Солнечный луч. На перекрестке двух миров - Цыпленкова Юлия Валерьевна "(Григорьева)"

Одевшись в платье, купленное мне тетушкой, и накинув плащ, я выбралась на улицу. Дядюшка и тетушка ушли раньше. Они должны были приветствовать процессию вместе с высшей знатью столицы. По понятным причинам никто не заговаривал о том, чтобы я отправилась с ними. Да и сама я поначалу даже и не думала выходить из дома, но потом взвесила все за и против и отправилась наряжаться.

Прислуга меня не останавливала и в сопровождение не навязывалась. Никаких указаний у них на это не было, а я не просила компании. О, вас, должно быть, интересует, как отнеслись к моему появлению слуги, раз уж я упомянула о тех, кто работал в доме графа Доло? Не узнал ли меня кто-то из них? Все-таки прошло всего три года, а это слишком малый срок, чтобы забыть младшую родственницу хозяев, которая к тому же должна была стать их королевой, да и заменить целый штат за это время невозможно. И будете совершенно правы.

Если кто-то из слуг и поменялся, то мне об этом не было известно. Я мало кого знала по именам, больше наглядно. И почти все они были на своих местах, только вот узнать меня не имели ни единой возможности по самой простой причине – магистр Элькос. Мой добрый друг уже на следующее утро после моего появления в доме дядюшки принес мне безделушку – заколку с жемчужинкой.

– Пока люди будут видеть заколку, они не разглядят ни ваших черт, ни цвета волос, – сказал мне маг, вручив свой подарок.

– Но не будет ли это подозрительно? – засомневалась я. – Если черты мои будут расплываться…

– О нет, – отмахнулся Элькос. – Всего лишь искажение восприятия. Кто-то узреет нос картошкой, кто-то впалые щеки, кто-то обильные веснушки. Для одних у вас будут карие глаза, для других серые. Я могу создать постоянную маску, но это потребует больше сил, да и подпитывать маску придется хотя бы раз в два дня, иначе она поплывет, а это неудобно и расточительно. Нам с вами нужна каждая капля моих сил. Потому я даю вам зачарованную заколку. Ее резерва хватит надолго. Главное условие – ее должны видеть.

– Замечательно! – воскликнула я, и смысл скрываться под покровом дочери Левит отпал сам собой.

Теперь, наверное, вы задались вопросом, почему же я тогда опасалась попасться на глаза кому-то во время празднеств? И вновь ответ прост. В одиночестве на гульбище мне делать нечего, а сопровождать меня мог только дядюшка, но! Во-первых, он был женат, и если бы нас заметили, то после разговоров было не миновать. А во-вторых, он был уже в том почтенном возрасте, когда площадям предпочитают удобное кресло у камина. Оставался Элькос, но тут мог бы воспротивиться его сиятельство как глава рода и поборник моей чести. Все-таки маг был посторонним мужчиной. Что до балов, то мне совершенно не хотелось выдумывать, откуда я появилась и кем являюсь графу Доло. Да и риск попасть под подозрение был значительно выше, чем даже на том же народном гулянье. Так что я оставалась в выделенных мне дядюшкой покоях и занималась более важным делом – расшифровкой.

О нет, сейчас я не стану рассказывать о том, что мне удалось прочитать, потому что рассказывать нечего. Я пока попросту разбирала символы, чтобы после уже не спотыкаться на каждой новой комбинации. Так что оставим книгу и прочие вопросы, коих должно быть немало у благородной публики, а отправимся наконец смотреть на торжественный выезд Его Величества со свитой.

Уйдя подальше от аристократического квартала, я остановилась за спинами людей среднего и простого сословия. Ждать пришлось немало, потому что народ собирался задолго до начала выезда. Все хотели занять местечко получше, я же вперед лезть не намеревалась. И пока я пропускала других, дорога окончательно оказалась скрыта от меня чужими головами. Оглядевшись, я приметила водосточную трубу, крепление к стене которой имело достаточную ширину, чтобы наступить на него одной ногой и немного приподняться. К этой трубе я и отступила, пока никто другой не занял приглянувшееся мне местечко.

