5. Настоящий потоп .Редакционное название "Есаул из будущего. Казачий Потоп" - Анатолий Спесивцев

Ещё зимой провёл с Давидом Циммерманом два эксперимента по производству гремучего золота. Как и предупреждал почтенный алхимик, опыты обошлись в солидную сумму, а смысл в них даже ему рассмотреть было весьма мудрено. Ну и хорошо, что не догадался, убивать его, ставшего Аркадию учителем, очень не хотелось. Впрочем, сантименты здесь были неуместны, выпускать из лаборатории человека, могущего догадаться о составе капсюлей, да ещё в Палестину, под власть турок… оставалась надежда, что он, как и некоторые другие специалисты, никуда ехать не захочет, наоборот, сюда родственников пригласит. На Дону антиеврейских законов не было, Богдан собирался постепенно отменить их и в Малой Руси, хотя там спешить с этим не приходилось. Уж очень страшную память оставили о себе арендаторы, а хлопы перенесли с них ненависть на всех евреев без разбора.

Научившись изготовлять гремучее золото, Аркадий тайно от Давида с тремя самыми надёжными джурами (бедолагам ещё предстояло узнать, что они стали невыездными и от ратных дел отлучёнными) сделал гремучую ртуть. Здесь нужны были совершенно другие реакции, так что получался удачный финт ушами. Даже узнав о гремучем золоте, тайну капсюлей никто не разгадает. Оставалось наладить её массовое производство, а также других составляющих капсюля. Сама по себе гремучая ртуть слишком взрывоопасна. Главным препятствием поначалу служила нехватка кислоты. С приходом тепла в степи было построено два мини-заводика по её получению. Сначала серной, потом азотной. Весьма затратное и муторное, да ещё и вредоносное для окружающих дело. Получение остальных составляющих также полезным для здоровья не было, да и по опасности иному сражению не уступало. В первый же месяц получили отравление или ожоги, слава богу, не фатальные, несколько человек. К тому же приходилось темнить и путать следы с закупками веществ, чтоб никто не догадался из чего оружие будет получено. Хорошо хоть, капсюли производились для войска и за его счёт.

Работа по капсюлям шла неплохо, но попаданцу приходилось уделять время совсем другим делам. Например, производству рессорных колясок. Если для часовых пружин получить подходящую сталь пока не удавалось, то толстые пружинящие пластины из стали, выплавленной в тиглях, сделать сечевые металлурги смогли. Естественно, не своими руками, а лишь направляя, подсказывая и руководя, он соорудил первую коляску. На деревянных колёсах без шин, с жёсткими сиденьями, это изделие произвело в местном бомонде натуральный фурор, мастер по производству возов немедленно переквалифицировался в колясочника, набрав заказов на год вперёд. Аркадию оставалось только озаботиться получением доли за каждую произведённую коляску. Учитывая, что сталь для рессор поставлялась только попаданцу, в ближайшее время солидный доход от этой затеи был гарантирован. О резине, в связи с невозможностью скорого получения каучука, оставалось только мечтать. Возиться с попыткой заменить гевею чем-то местным он и не пытался, слишком много мороки и мало времени. Да и знаний для подобных исследований у него не хватало.

Вот кто его встретил с немалым, наверное, даже искренним энтузиазмом, так это Авигдор Золотаренко. Продолжая работать над часами, бывший ювелир и будущий часовщик пока прорыва не добился. Разобрался в хитросплетении колесиков и шестерёнок, но без пружинной стали не то что наручные, карманные часы были утопией. Зато Авигдор смог сделать копии авторучки и зажигалки. Авторучка получилась на удивление удачной, только раза в два более тяжёлой, о пластмассе здесь и мечтать не приходилось, стекло применять при её изготовлении не решились. Правда, пока она периодически подтекала, но в доводке сложного по этим временам изделия сомневаться не приходилось. Исполненный не в меди, а серебре и золоте, да с драгоценными каменьями, такой подарок не стыдно и владетельным особам дарить.

А вот зажигалку пришлось сооружать большего размера, не имелось здесь таких металлов, обеспечивающих хотя бы близкое искрение. Но и тяжёлое, неудобное в применении устройство имело гарантированно огромный рынок. По сравнению с кремнем и кресалом это был грандиозный технологический прорыв. Производство бензина ещё долго должно было оставаться военной тайной казаков, поэтому и здесь безошибочно предвиделась огромная прибыль. Ради которой Авигдор и не рвался никуда. Аркадий договорился с ним о массовом выпуске этих изделий в создаваемых мануфактурах. То, что там никто кроме них не будет знать всех тонкостей изготовления, гарантировало монополию на много лет вперёд. Если кто и повторит, то в единичном экземпляре, что при массовом выпуске не является угрозой нарушению монополии.

