Мэрилин Монро - Дональд Спото

Ана Лоуэр мягко, но слишком уж примитивным образом старалась убедить Норму Джин, что настоящим является только пребывающее в нашем разуме, а разумом можно вознестись на любые духовные вершины. Однако это не убеждало девочку, которая к тому времени уже слишком долго сбегала от ненадежной действительности в мир мечтаний и грез, роящихся видениями из просмотренных ею кинофильмов, а еще — планами преображения в Джин Харлоу, которые с наслаждением обдумывала Грейс, равно как и своими собственными детскими фантазиями. Иными словами, религиозные чувства Аны, усугубленные благодаря ее викторианско-пуританским убеждениям, а также возрасту (который у молодых людей вроде Нормы Джин ассоциируется с закатом жизни), не были подходящими для девочки, если принять во внимание ее прошлый опыт, а также текущие потребности периода созревания.

В 1938 году в Америке имелось около двух тысяч конгрегаций Христианской науки, в которых было сконцентрировано приблизительно двести семьдесят тысяч членов[59]. Сообщество, официально основанное в 1879 году в Бостоне Марией Бейкер Эдди, исходит из того, что религия представляет собой систему терапевтической метафизики. Преобладающее большинство сторонников этого учения всегда составляли американки среднего и пожилого возраста, причисляемые к средним и высшим слоям общества, хотя данное вероисповедание привилось во всех странах, где основная часть населения принадлежит к протестантам. Самым важным в указанной доктрине является определенная разновидность субъективного идеализма: материальная субстанция есть иллюзия, существует только Бог (или Разум). Целью учения миссис Эдди (которое кодифицировано в книгах под названиями «Наука и здоровье» и «Ключ к Священному Писанию») является приведение нереального материального тела в состояние идеальной гармонии с нашим реальным духовным состоянием: будучи сотворены по подобию Бога, мы стремимся к духовному совершенству.

В одной из разновидностей гностицизма[60], связанной с традиционным американским трансценденциализмом[61](который возник и развился в родных краях миссис Эдди, в Новой Англии[62]), провозглашается оптимистическое отношение к наблюдаемому миру, который всегда возможно приблизить к тому, отражением чего он является, добиваясь этого благодаря как усердию, так и духовному оздоровлению. (Надлежит, однако, подчеркнуть, что адепты Христианской науки никогда не призывали к удалению от мирских дел: примером ответственного отношения к общественной и так называемой «светской» жизни может послужить основание и долговременное финансовое содержание одной из самых крупных американских газет, бостонской «Крисчен Сайенс монитор» [или «Вестник Христианской науки»] — одного из самых солидных изданий, пользующихся признанием во всем мире.)

Набожный человек, придерживающийся этого учения, постоянно стремится к достижению такого духовного состояния, в котором можно преодолеть ограниченность нереального тела и смертного, заблуждающегося разума. Христианская наука в своей чистейшей форме отвергает существование чувственного познания, хотя и принимает во внимание такой этап в жизни человека, в котором он стремится к совершенству и достигает его благодаря правильному мышлению. Нет никакого греха, страдания, смерти, есть только иллюзии, а мы являемся жертвами болезненных миражей. С указанной доктриной тесно связана теория «злой воли животного магнетизма» — дурной или злой мысли, которая «представляется» правильной и глубокой только потому, что разные люди ошибочно уверяют в ее правдивости. Многоопытные сторонники Христианской науки — особенно те, кто официально признан, то есть элита преподавательских кадров и практики, натренированные в чтении «канонических текстов», молитвах и обращении к терапевтическому лечению, — учат, как противостоять силе этого самого «животного магнетизма».

Более того, дисгармония между грехом, болезнью и смертью может быть побеждена путем истинно набожных размышлений и ревностного, истового изучения комментариев миссис Эдди к Священному Писанию. Вместо наркотиков и лекарств надлежит принять духовную истину, отбросить грех и отличать абсолютное существование от преходящей смертной жизни. Символ Христианской науки понуждает к этому: крест (без фигуры почившего или умирающего Христа), окруженный короной-ореолом. Слава доминирует над страданием, что не имеет действительного соотнесения с человечеством и его жизнью.

Приверженцы Христианской науки благодаря изощренно сложному и интригующему парадоксу не разделяют презрения консервативных протестантов к миру и к телу, они признают развлечение и забаву; не настроены они враждебно и к науке (за исключением медицинских исследований). Поскольку Ана Лоуэр приняла решение не искать никакой работы, она являлась хорошей кандидатурой на то, чтобы стать одной из «исцелительниц», официально признанных данной церковью; в качестве таковой она получила разрешение принимать клиентов за плату.

Когда, однако, Норма Джин начала учебу в седьмом классе неполной средней школы имени Эмерсона, располагающейся на Сэлби-авеню, между бульварами Уилшир и Санта-Моника в западной части Лос-Анджелеса, учение и умения Аны немедленно оказались под вопросом. Как раз в сентябре этого года у девочки начались месячные, а она в течение большей части жизни переживала каждую менструацию весьма болезненно. В 1938 году не было готовых лекарств, которые способствовали бы облегчению последствий этого недомогания, являвшегося для Нормы Джин настоящей мукой мученической (да и маловероятно, чтобы Ана побеспокоилась о таковых). Друзья этого и более поздних периодов жизни Нормы Джин вспоминают, что каждый месяц она буквально извивалась по полу, рыдая от боли. Начались тянувшиеся до конца жизни гинекологические проблемы, включая хронические недуги типа кистозности придатков. В это время перед ней встала очередная проблема, подлежащая решению: если настоящего тела нет, если Бог представляет собой «всё во всём» и если существует только Добро, то откуда эти пытки? Почему собственное тело обманывает ее? Тетя Ана утешала ее, обнимала, молилась вместе с нею, «но ничего не помогало. Я должна была просто притерпеться и перетерпеть».

В школе имени Эмерсона в седьмом классе было пятьсот учеников, и они — точно так же, как те, кто ходил в восьмой и девятый классы, — проживали во всех частях западного сектора Лос-Анджелеса. Некоторых подвозили из охраняемого поселка одно-семейных коттеджей — Бель-Эйр — возле бульвара Сансет. Другие происходили из семей среднего достатка, которые проживали в солидных одноэтажных домах в западной части Лос-Анджелеса. Наконец, были и такие — в их числе и Норма Джин, — кто добирался из более бедного района под названием Соутелл, находившегося поблизости от школы, так что оттуда в нее можно было ходить пешком.