И вот теперь я просто ждала и слушала разговоры, лившиеся вокруг меня в изобилии. Ничего особенного. Две подруги, посмеиваясь, обсуждали своих мужей, успевших нагуляться за десять дней празднеств. Еще одна женщина отчитывала свою дочь за то, что та сбежала к своим подругам вместо того, чтобы идти в школу. Услышав это, я улыбнулась. Судя по одежде, девушка принадлежала к простому сословию, да и возраста была почти на выданье. Стало быть, она ходила в одно из учреждений, которые я открыла в столице для детей бедного и среднего класса, а не в школу при Доме Левит, где давали только начальные знания.

Потом подошли трое мужчин и две женщины. Они тоже обсуждали прошедшие гулянья и посмеивались. Однако мне это было малоинтересно, и вскоре я перестала следить за течением разговоров вокруг себя, пока не услышала, как сказала одна из недавно подошедших женщин:

– Жаль, что герцогиня Шанриз пропала. Сейчас бы ей хвалу кричали.

– Мы за ее светлую душу выпили, – отозвался мужчина. – Будет ей покой, а нам радость. У короля сыночек долгожданный родился.

– Тьфу, – сплюнула вторая женщина. – Может, живая, а ты «покой».

– Была б живая, уже бы нашли, – ответил тот же мужчина. – А раз не нашли, стало быть, и нет ее уже в нашем мире. Вот пусть ей хорошо и будет там, где теперь душа ее живет.

Они дружно вздохнули и вернулись к празднествам, а я, отвернувшись, усмехнулась. Какой бы смысл ни вложил в свои слова этот человек, но он был прав. И мир теперь у меня другой, и душе моей там хорошо… снова будет, когда вернусь. Сразу стало тоскливо, как бывало, лишь стоило подумать о невозможности оказаться там, куда стремилось сердце.

Прижав ладонь к животу, я шепнула:

– Мы найдем путь домой, обещаю.

А еще спустя пару минут послышался цокот лошадиных копыт, и по улице разнесся крик глашатаев:

– Государь Камерата!

Люди оживились и потянулись ближе к кромке тротуара, а я поспешила на свое крепление, чтобы увидеть процессию. На дорогу уже летели цветы, и народ закричал добрые пожелания наследнику престола и его отцу. У меня не было цветов, и кричать я не намеревалась, потому что на голос мой заколка не действовала. Да и не до криков мне было, потому что горло вдруг свело спазмом. Я увидела его.

Ив не изменился. Те же резковатые черты, те же черные волосы, та же горделивая посадка и едва приметная благожелательная улыбка, какую он обычно дарил своим подданным. Ничего не изменилось, кроме коня. Теперь короля вез скакун белоснежной масти. И пока я глядела на государя, мне вдруг вспомнился момент нашего знакомства на мое семнадцатилетие. Тот пронзительный взгляд, таивший толику иронии и любопытства. И как мое сердце забилось тогда…

Оно и сейчас отбивало взволнованный ритм, но это был лишь миг встречи с прошлым, и не больше, потому что я помнила всё. И его ласки, и его ревность, и его щедрость, и его себялюбие, и его коварство, и подлость. Я помнила всё и не сожалела об утраченном ни единой минуты. И все-таки это был мой мужчина, с которым я прожила бок о бок шесть лет из семи, что мы знали друг друга. Первый, но не единственный на всю жизнь.

Но вот король подъехал совсем близко, взгляд его мазнул по рядам людей, стоявших с моей стороны, и переместился дальше. А вместе с этим успокоилась и я. Дыхание выровнялось, и я перевела взор на сопровождение. Впереди монарха и по бокам, как всегда, ехали его гвардейцы. А на некотором отдалении следовали приближенные государя. Конечно же, среди них был и Олив Дренг. И, в отличие от своего господина, этот плут озарял улицу жизнерадостной улыбкой и подмигивал хорошеньким девушкам, каких успевал заметить.

Однако мое внимание привлек другой мужчина – его светлость герцог Нибо Ришемский. В седле он был не один. Перед ним сидел прелестнейший мальчик, которым мог быть только его сын – юный герцог Арвин Ришемский, а заодно запасной наследник престола. И останется им, пока у короля не родится второй ребенок мужеского пола. Впрочем, Нибо дышаться должно было уже легче. Но так как Арвин все-таки был вторым после принца, то и находился сейчас в свите государя.