Стоил, правда, этот девайс дороже пистоля с колесцовым замком. Да и внешне чем-то походила зажигалка на пистоль, ведь в ней использовался похожий механизм для высечения искр. Однако, несмотря на немалую цену, немедленно выстроилась очередь желающих купить это изделие. Впрочем, всю первую партию пришлось дарить атаманам, как оставшимся на Дону, так и отбывшим на войну. Сохранение хороших отношений со старшиной Аркадий полагал безусловно необходимым фактором для продвижения своих реформ. Золотаренко прекрасно понимал своего патрона и согласился, что без покровительства властей ни о какой прибыли и речи быть не может.

Труды тяжкие, интриги коварные

(лето 1639 года от Р. Х.)

Несмотря на близкий уже успех в производстве капсюлей, пришлось отложить работу над ними для ускорения изготовления нескольких лёгких, трёхфунтовых пушечек. Они понадобились для казачьего войска, испытывавшего трудности в Черкессии. Некоторые из враждебных аулов располагались на таких кручах, что нормальные пушки туда затащить было невозможно. А для штурмов каменных домов артиллерия очень пригодилась бы. Пусть серьёзные стены такой пукалкой разбить проблематично, против дверей, даже очень крепких, она годилась вполне.

Пришлось Аркадию вместе с уже организовавшимся пушкарским цехом поломать головы над максимальным облегчением ствола. Испытания показали, что изготовленные ими орудия лишь немного уступали обычным трёхфунтовкам в дальности стрельбы. Зато были несравнимо менее тяжёлыми. Правда, для литья пришлось использовать не турецкий медный лом, а перелить пару старых французских пушек.

Довольный пополнением своего войска такой артиллерией Калужанин отбыл на помощь Лебяжьей шее, как раз осаждавшему в этот момент один из мамелюкских аулов. Вообще-то он задержался для сбора дополнительного войска в помощь пошедшему на поляков Татарину, но пришлось срочно менять планы. Терять позиции на Кавказе было слишком опасно. Почуяв казачью слабину, все сомневавшиеся и затаившие вражду, немедленно слетелись бы к их поселениям там, как вороны на добычу.

Казаки, пехота (около двух тысяч человек) на тридцати стругах, четыреста с лишним конников, двинулись на юг, а попаданец вернулся к главной своей работе. Главное, что дало ему сотрудничество с алхимиком - знание, как можно получить кислоту. Без этого он и дальше бы мечтал о капсюлях, не представляя, где можно взять необходимые реагенты. Теперь дело сдвинулось, во избежание провала Аркадий решил одновременно делать гремучее серебро и гремучую ртуть, их технология производства существенно различалась. Попутно делалось и вещество для связывания этих соединений, слишком нестабильных и взрывоопасных.

В разгар работ пришло известие из Турции о решительной победе Ислама Гирея в битве с Ахмедом Халебским и, почти сразу же, о скоропостижной смерти Мустафы Османа, последнего из великой династии. Конечно, ни в этот, ни в следующий год ожидать гиреевского нашествия не приходилось, раз Ахмед убежал и засел в Халебе. Но стало окончательно ясно, что большой войны с турками не избежать. Поэтому Аркадий пригласил к себе медленно выздоравливавшего в Азове от какой-то лёгочной или бронхиальной болезни Федоровича. Позвал к себе, а не пошёл к бывшему кошевому атаману потому, что хотел поговорить об очень важных вещах. В своём доме он в отсутствии прослушивания был уверен, Трясило же жил в гостях, возможность там соблюсти тайну разговора была под вопросом. Аркадий уже успел приобрести положенную властному лицу параноидальность.

Сначала гостя торжественно накормили, предупреждённая заранее Мария расстаралась вовсю. Знакома она со знаменитым атаманом не была, он вынужденно эмигрировал на Дон ещё во времена её детства, однако наслушалась про его подвиги рассказов. Легендарный наказной атаман, продолживший терроризировать анатолийское побережье после смерти Сагайдачного, сумевший вывести запорожский табор попавший под Каффой в, казалось бы, безнадёжное положение - домой, через весь Крым, отбивая наскоки огромной орды, великую славу заслужил ещё при жизни. Принимать его для неё было великой честью.