Лик Марса - Йен Дуглас

— Господи, — в ужасе прошептал Кеттеринг. — Это люди ! Не может быть, — отозвался Вандемеер. — Все наши находки показывают, что Древние не были гуманоидами.

Александер осторожно опустился на колени возле одного из тел. Да, это был не просто скелет. Железно-серое лицо мумифицированного тела на вид казалось тверже камня, губы — растянуты в предсмертном оскале. Пыльного, серого цвета были и длинные, стянутые в «хвост» волосы. Одежда — видимо, военная форма или рабочая роба; этого в отрыве от контекста определить было невозможно. Нашивка на плече вполне могла быть чем-то наподобие погона или эмблемы — выцвела она настолько, что разобрать изображение на ней тоже возможным не представлялось.

Наибольшую тревогу вызывали позы, в которых умерли все четверо. Они сгрудились, прижались друг к другу; руки некоторых до сих пор обнимали мертвых товарищей. Двое явно тянулись к запертой двери, точно в миг смерти они изо всех сил стучались в нее. Еще один слепо взирал в сторону выхода, словно ожидая чего-то…

Стараясь не коснуться тел готовых, казалось, рассыпаться даже от легкого дуновения ветерка, Александер принялся искать еще какие-нибудь подсказки к разгадке судьбы этих четверых. Да, их народ явно обладал развитой технологией: у каждого на правом плече — некое металлическое приспособление; возможно — рация… Чем больше он смотрел, тем больше убеждался, что это — не вполне люди, но нечто очень близкое. Подбородки всех четверых оказались заметно меньше, чем у человека, а челюстные мышцы, напротив, были выражены ярче, надглазья — толще, брови — гуще… Глаза, к сожалению, отсутствовали — замерзли, высохли и рассыпались в прах… Александеру вдруг очень захотелось взглянуть в глаза погибших. Смутное предчувствие подсказывало, что взгляды их были бы пугающе схожи с его собственным.

Загадка Лика состояла главным образом в том, что он выглядел вполне человеческим, хотя создан был явно не людьми.

Между тем он вполне мог оказаться портретом одного из этих, лежащих мертвыми у двери…

Для полной уверенности необходимы были тщательные исследования, но Александер уже сейчас был убежден, что видит перед собой четверых представителей рода Homo, вида erectus — гоминидов, от которых произошел современный человек.

Вопрос был в том, какого хрена им понадобилось на Марсе…

Только тут Александер заметил, что отчаянные призывы «Сидонии-1» прекратились еще во время спуска. Очевидно, эти стены блокируют радиоволны.

— Поль, — заговорил он. — Возвращайся наверх. Поднимай базу. Скажи им… скажи им, пусть пришлют сюда еще людей, мы обнаружили такое, отчего у них волосы встанут дыбом.

Александер был убежден, что сделанное ими только что открытие смело можно ставить в один ряд с открытиями Коперника и Дарвина. Теперь человечеству вновь предстоит переосмыслить понимание самого себя.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Эволюция человека/Объем мозга: Эволюционное древо рода homo ныне абсолютно доступно для понимания. Примерно 1,7 миллиона лет назад Homohabilis эволюционировал в Homoerectus, в свою очередь, 400—500 тысяч лет назад, давшего жизнь древним популяциям Homosapiens. В процессе эволюции, помимо увеличения объема черепной коробки, из принципиальных изменений имело место также общее увеличение спинного мозга, повлекшее за собой значительное улучшение координации движений пальцев. Производство орудий было начато Нhabilis по меньшей мере два миллиона лет назад однако эти орудия оставались примитивными и грубыми (наподобие обломка кремня с заостренной путем скалывания кромкой), пока развитые руки Нsapiens не позволили повысить их качество и творчески развить подход к их изготовлению. Несколько позже развилась и речь.

Не следует забывать о том, что поздний Нerectus обладал большей частью черт примитивного или «древнего» Нsapiens , включая и объем мозга. Однако переходный момент в свете имеющихся данных представляется слишком резким, чтобы его ход мог быть постигнут окончательно. Возможно, дальнейшие исследования марсианских находок…

Выдержка из Всемирной Сетевой Энциклопедии,

vrtp://earthnet.public.dataccess

Суббота, 26 мая.

База «Сидония-1», Марс;

сол 5634-й, 20:45 по марсианскому солнечному времени.

