О чем молчат предки - Надежда Маркова

Несмотря на возраст, Хеллингер постоянно встает и с доброй благостной улыбкой обращается к залу с тем же вопросом: «Кто еще хочет поработать?» Море рук вздымается вверх.

Билеты на семинар стоили от 50 до 200 евро. У нас по 100. Берт выбирает людей в первой половине зала. Я начинаю злиться и ворчать: «Людей меньше, чем за 200 евро он не видит». И тут, о чудо, он выбирает девушку с самого последнего ряда. Стройная, высокая девушка, вся в черном, на высоких каблуках, под завистливые взгляды присутствующих идет к сцене.

Цок-цок-цок-цок – в звенящей тишине стучат каблучки.

– Вот оно счастье, – тихо говорит мне Аня.

Девушка садится и заглядывает, не отрываясь, в лицо Мастера. Они сидят некоторое время и Хеллингер произносит:

– Я не буду с тобой работать. Иди на место.

Затем залу:

– Она меня не уважает.

Цок-цок-цок – в полной тишине недоуменно стучат каблучки девушки. Стало ли после этого меньше рук? Думаю, нет.

В этот день были и расстановки по заявленной теме семинара «Успех в жизни, успех в профессии. Как они достигаются вместе». Каждая из них – сюжет для книги.

Вначале несколько слов о движении к жизни и смерти:

– Существует внутреннее движение, которое определяет нашу жизнь. Одно – к чему-то большему (жизнь, здоровье, любовь, успех).

Другое движение – к меньшему, практически к смерти (меньше здоровья, любви, успеха).

В чем бы ни заключалась причина такого движения, оно оказывает влияние на все сферы нашей жизни.

Расстановку о прояснении ситуации в бизнесе заказал мужчина из Москвы. Предприниматель – владелец предприятия по производству детских игрушек и комплектующих деталей для США. Бизнес валится. Человек в растерянности – спасать бизнес или смириться.

На роль предприятия Хеллингер поставил женщину (Б. Х.: предприятие – это всегда женщина), ставит клиента и его соучредителя – бывшую жену. Заместителя, замещающего предприятие, так трясет, что, кажется, сейчас выпадут все внутренности.

Берт Хеллингер:

– У предприятия есть душа, так же, как и у человека. Будьте осторожны.

Она успокаивается только тогда, когда к ней подходит бывшая жена.

– Предприятие принадлежит этой женщине, – говорит Берт. – Ты должен отдать его ей.

– Если она не захочет брать?

– Ей не надо брать. Оно уже ее.

Мужчина разошелся с этой женщиной три года назад. Развод был тяжелым. Он любит ее до сих пор. Прибыль, принадлежащую ей, он вложил в какой-то проект и не может вынуть оттуда. Расстановка произвела на него шокирующее действие. Позже выяснилось, что в зале находится его новая жена.

Следующая расстановка – для девушки с запросом о выходе из кризиса ее издательства. На предприятии три учредителя: девушка, ее гражданский муж и их подруга. Расстановка показывает связь мужа девушки и ее подруги. У предприятия подкашиваются ноги. Хеллингер говорит, что у предприятия нет шансов. И добавляет: «Если учредителей трое, двое объединяются против одного. Лучше 2 или 4 учредителя».

Во время перерыва в коридоре я встретилась взглядом с Бертом, идущим в сопровождении организаторов на обед. Благостный взгляд одновременно мудреца и ребенка, нежная улыбка и приветственный кивок в мою сторону. Меня захлестнула волна нежности и самых теплых чувств к этому человеку. К горлу подкатился ком. Так захотелось обнять его с благодарностью и любовью и сказать: «Я так люблю тебя. Я признательна тебе за все. За то, что ты есть, за свою новую жизнь. Живи долго. И пусть Бог хранит тебя». Мы разминулись. Я так и не осмелилась сказать Хеллингеру эти слова до самого конца семинара.

Расстановка для мужчины, имеющего семейный бизнес – сеть бутиков. В последнее время дело застопорилось. Предприниматель и женщина смотрят в одну точку на пол. Хеллингер кладет на пол заместителя. Женщина горюет о нем, мужчину отталкивает назад внутреннее движение. Хеллингер говорит клиенту:

– Это кто-то мертвый. Абортированный ребенок. Ты отказываешься смотреть в эту сторону. А ее внимание там.

После перерыва, когда пришла пора вопросов, на сцену поднялась очень взволнованная молодая женщина. Она оказалась женой этого бизнесмена и сказала, что у них с мужем не было абортов: «Чей это ребенок? У меня не было без него детей, муж тоже отказывается».

