Инсургент - Николай Романов

– Слушайте! – Клиент оглянулся по сторонам, словно в углах Осетрова кабинета прятались неведомые враги. – Слушайте, а если, к примеру, я… А если поступить иначе… А если вы… Ну вы меня понимаете?

– Не понимаю, – сказал Осетр, хотя уже просек орбиту.

– Ну… это… Вы бы… это… А я бы вам заплатил! – Последнюю фразу клиент просто выпалил. Платить было для него гораздо более привычным действием, чем планировать убийство. – Я бы много заплатил! Сколько вы хотите?

– Послушайте! – Осетр допустил в голос малую толику стальных ноток. – Я частный детектив. – Он повторил по слогам для внушительности. – Я-част-ный-де-тек-тив! А не наемный убийца! Полагаю, правда, в этом городе вы найдете и такого специалиста. Но я бы вам не советовал. Ни в коем случае! Вы можете очень плохо кончить! Вплоть до смертной казни! Закон суров!

«И это все равно не вернет вам жену», – хотел добавить он еще. Но не стал.

Бессмысленно! Этот человек не станет от такого вывода сильнее. Ему не понять, что не окажись в городе подполковника Проскурякова, жена стала бы бегать налево к кому-нибудь другому. Просто чтобы оказаться рядом с мужчиной…

Осетр удивился.

Это были не его мысли. Еще недавно ему такое и в голову не могло прийти. Еще недавно он бы за глаза посмеялся над этим типом, глупым и нерешительным в делах, касающихся собственной жены. Деловые вопросы он наверняка решал совсем по-другому, хватко и напористо. Но то были вопросы, связанные с партнерами по бизнесу. В них он был дока. А вот в вопросах, связанных с семейной жизнью…

И снова Осетр удивился.

Откуда берутся такие объяснения. Разве его, Осетра Приданникова, гвардейца-«росомаху», готовили в психологи? Его работа – сломать шейные позвонки или ткнуть в нервный узел. Нет, он, конечно, способен прочувствовать психологию, но это психология врага, человека, противостоящего ему в стремительной схватке. Но прочувствовать психологию слабака-обывателя!..

Нет, этого он никогда не умел. Его такому просто не учили.

– А что же мне теперь делать? – спросил клиент.

Губы его по-прежнему тряслись.

Осетр пожал плечами.

Что он мог сказать? Не посоветуешь ведь человеку, который тебе в отцы годится, чтобы тот вытащил из брюк ремень да отчихвостил этим ремнем по мягкому месту женщину, которая тебе в матери годится.

Клиент просто не поймет такого совета. Для него поднять руку на женщину – все равно что плюнуть на икону. Потрясение одного уровня…

А вот у тебя, мой друг, если женщина – враг, то и рука не дрогнет. Это уже испытано. Достаточно вспомнить няню Аню.

– Думаю, уважаемый, вам, наверное, следовало бы сходить к специалистам по психологии. Я же ничем не могу помочь, у меня другая специализация. Мы, частные детективы, народ резкий, грубый и беспардонный.

У клиента наконец перестали дрожать губы. Он достал носовой платок и вытер вспотевший лоб. А потом даже чуть улыбнулся.

– Не знаю, не знаю, – сказал он. – Честно говоря, я не встречался прежде с частными детективами. Просто повода не было… – Он аккуратно сложил платок и спрятал в карман. – Но вы совершенно не производите впечатление резкого, грубого и беспардонного человека. Я просто удивляюсь! Как вообще, такой молодой, вы взялись за эту работу?

«Ага! – подумал Осетр. – Держи карман шире! Так я тебе и сказал!»

Впрочем, скорее всего это был риторический вопрос.

И тем не менее Осетр ответил:

– Видите ли, в чем дело, уважаемый… – Он расцветил физиономию хитрой улыбкой. – У меня просто не было иного выхода. Я потомственный частный детектив в третьем поколении. – И добавил, увидев, что клиент достал кредитку. – С оплатой пожалуйте к моему секретарю. – И даже кашлянул. Для солидности.

Они распрощались.

Подойдя к двери кабинета, клиент обернулся и сказал:

– Я буду рекомендовать вас всем своим знакомым. Вы ведь занимаетесь не только… э-э-э… семейными проблемами.

И Осетр понял, что со своим первым делом частное детективное агентство справилось на достаточном уровне. Пусть клиенты и не пойдут косяком, но без работы «Пушкаревы» точно не останутся.