Последние бледные отсветы заката давно исчезли с горизонта, и марсианское небо окуталось тьмой, слегка припорошенной звездной пылью. В общем зале за столом сидел Марк Гарроуэй вместе с полковником Ллойдом, Дэвидом Александером и еще десятком людей, занимавших в экспедиции командные должности. Жесткий, режущий глаза флуоресцентный «дневной свет» лишь слегка согревал воздух, быстро сделавшийся промозглым и влажным, как всегда бывало в больших помещениях после захода солнца. Системы жизнеобеспечения «Сидонии-1» работали на пределе возможностей. За две недели, прошедшие с момента приземления «Харпер’с Бизарр», все пятьдесят четыре легионера ООН были переправлены обратно в Сидонию вместе с новыми членами группы наблюдателей ООН, тем самым доведя общую численность населения базы до ста тридцати восьми человек. Экстренное совещание фактически было созвано главой археологической группы Мирей Жубер, также присутствовавшей здесь вместе с полковником Бержераком. Видимо, для того, чтобы зачитать мятежнику и бунтовщику Александеру приговор.

— Что вы хотите сказать, — медленно проговорил Александер, — утверждая, что мы пока не можем разглашать данные о наших находках? Ведь это… это — самое невероятное открытие за всю историю иссле…

— Простите, Дэвид. Я понимаю всю важность и потенциальную значимость вашего открытия. И именно в силу его важности мы должны хранить его в тайне, пока не узнаем больше.

Доктор Грейвс расхохотался:

— Пока не узнаем больше? Боже мой! Мы обнаружили на Марсе естественным образом мумифицированные останки четырех человек! Неужели это не стоит даже отправки на Землю электронного письма?

На протяжении спора Гарроуэй смотрел в сторону, изучая переплетение распорок под потолком. Большинство жилых помещений на Марсе изнутри были очень похожи на главный топливный резервуар «Шаттла-2» видимо, потому, что и в самом деле были топливными баками «Шаттла-2», отбуксированными на марсианскую орбиту каким-либо из кораблей и спущенными на поверхность при помощи маленьких метановых ракетных двигателей и парашютов. Что ж, доставка строительных материалов и сборка на месте обошлись бы гораздо дороже. Жилой модуль, в котором они сейчас находились, состоял из двух этажей: нижний был отведен под хранилища и резервуары с запасами жидкой воды, а верхний — поделен на жилые каюты, рекреационное помещение и общий зал. Модуль был соединен герметичными рукавами с другими модулями, включая ГОУ — главный операционный узел, где были размещены средства связи, главный компьютер базы и центр управления. Главные баки, превращенные в жилые модули, были гораздо просторнее, чем требовалось в данный момент растущей колонии. Чего им не хватало — это некоторых минимальных удобств. Например, окон…

Нет, Гарроуэю вовсе не хотелось созерцать мертвый, пустынный марсианский ландшафт — на него он уже достаточно насмотрелся за две недели. Но все интерьеры базы были совершенно одинаковы. И все они — неважно, просторные или нет — неизменно устремляли внимание своих обитателей вовнутрь, к их собственным мыслям, к соседям… И перспектива провести еще минимум год взаперти, в обществе Мирей Жубер, Гарроуэя вовсе не вдохновляла. Возможно, с виду она и красива, но по прибытии на Марс сделалась навязчивой до невыносимости. И, что еще хуже, постоянно козыряла тем, что якобы стоит во главе научной части экспедиции. Посему Гарроуэй обычно старался сталкиваться с этой дамочкой как можно реже.

Однако порой, вот как сегодня, на этом совещании, избежать встречи с ней было невозможно. Еще в первый день на Марсе Гарроуэй про себя решил, что единственный способ не сойти здесь с ума за пару месяцев — это не высовываться и держать язык за зубами… Он внутренне улыбнулся. Надо же, а ведь считается, будто подобная философия — прерогатива солдат и младших офицеров…

Сегодняшнее совещание оказалось куда хуже всех предыдущих. Гарроуэй был не совсем в курсе дела, но понимал, что Александер совершил нечто такое, что полностью вывело Жубер из себя. Интересно…

Открытие Александера — четверо человеческих либо очень похожих на людей существ — вроде бы оправдывало любой его риск или нарушение инструкций, а Жубер, похоже, готова изжарить первооткрывателя на медленном огне.

И самым смешным во всем этом Гарроуэй полагал то, что у Жубер на то не было никакой власти.