Закрытая школа. Сопротивление - Ирина Щеглова

— Ладно, проехали. Давайте решать, что делать с этим видео.

— Хорошо бы найти в лесу это место, — предложил Андрей.

— А как? Тут лес вокруг на двадцать километров, — напомнила Даша.

— Надо у Харитонова спросить, — задумчиво произнесла Вика. — Он рассказывал, как они тогда искали ее всем классом…

— Ну, Вик, тебе и флаг в руки. Ты ж у нас спец по Харитонову, — сказала Даша.

Вика кивнула.

В холле Максим столкнулся с Марией.

— Максим, я весь день тебя ищу.

— Классная работка — только и ходишь за мной целыми днями. Может, мне тоже в уборщики податься? — съязвил он.

Мария не отреагировала:

— Мне надо с тобой поговорить.

— А мне нет. В отличие от тебя у меня полно дел.

— Это очень важно, — взмолилась Мария.

Макс понял, просто так не отвязаться. Тяжело вздохнул и отошел с ней в сторону.

— Ты говорил с отцом? — вполголоса волнуясь, спросила Мария. Макс напрягся:

— Слушай, Маш, ну что ты ко мне цепляешься? Тебе-то что за дело, с кем я говорил, о чем говорил…

— Сейчас ты все поймешь. Дело в том, что я… — Но Макс не слушал ее:

— Да, я с ним говорил и теперь все знаю.

Мария осеклась, побледнела:

— Все? Он что, сказал тебе?

— Да. Теперь я знаю, почему меня усыновили и почему мать не искала меня все эти годы. И кто она — знаю тоже. — Макс говорил спокойно, а Мария чуть не потеряла сознание.

— Максим, я… Понимаешь… — невнятно забормотала она, но Макс по-прежнему не слушал ее, достал фото, которое получил от отца, протянул Марии:

— Вот, Маргарита Викторовна Жукова. — Мария непонимающе взглянула на снимок, на незнакомое лицо женщины лет тридцати пяти…

— …Моя родная мать, — объяснил Макс, — живет в Краснодаре. Отец говорит — она страшно сожалеет, мечтает со мной познакомиться. — Мария молча стояла, опустив руки. — Что, не нравится? — насмешливо заметил Максим. — А по-моему, ничего. Правда, не знаю, что мне сильнее хочется — обнять ее или плюнуть в лицо.

Мария молча протянула Максиму фотографию.

— А вообще-то мы с ней похожи. Да? — Казалось, Макс издевается над самим собой. Мария смотрела на него в полном отчаянии, она не знала, что делать… Максим спохватился, убрал снимок: — Так что ты хотела мне сказать?

Мария поспешно отступила на шаг, опустила голову:

— Я только хотела спросить… но теперь вижу, что у тебя все хорошо…

— Да, у меня все хорошо. Лучше не бывает, — сквозь зубы процедил Макс.

Пока ребята думали да гадали, куда мог подеваться Каверин, вернется ли он в школу и какими будут последствия, сам Каверин пребывал не так далеко от них — в подземной операционной. Выглядел он неважно — небритый, опухшее лицо, кровоподтеки, одежда изорвана. Он был очень зол, а приходилось еще и оправдываться перед Войтевичем, вытащившим его с чердака.

— Они набросились совершенно внезапно, чуть голову не проломили. Я просто не успел среагировать, — морщась от боли, пытался объяснить он.

Войтевич стоял напротив, слушал очень внимательно, но лицо у него было весьма недовольное.

— Ты выяснил, что они знают? — раздраженно перебил он.

— Ничего они не знают, и я им ничего не сказал, — со злостью ответил Каверин и сам же испугался своей злости и несдержанности. Виновато взглянул на Войтевича: — Клянусь! Ни слова!

— Успокойся, я тебе верю, — ласково произнес Войтевич. Протянул стакан воды, Каверин жадно выпил, поднял на Войтевича измученный взгляд: — Они до смерти напуганы. В конце концов, это просто дети. Уверен, они больше не станут нам мешать.

Войтевич смотрел на него изучающе:

— Раньше ты говорил по-другому. Они ведь могут пойти в милицию.

— Милиции больше нет, — криво усмехнулся Каверин.

— Страх — опасный советчик, — покачал головой Войтевич, и эти слова почему-то привели Каверина в ужас. Он постарался взять себя в руки, заговорил быстро:

— Но мы же не можем их убить — вы сами говорили. У всех у них есть семьи. Мы не можем так рисковать. Нельзя допустить, чтобы школу закрыли.

Войтевич задумчиво кивнул. Каверин допил воду, поставил стакан на стол.

— Ты прав. — Войтевич положил руку ему на плечо. — Избавиться от пятерых учеников мы не можем. Избавиться от одного учителя гораздо легче. — Заметив испуганный взгляд Каверина, Войтевич мягко добавил: — Ты не подумай — ничего личного, простая арифметика.

