Все не случайно (СИ) - Юнина Наталья

— Может в чем-то ты и прав. Только тебе надо смириться с мыслью, что сейчас это уже не чувство протеста. Я вполне нормально живу одна и справляюсь, как бы тебе не хотелось это признавать. Твоя избалованная дочь не голодает, не просит милостыню, не спит с мужиками за украшения и прочие блага. Я справляюсь сама, просто прими этот факт.

— Посмотрю я, как ты справишься без квартиры. Это хорошо быть на коне с жильем, а без этой двушки ты что будешь делать?

— А ты собираешься выкупить у бабушки квартиру и запретить мне там жить?

— Если понадобится, так и сделаю!

— Что и требовалось доказать. Ты просто эгоист, который думает только о том, чтобы было выгодно именно ему. Ну съеду я с квартиры и буду снимать комнату где-нибудь на окраине, тебе станет легче? Мне точно станет тяжелее, но я все равно не вернусь.

— Да что вы за дети такие?! Один вместо того, чтобы подключиться к семейному бизнесу пошел учиться на врача, бросил и продает унитазы, вторая вышла замуж за перспективного бизнесмена, а в итоге сделала из него какого-то рохлю, неспособного на ведение хоть какого-то бизнеса, а теперь ты! По сравнению с тобой, они оказывается молодцы.

— Вот и гордись ими. А вообще у вас с мамой еще есть шанс родить ребеночка, конечно, у нее много рисков в таком возрасте, но все возможно.

— Надо было тебя не только бить, но и язык подрезать.

— Ну, если я настолько плоха, чего ты меня так рьяно зовешь домой?

— Потому что пусть ты и бестолочь, но моя дочь и у меня еще остается шанс сделать из тебя что-то путное. Я хочу прожить остаток своей жизни, не задумываясь о том, на кого перейдет весь мой бизнес и что какой-то козел тебя облапошит, оставив у разбитого корыта, брюхатой и босой. Поэтому последний раз прошу, вернись домой, пожалуйста.

— Прости, но нет.

Папа ничего не отвечает, а только сильнее сжимает мою руку. Интересно, что можно подумать со стороны? Если уж быть честной, папа у нас в семье, как собственно и мама, красавчик. И в пятьдесят на него клюют все, кому не лень. Наверное, со стороны можно подумать, что я его любовница, вот умора.

— Что смешного?

— Анекдот вспомнила. А ты чему улыбаешься?

— Тому, что я, кажется, понял с кем ты пришла сюда. Брюнет в конце зала, верно? — поворачиваюсь на Максима, который старается делать вид, что ему все равно на то, что я с кем-то танцую вот уже второй раз подряд, но я-то вижу, что ему не по фиг. А в принципе так ему и надо, пусть думает, что хочет, сам с бывшей стоит уже столько времени.

— Верно. Только не подходи к нему и не говори никому кем мы друг другу приходимся.

— С чего это? Я хочу знать с кем спит моя дочь!

— Ты еще на весь зал это крикни. Прекрати нас позорить! И вообще, считай, что я его проверяю. Для него я бедная вчерашняя студентка, снимающая квартиру, не надо разрушать мою легенду.

— Хоть одна хорошая новость, ты вышла не совсем дурой.

— Спасибо огромное за комплимент. Все, отпусти меня, надоело танцевать.

Папа меня отпускает, и мы отходим чуть в сторону.

— Я не подойду к нему только в одном случае, если ты потанцуешь с Маратом, — и тут у меня случается неконтролируемый приступ смеха. — Я не шучу, Наташа, ты меня знаешь. Либо танцуешь с Маратом, либо я иду знакомиться с твоим даже не знаю кем.

— Танец и ты молчишь, и мы прощаемся на положительной ноте?

— Да. На сегодня прощаемся.

— Ладно. Только скажи ему, чтобы не лапал меня и, желательно, не дышал на меня. Ну что ты на меня так смотришь? От него воняет пельменями, а этот запах у меня стойко ассоциируется с трупами. Короче, смердящий он.

— Я тебе сделаю короче, но только твой язык.

Папа отходит в сторону Маратки-козлятки, а я перевожу дыхание и пытаюсь взглянуть на все это с другой стороны. По сути, если бы не мои танцы, я бы давно уже сгорала от злости, мысленно четвертуя бывшую Максима. А так я отвлечена и не скатываюсь в бабские истерики. Да, все к лучшему. Только как потом объяснить с кем я тут танцевала, пока еще не придумала.