В зале повисла интригующая тишина.

– Я вижу, что вы связаны с кем-то умершим, – после некоторой паузы сказал Хеллингер.

Да, не хотелось бы мне в этой ситуации быть ни на месте Берта, ни на месте супругов. Дай Бог, чтобы у этой славной пары все наладилось.

Вопросы:

– Что делать, когда заканчивается брак?

– У всего есть начало, пик и конец. Все находится на службе у жизни. Партнеры не являются собственностью друг друга, они не принадлежат друг другу. Отношения стоят на службе у детей.

«Я люблю тебя, я люблю все, что ведет меня и тебя».

На боли расставания можно вырасти.

Каждый из партнеров вплетен в судьбу своей семьи. Иногда один из партнеров находится в плену своей родительской семьи.

О расстановках:

– Ничего не нужно доводить до конца.

Думаю, для него это так.

День третий

Все хорошее когда-нибудь кончается

В последний день семинара мы работали только до часу дня. На душе было щемящее чувство, как перед разлукой или окончанием чего-то хорошего. В этот день Хеллингер сделал только две расстановки. Но это были всем расстановкам расстановки. Я пожалела, что моя дочка не смогла присутствовать на этом действии.

Если расстановки в предыдущие дни можно сравнить с короткометражными фильмами, то сегодня были широкоформатные, полнометражные, полные драматизма и энергии расстановки.

Первая расстановка для семейной беременной пары, эмигрировавшей в Германию. Хеллингер поставил заместителей Германии, России и всех членов семьи.

Простенький запрос женщины: «Я не могу учиться» – вылился в трагедию, разыгравшуюся между Россией и Германией, которая своим крылом развевала семью по миру, разъединяла, не позволяла найти себе место, не давая соединиться, заставляла страдать и оплакивать погибших.

В течение часа заместители без слов, некоторые в слезах, с выражением то отчаяния, то надежды на лицах перемещались по сцене, охваченные движениями, приливами и отливами энергетического поля. Одним из заместителей был мальчик лет 8–9, который удивительно ясно и точно передавал движения души этой семьи.

В конце заместители выстроились в завершенную понятную картину, и Хеллингер дал женщине сказать России одну фразу: «Мы вернемся».

После этих слов зал, в котором стояла священная тишина, облегченно вздохнул и разразился аплодисментами.

Медитация, которую с нами провел Хеллингер после этой расстановки, заставила рыдать многих присутствующих. Одна женщина буквально начала завывать, как на поминках, но Берт довольно резко остановил эти стенания.

Посмотрите на мертвых со стороны России и со стороны Германии. Почувствуйте их боль. Лягте рядом и поплачьте. Плачьте, пока их глаза не закроются и они не успокоятся.

Встаньте, отойдите и позвольте этому уйти в прошлое. Туда, куда оно должно уйти.

Отпустите и посмотрите в другую сторону. В ваше совместное будущее.

Вторая расстановка была для меня невыносимой, длинной и при всем этом раскрывала движения души во всей ее красоте и непостижимости.

Речь шла об усыновлении. Девушка, которую пригласили на сцену, рассказала, что ее в 2,5 года продали приемным родителям.

Вначале напротив девушки поставили ее биологических родителей, затем еще одну умершую, к которой стремилась ее мать. Эту часть расстановки можно назвать танцем со смертью. Душа девушки всеми силами стремилась за ушедшими родителями. Она игнорировала, не видела, не хотела видеть поставленных приемных родителей. «Лучше я тоже умру», – сказала она им.

Тогда Хеллингер поставил заместителя Бога. Она упала ему на грудь, прижалась и пыталась ухватить его руки. Бог мягко и настойчиво направлял ее к приемным родителям. Наконец девушка подошла к ним, и они обнялись. Бог медленно отошел назад, из его глаз лились слезы.

«Бог иногда тоже плачет», – сказал Мастер.

В заключение он сказал девушке:

– Это слепая любовь, она ведет к смерти. Настоящая любовь ведет к жизни.

Как освободиться от любви к смерти? Все религии тянут в смерть. Искупление вины тянет в смерть. Через вину и преступления нас тянет в ад.

Все, что ведет к жизни, – это БОГ-ЛЮБОВЬ, у которого нет различия между плохим и хорошим, добром и злом.

В конце семинара, когда Берту вручили букет восхитительных роз, он вызвал эту девушку на сцену и подарил ей цветы со словами: