседям испортить – хлебом не корми, как выражается Тит Силыч. Так что, ухо востро держать приходится все время, не обессудьте…

Гости понимающе развели руками и не обессудели.

А после ужина хозяин пригласил гостей пройти в соседнюю избу чтобы кое-что посмотреть.

Агафон презрительно фыркнул, прокомментировав приглашение вполголоса про себя, но за Иваном и дедом Зимарем последовал. Может, чтобы не оставаться наедине с угрюмо-демонстративно почесывающим пудовый кулак Титом Силычем.

– Вот, проходите, это наш музей, – широким жестом пригласил пройти в жарко натопленную комнату, целиком заселенную разнообразными шкафами, ученый. – Здесь хранится большая часть того, что наш род достиг за сто с лишним лет. Да, это стало делом всей нашей жизни. А ведь все начиналось со случайности. В одной крестьянской семье из одной из наших деревень – тогда наш род владел несколькими деревнями, это позже их пришлось продать, чтобы финансировать исследования – случилось событие, перевернувшее всю современную науку и ставшее отправной точкой целого нового направления.

Агафон снова фыркнул, но рассказа не прервал.

– У них была единственная курица, молодая, но долго не неслась, и была бы ей уготована прямая дорога в суп, если бы не это первое за все время яйцо. Скорлупа которого состояла из кальция только на четыреста пятнадцать частей. Остальное было чистое золото. Крестьяне – престарелые муж и жена – несмотря на подозрительную скорлупу (откуда им знать, что такое золото!) обрадовались и хотели разбить его в тесто, но не тут-то было! Возможно, им этого бы и не удалось, если бы оно в результате их усилий не упало на пол, дед не наступил на него, оно не выстрелило у него из-под ноги, отлетев к стене и убив морскую свинку внучки после чего, наконец, разбилось. Их оханья и причитания услышал мой пра-пра-прадед, случайно проезжавший мимо их дома, зашел, увидел скорлупу…

– Дед плачет, баба плачет, а курочка кудахчет: "Не плачь дед, не плачь баба…" – подхватил Зимарь.

– Сказки! – уже привычно фыркнул чародей и отвернулся.

Боярин Евгений терпеливо улыбнулся и молча выдвинул ящичек одного из шкафов. Оттуда он бережно вынул берестяную коробочку, достал из нее нечто, завернутое в несколько слоев белых тряпок и развернул для всеобщего обозрения.

Там лежали золотые скорлупки со следами засохшего на них сто пятьдесят лет назад белка.

– И с этого момента жизнь нашего рода изменилась, – торжественно продолжил хозяин. – Он купил у них эту курицу. Поначалу он только хотел получать от нее золотые яйца, но потом огонек любопытства разгорелся в его душе. А нельзя ли увеличить содержание золота в скорлупе? А толщину стенок? А сделать яйца цельнометаллическими?

При каждом вопросе боярин Евгений открывал новые ящички и доставал все новую и новую скорлупу.

– Подделка. Шарлатанство. Жулики! – не унимался, горя праведным возмущением Агафон. – Да любой шантоньский ювелир вам такой скорлупы за полдня наделает корзину!

Боярин улыбнулся – несколько натянуто – и, не реагируя иным способом на провокации, продолжал:

– Для развития исследований и обучения его сына – моего пра-прадеда – в Тайном Научном Институте, расположенном до сих пор в… А, ну да, это тайна. Так вот. Для этого нашему роду пришлось продавать не только деревни, но и большую часть яиц, получавшихся золотыми. Да-да, золотое яйцо все еще оставалось редкостью, хотя и не такой, как раньше. Процент результативного выхода рос…

– Что у него стало расти? – не понял дед Зимарь.

– Золотых яиц стало больше, – перевел на лукоморский, склонившись к его уху, Иванушка.

– …После него на смену ему пришел мой прадед, Он был большой эстет. Простого золотого яйца ему стало недостаточно. И тогда он стал выводить породу кур, которые несли бы вот это.

Из нового ящичка был извлечен и развернут очередной сверток.

Компания ахнула.

– Родясь не видал, и умру – не увижу, – восхищенно всплеснул руками дед.

Если бы яйцо могло пройтись по одной из центральных улиц Лукоморска, сплошь застроенных шантоньскими, вондерландскими, тарабарскими и прочими модными лавками, на выходе оно предстало бы именно в таком виде.

Золото, серебро, скань, эмаль, драгоценные камни, цветы, птицы, бабочки, фигурки рыб и животных – проще сказать, чего на этом яйце не было.

– У моей матушки есть похожее, но не такое красивое, – первым пришел в себя Иванушка и, кинув вопросительный взгляд на хозяина, осторожно протянул руку и благоговейно потрогал пальцем изумрудный листок у основания. – Она купила его давным-давно за огромные деньги у какого-то Пиаже, который клялся, что сделал его сам.

– Когда нам нужны деньги, мы договариваемся с ним о встрече, – снисходительно усмехнулся ученый. – Так повелось еще со времен его прадеда. Посмотрите сами, ваше высочество, разве человек может сделать такую красоту?

– Человек может все! – не очень убежденно встал на защиту человеческого рода Агафон, но никто даже не повернул головы.

– Это – вершина породы. Парадоксальная Универсальная, назвали мы ее. Мы работали над ней и над тем, чтобы увеличить или уменьшить содержание того или иного элемента, металла или цвета несколько поколений. Дни и ночи…

– Это – последнее достижение? – спросил Иван.

– О, нет. Наряду с этой породой моим отцом – после того, как его супруга, моя маменька, родила сразу двойню – была выведена еще одна, совершенно новая порода.

– Какая?

– Сейчас вы мне это сами скажете, – улыбнулся ученый и достал из следующего ящичка очередные три яйца. Они были матового коричневого цвета, ничем не примечательны и не интересны.

Агафон снова фыркнул – но, скорее, уже по привычке.

– Смотрите, – хозяин легко разъял одно из яиц на две половинки и вытряхнул него крошечную ярко раскрашенную деревянную лошадку. – И пробуйте. Я заменю этот экспонат.

И он отломил кусок толстой скорлупы и положил себе в рот. Второй осколок и разломленную вторую половинку он протянул гостям.

– Шоколад! – изумился Иван.

– Да. Порода Детская Шоколадная, – гордо представил боярин Евгений. – Игрушка внутри вначале была только цыпленком, но это было скоро исправлено по нашей с сестрой просьбе, после того, как этих цыплят у нас скопилось целое ведро. Эта порода живет у нас до сих пор, и, сдается мне, несется чаще, чем Гена мне докладывает.