Если бы не ты - Алиса Гордеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Выходи!– рявкнул я. – Приехали!
Она вздрогнула и открыла глаза. Смотрела по сторонам, видно, пока не понимая, где мы.
– Дальше пешком!
– Я никуда не пойду, пока не узнаю, где мы и зачем мы здесь.
– А вот это все ты мне сейчас и расскажешь!
27. Мама
Открыв глаза, я увидела, что уже не так темно, как на трассе, даже напротив. Здесь было светло, как днем. Виной тому красивые фонари, которые стоят стройным рядочком вдоль дороги. Где мы? Я осмотрелась по сторонам.
По обе стороны от нас высились заборы: один глухой, а второй… а второй я сразу же узнала. Мы находились рядом с особняком Соболева. Максим Петрович всегда отличался тонким архитектурным вкусом. По его мнению, глухие высокие заборы хоть и скрывали от посторонних глаз все, что нужно, но уродовали пространство. Поэтому вдоль всей территории его особняка протянулся высокий и резной, с витиеватым рисунком, кованый забор. Площадь его угодий позволяла красиво и со вкусом засадить периметр всего участка различными кустарниками и хвойными растениями, которые и скрывали жизнь Соболева от любопытных глаз. Ближе к воротам отчим разбил небольшой розарий, который украшали белоснежные фарфоровые статуи и альпийская горка с небольшим фонтаном. Там же находились скамеечки для отдыха и небольшая ротонда. Отчим всегда переживал, что розы очень капризные растения: то им темно, то сыро, здесь слишком ветрено, а тут палящее солнце, да и не со всеми растениями они легко могли уживаться рядом. Поэтому забор вдоль розария был украшен плющом. И это было единственное место, где обычному смертному можно было ненадолго окунуться в жизнь Соболева. Хотя в этом поселке таких, наверное, и не было.
«Но что мы делаем во владениях Соболева? – спрашивала я себя. – Зачем Тимур привез меня сюда? Что он знает и для чего пытается вывести меня на чистую воду?» Мысли и вопросы роились в голове, но одно я понимала точно: Черниговский копнул слишком глубоко, и сейчас все, что обеспечивало мою безопасность, трещит по швам.
– Дальше – пешком!
– Я никуда не пойду, пока не узнаю, где мы и зачем мы здесь.
– А вот это все ты мне сейчас и расскажешь!
Тимур вышел из машины, подошёл ко мне и рывком вытащил наружу. Я поняла, что все мои попытки сопротивляться бессмысленны: силы были явно неравны. Я ощущала себя беззащитным кроликом перед огромным волком. Не прилагая особых усилий, он запросто справлялся со мной.
– Что тебе рассказать? – Я сделала вид, что осматриваюсь. – Лучше ты мне скажи, что мы тут забыли? Это же дом Соболева, верно?
Лучшая защита – это нападение. На кону была моя и мамина безопасность, и я не имела никакого права плохо сыграть. Всё как учил Гена, слово в слово.
– Мой отец работает на него, ты не знал? Тебе не терпится познакомиться с ним? Вот только, боюсь, мы не туда приехали: папа уже дома.
– Ксения, повторяю свой вопрос: зачем тебя отправили в Лондон?
– А с виду, вроде, не тупой… Учиться меня отправили, учиться, Тимур. В Лондоне великолепное образование.
Я понимала, что играю с огнем. Тимур стоял на расстоянии от меня, но я всё равно ощущала, что он закипает. «Он что-то знает, это точно. Но что именно? Насколько глубоко он в теме?» – задавалась я вопросами.
– Посреди учебного года? Такая зверская тяга к знаниям?
– Вот скажи мне, Тимур, почему мне безразлично, где ты учился, как жил, кто твои родители, а? Ты меня совершенно не интересуешь. Откуда такой повышенный интерес к моей персоне? – Повернувшись, взглянула прямо ему в глаза. Он посмотрел в ответ. Интересно. что он пытался увидеть? Мою ложь? Здесь повсюду были установлены камеры: отчим помешан на безопасности. В таких условиях Тимур не смог бы даже пальцем меня задеть. И пусть мое присутствие было крайне нежелательным, а положение слишком шатким, именно в тот момент я была убеждена, что нахожусь в безопасности. Это придало мне уверенности, и я готова была разыграть любой спектакль.
Тимур молчал, не торопился отвечать, но больше не задавал вопросов. Я отошла подальше от машины, чтобы он вновь меня куда-нибудь не увез, и направилась к воротам, где стояла охрана, зная, что там я смогу убежать от него. Тимур шёл следом, и я решила его отвлечь.
– Какое-то время я жила здесь вместе с отцом. Тогда у Соболева было не все гладко. Папа переживал, что я без присмотра. Сам понимаешь работа у него опасная. Софья Александровна же мне не родная, да и свой ребенок у нее был. – Гена переживал, что Гришка во всей этой истории самое слабое звено: ему не объяснишь, что можно говорить, а что нельзя. Да и боялся за него он больше, чем за меня. – Короче, ему было спокойнее поселить меня в этом доме. А потом спокойнее стало меня отправить на учебу в Лондон. Подробностей я не знаю. Если тебя интересует Соболев, то я явно не та, кто тебе может о нём что-то поведать: мы не общались.
До ворот оставалось метров тридцать. Еще немного…
– Соболев меня не интересует. – Тимур дернул меня за плечо, заставив остановиться и посмотреть на него.– Меня интересует Кира!
«Опять эта Кира! Кто она такая? И что сделать, чтобы до него дошло, что я не знаю ни одной Киры?» – размышляла я, вспоминая его реакцию в машине, когда сказала, что незнакома с ней. Повторения мне не хотелось. Мне надо было продержаться еще тридцать метров! Но как? Тимур продолжал держать меня за плечо.
– Какое отношения я имею к этой твоей Кире? Кто она вообще такая? Твоя подружка?
По тому, с какой силой Тимур сжал мое плечо, я поняла, что в очередной раз вывела его из себя. «Черт, такая реакция мне не нужна!» – мелькнуло у меня в голове. Второй рукой он схватил меня за подбородок, поднимая мое лицо к своему и сдавливая мои скулы пальцами, и зло прошептал:
– Не смей! Не смей произносить своим грязным ртом ее имя! Поняла?
Черт, как же это было больно! Мне было по-настоящему страшно! «Где хваленая служба безопасности Соболева? Гена – недоработка с твоей стороны!» – думала я.
Хватка Тимура не ослабевала. Он ожидал ответа. Я кивнул в знак того, что все поняла. А ещё поняла, что он псих, помешанный на какой-то