— Вот и дошла очередь до меня, — подходит ко мне Марат.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— К несчастью, да. Давай только по-быстрому, у меня ноги болят.

Марат кладет мне руки на талию, и я вновь начинаю передвигать и без того уставшими ногами. Не знаю зачем прикрываю глаза, он далеко не урод. Единственное, что меня отталкивает в его внешности — это светло-русые волосы, в остальном его можно назвать очень симпатичным молодым мужчиной. От него даже не воняет, сама не знаю откуда это взяла, но он действительно ассоциировался у меня с пельменями. Черт, мне и вправду надо лечиться.

— Почему ты не хочешь просто попробовать со мной пообщаться? Я же не тащу тебя в койку, ни на чем не настаиваю. Скажи, что не так?

— Ничего. Просто каждому свое, — открываю глаза и тут же взгляд падает на Максима, который танцует со своей бывшей в пяти шагах от меня.

***

Поразительная сучка, не успела отойти на пару минут, как уже танцует с Олегом. Этот тоже хорош, мстит что ли за Марину? Нет, чушь какая-то, не делал этого раньше, с чего бы начинать сейчас. Час от часу не легче, еще и так заливисто смеются.

— Это и есть твоя девушка? — покручивая бокал с шампанским в руке, произносит Марина.

— Моя, — эта тоже прицепилась как банный лист к заднице и ведь не пошлешь прямым текстом.

— Симпатичная.

— Я бы так не сказал, как по мне — она красотка.

— Тебе виднее. Молоденькая совсем. Сколько ей?

— Не волнуйся, возраста сексуального согласия мы достигли.

— Ты все никак не успокоишься? Чего ты такой злой или ревнуешь свою девушку к Олегу?

— Слишком много вопросов, которые тебя никоим образом не касаются.

Музыка на секунды замолкает, и Олег с Наташей прекращают танцевать. Вот и славненько, но подходить к ней я не намерен, сама придет. Самарский идет к какой-то немолодой бабе и начинает с ней беседовать. Я не знаю, как я успел профукать момент, но, когда я вновь взглянул на Наташу, эта паршивка уже снова танцевала с каким-то мужиком. На кой хрен я вообще позвал ее сюда?! Ну потанцуешь ты еще у меня.

— А она у тебя любит танцевать, — не унимается Марина.

— Обожает.

Еще с минуту я наблюдаю, как эти двое танцуют и понимаю, что ей откровенно по хрен на меня. Можно было бы подумать, что Наташа делает это специально, но она даже не смотрит в мою сторону, уж слишком она увлечена беседой с очередным танцором.

Я не знаю, что на меня находит, но как только она прекращает танцевать, я беру за руку Марину и веду на площадку. Ну дебил, ей Богу. Ведусь как мальчишка. Прижимаю к себе Марину и начинаю двигаться в такт какой-то дурацкой музыке. А Наташа даже не смотрит на меня, думает о чем-то своем, пока к ней не подходит какой-то белобрысый урод. А дальше ее снова ведут танцевать. Это просто финиш. У меня реально нет слов. Всякое мог ожидать, но такое точно нет. Надо признать, с белобрысым общается она неохотно, но эта стерва прикрыла глаза, то ли от наслаждения танцем, то ли еще от чего. Вот мы уже танцуем в нескольких шагах друг от друга и Наташа, наконец, открывает глаза, замечая меня. Она удивлена, но ничуть не теряется, напротив, чуть улыбается мне. Если с черноволосым она активно беседовала, то с белобрысым молчит, лишь изредка поглядывая на меня.

— Ты наступил мне на ногу, — шепчет Марина.

— Прости.

Еще около минуты мы танцуем, делая вид, что все прекрасно и наконец музыка смолкает. Наташа тут же отходит от белобрысого и уходит в сторону. Ладно, я не гордый, оставляю Марину и иду за маленькой стервой. Аккуратно беру ее за локоть и поворачиваю к себе.

— Натанцевалась, прелесть моя?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Не совсем. Теперь хочу побыть с тобой наедине. Давай сбежим отсюда?

— Ты шутишь? Мы только недавно приехали!

— А я хочу к тебе. Поехали, ну пожалуйста, — стоит и улыбается, а потом и вовсе берет мою руку и тянет за собой.

Да что со мной делает эта нахалка?! Я сам не понял, как мы оказались на улице, а потом и в машине. С этим определенно надо что-то делать…