Глава тридцать вторая

И начались будни частных детективов: найти сбежавшую жену торговца; разобраться, с кем сорокалетней владелице парикмахерской изменяет охладевший в последнее время тридцатилетний любовник; понять, почему невеста сына хозяина мастерской по ремонту водородников стала без уважения относиться к будущей свекрови… И так далее, и тому подобное.

Дела, которыми занималось детективное агентство «Пушкаревы», особым разнообразием не отличались. Измены, недовольство поведением, ненормальные личные отношения…

Была, правда, попытка привлечь Осетра к расследованию бытового убийства (владелицу одной из кондитерских нашли у подножия лестницы, ведущей на второй этаж дома, с переломанной шеей, а полиция, по мнению мужа погибшей, вела расследование не слишком активно), но стоило частному детективу сунуться в это дело, как с ним встретился один из государственных детективов и настоятельно посоветовал и дальше заниматься супружескими адюльтерами.

С убийствами мы и сами разберемся, господин Пушкарев, и это вовсе не мой совет, как вы сами понимаете, полиции совсем ни к чему, чтобы у нее путались под ногами, так что извините, но, сами понимаете…

– А чей это совет? – спросил Осетр без уважения в тоне.

И собеседник сразу забыл о вежливости.

– Это совет подполковника Проскурякова, щенок, и я настоятельно… повторяю, настоятельно рекомендую тебе воспользоваться его советом. Тебе же лучше будет! Да и про сучку свою мокрохвостую не забудь! Это наш город, и мы в нем хозяева, заруби себе на носу!

Щенок зарубил себе на носу. И отказал мужу кондитерши. Даже небольшую неустойку заплатил.

Наверное, испуг перед фараоном был разыгран профессионально, ибо больше господа полицейские «задушевных» бесед с частным детективом не вели.

Однако слежка за ним продолжалась – чувство тревоги говорило о ней однозначно.

За ним следили не только, когда он приклеивался к очередной прелюбодейке, но и когда Осетр с Катериной шли прогуляться по городскому парку.

Пару раз Осетр попытался связаться с Найдёном Барбышевым, однако эвакуатор не отзывался, хотя Осетр оставлял ему на автоответчике сообщение с кодовой фразой, означавшей, что у супругов Пушкаревых возникли серьезные проблемы.

Похоже, высокопоставленные друзья оставили кандидата в императоры со своими жизненными трудностями один на один.

Впрочем, обстановка не осложнялась, не было ни анонимных угроз, ни покушений. Да и скуке детективных дел Осетр нашел оправдание.

В конце концов, он уже неплохо узнал одну из сторон жизни, которую ведет росский народ. Изнаночная сторона оказалась совсем не такой романтичной, какую он себе представлял. Любовь и вправду занимала большое место в жизни этих людей, вот только почему-то любовь эта была непременно грешной. Измена на измене сидит и изменой погоняет… Похоже, обычный городок обычной планеты населяли сплошные прелюбодеи, а значит, и страна в целом была такой. И то, что он любил Татьяну Чернятинскую, а жил с Екатериной многофамильной, было вполне обычным делом. И то, что его биологический отец Владислав Второй так поступил со своей любовницей, похоже, также было обычным делом. И удивляться было нечему, и мстить было не за что – просто таким вот образом для новорожденного ублюдка сложилась жизнь.

Однако жажда мести по-прежнему в нем жила, пусть и притухшая, копошилась где-то на задворках души, не позволяя забыть обиду и не давая сказать самому себе: «Я живу исключительно ради блага своего Отечества»…

И опять были неверные жены и мужья, ветреные любовники и любовницы, обиженные изменой вторые половины.

Своего первого клиента Осетр больше ни разу не встречал. Однако покушений на жизнь подполковника Проскурякова замечено не было. Во всяком случае, немногочисленные местные средства массовой информации об этом не упоминали.

Однажды в районе четырех пополудни Осетр снова оказался на улице Ткачей (случайно, исключительно случайно – его завела сюда слежка за очередной апологеткой супружеской неверности) и увидел, как возле дома пятьдесят шесть опустился знакомый полицейский глайдер, и знакомая подтянутая фигура с подполковничьими погонами на плечах нырнула в знакомые двери…

Что ж, господин Проскуряков был, по крайней мере, постоянен в любви, и уже это отчасти оправдывало его…

Так прошло несколько месяцев.

Жизнь супругов Пушкаревых тянулась, как воловья жила, серая, заполненная работой, раскрашиваемая только супружеской постелью и только потому, что жить без этого молодые тела не способны. Так, по крайней мере, было для Осетра, а как было для Катерины, он понятия не имел: свое наслаждение она могла и разыгрывать – ведь ее готовили в шпионки, и она вполне могла уметь имитировать оргазм.