Каверин в испуге вскочил, но, внезапно пошатнувшись, вынужден был снова сесть. Он посмотрел на Войтевича, перед глазами все двоилось, плыло. Он увидел пустой стакан на столе и все понял:

— Что вы мне подмешали? Яд?

— Ну, что ты! — добродушно рассмеялся Войтевич. — Начитался дешевых детективов? Это просто транквилизатор — чтобы ты легче перенес дорогу.

— Дорогу куда? На тот свет? — еле ворочая пересохшим языком, уточнил Каверин.

— Ну, что ты, мы никогда не убиваем своих. Но ты знаешь мое правило — слабость должна быть наказана.

Каверин затравленно посмотрел на него, не зная, на что надеяться. Войтевич достал из кармана баночку, вытряхнул на ладонь пилюлю:

— Ты сам себя убьешь. — И аккуратно положил пилюлю в нагрудный карман Каверина. Глаза Каверина закатились, он сполз на пол…

После разговора с сыном Мария бросилась на поиски ненавистного Морозова. Ей удалось перехватить его во дворе. Она была так зла на него, что накинулась чуть ли не с кулаками, но на Морозова ее крики и обвинения никак не подействовали. Он лишь посмеялся, а напоследок сказал:

— В чем дело? Ты сама во всем виновата, у тебя было время сообщить сыну всю правду, но ты побоялась. Или, — он криво усмехнулся, — застыдилась?

У Марии опустились руки. Морозов попал в самую точку. Ей стыдно признаться Максу в том, что она его мать!

А теперь слишком поздно! Неужели Морозов снова выиграл, а она вновь потеряла сына?!

В столовой ребята потихоньку обсуждали исчезновение Каверина.

Андрей вдвоем с Марией пытались накормить Надю пюре, она отказывалась, капризничала и сжимала губы.

В столовую вошла Анна и направилась к раздаточному столу. Андрей заметил ее, поднялся с корточек:

— Ну, вот что. Делай все, что тебе скажет тетя Маша. Когда я вернусь, чтобы тарелка была чистой. — Надя обиженно надулась, но Андрей уже спешил к Анне. Две пары глаз сразу же обратились к ним — Даши и Елены Сергеевны.

Андрей и Анна слегка улыбнулись друг другу, Анна тихо сообщила:

— Елена все знает…

Андрей изменился в лице. Он никак этого не ожидал. Виктор тоже пытался с ним поговорить насчет Анны…

— Виктор тоже знает…

Анна взглянула испуганно и сразу же сделала вид, что накладывает еду на тарелку. За ними наблюдали! Расстроенный Андрей вернулся к своему столу, сел.

— Скорее всего, ему помог кто-то из них. Нашел чердак и выпустил, — предположил Макс. Историчка Нелли Алексеевна, проходя мимо, споткнулась и чуть не растянулась на полу. Но ребята даже голов не повернули.

— Значит, на чердак нам больше нельзя, — проговорила Вика.

Нелли поднялась, улыбаясь, показала жестами, мол, все нормально, вышла из столовой.

— Вика права, теперь там слишком опасно, — сказала Даша.

Рома нервничал:

— Нам теперь везде опасно. Если Каверин вернется… или передоз нам устроит, как Темычу… или просто подушкой придушит.

— Хватит нагнетать! Никто нас не придушит, — разозлился Максим.

— Интересно, кто ему помешает. Ты, что ли? Или, может, установим ночные дежурства? — завелся Рома в ответ.

— Слушайте, не надо цепляться друг к другу. Мы просто все время должны быть вместе, это самое безопасное, — проговорил Андрей и выразительно взглянул на Рому. — И поменьше болтать.

Да, поменьше болтать и побольше прислушиваться. Например, к тому, что говорит Войтевич. Он вошел в столовую, сел за преподавательский стол и сообщил Елене весьма озабоченно:

— Елена Сергеевна, мне только что звонил Дмитрий Валерьевич. Диагноз его матери подтвердился, он останется с ней до операции, да и потом понадобится некоторое время для ухода.

Елена нахмурилась:

— Как это не вовремя…

— Да, думаю, до конца года он не вернется, — сокрушенно добавил Войтевич.

— Просто не знаю, где мы найдем нового преподавателя за два месяца до конца учебы. — Расстроенная Елена покачала головой, на что Войтевич уже совершенно спокойно ответил:

— Я уверен, все как-нибудь образуется.

Все-таки надо иногда прислушиваться к тому, о чем говорят учителя.

Юля медленно брела по коридору. После того, что случилось в библиотеке, она совершенно обессилела. Призрак Темы не оставлял ее в покое, он продолжал преследовать несчастную девочку. Чего он хотел?! Юля и боялась его, и злилась. Вот зачем он устроил погром в библиотеке? Зачем побросал книги с полок, швырялся стульями? Да еще и двери запер, чтобы она не могла выбежать. Как вырвалась, сама не помнила.