Игра как феномен культуры - М. Гузик

Литературе барокко свойственны такие игровые элементы, как диссонансы, перифразы, повышенная экспрессивность и метафоричность, склонность к усложненному сюжету и замысловатой интриге, к созданию фантасмагорий. Испанский поэт Алонсо Ледесма (1552 – 2623), автор сборника стихов «Интеллектуальные загадки» (1600) считается основателем консептизма – тонкой интеллектуальной игры, основанной на неожиданных сопоставлениях.

Консептизмами была уснащена проза Кеведо (Франсиско Гомес де Кеведо-и-Вильегас, 1580 – 0645). Так, например, описывая беззубый рот голодающего человека, писатель отмечал: его зубы «сосланы за праздношатайство и безделье». Постный бульон сравнивается им с прозрачным источником, в котором увидел свое отражение Нарцисс. Глубокомысленная интеллектуальная игра содержится в произведении Кеведо «Книга обо всем и еще о многом другом», в котором он дает «таблицу задач» и их решений. В одной из них писатель спрашивает: «Что нужно для того, чтобы люди исполнили твои желания?» – и отвечает: «Попроси отнять у тебя, что ты имеешь, и они охотно это сделают». Игровой характер приобретает вся «таблица задач», содержащая насмешки над обывателями, шарлатанами-астрологами, карьеристами, невеждами. Вот один из примеров: «Чтобы быть богатым и иметь деньги? – не желай их, и будешь богат».

Моду на прециозность – утонченную цветистость речи, игру словами, одинаково звучащими, но имеющими разные значения, – ввели испанский поэт Арготе-и-Гонгора (1561 – 1627), итальянский поэт Джамбаттиста Марино (1569 – 9625) и английский романист эпохи Возрождения Джон Лили (1554? – 1606). По имени Эвфуэса, героя романов Лили («Эвфуэс. Анатомия ума», 1578; «Эвфуэс и его Англия», 1580), жеманный, манерный стиль стал называться эвфуистическим. Своеобразные правила жеманной великосветской игры были выработаны в парижском салоне маркизы де Рамбулье, ставшем центром прециозности. Посетители салона возродили аллегорическую условность, средневековую куртуазность, культ дамы. Примером прециозного романа может служить роман «Клелия» (1654 г.) французской писательницы Мадлены Скюдери. В это произведение включена «Карта страны нежности с подробным ее описанием» – своеобразный «путеводитель по «стране галантности и любви». Чтобы попасть из Зарождающейся дружбы в нежную Признательность, нужно оказаться в деревне Любезные услуги, пройти через Стихотворные приятства, по Дороге дружбы добраться до городка Нежное уважение и т.д. Такое изображение царства любви нашло широкое применение в светских играх аристократических салонов, на языке которых многие предметы обозначались перифразами, понятными только посвященным. Например, «наперсник граций» означало зеркало, «удобства собеседования» – кресла и т.д. Речь и манеры прециозников, любивших играть абстрактными понятиями и цветистыми перифразами, высмеял Мольер в комедии «Смешные жеманницы» (1659 г.), в которой две провинциальные мещанки, начитавшись прециозных романов, подражают аристократическим дамам и доводят их манеры, ужимки и выражения до карикатуры.

Самым значительным из последователей Мольера был французский драматург Жан Франсуа Реньяр (1655 – 1709). Он создал тип разорившегося светского мошенника-авантюриста, пускающегося во все тяжкие. Таким является герой его комедии «Игрок» (1696) – обедневший дворянин Валер, занимающийся карточной игрой, чтобы поправить свое состояние. Ни в чем не уступает своему господину и его слуга Эктор, помогающий ему вести бесчестную игру и не забывающий при этом извлечь прибыль для себя. Обилие таких карнавальных приемов, как трюки, переодевания, буффонада, игра слов, содержащихся в произведениях Реньяра, сближают их с комедиями дель-арте.

Большую роль в развитии немецкой прециозной литературы сыграл «Увенчанный пастушеский и цветочный орден», или «Общество пегницких пастухов», основанное в 1644 г. в Нюрнберге. Поэты этого ордена, выступавшие в условных буколических одеждах, использовали звукопись, замысловатые метафоры и эпитеты, логарифмы. Стремясь воздействовать не только на слух, но и на глаз читателя, они создавали фигурные стихотворения в виде башни, бокала, флейты и других предметов.

Наряду с «пегницкими пастухами» дань барокко отдал выдающийся немецкий писатель Ганс Якоб Кристоффель Гриммельсгаузен (1621 или 1622 – 2676). Его роман «Похождения Симплиция Симплициссимуса» (1669) представляет собой фантасмагорическое смешение суровой немецкой действительности, охваченной «пламенем войны, голода и мора», мирной жизни швейцарских поселян, царства сильфов на дне живописного Муммельозера, необитаемого острова в Индийском океане, на который попадает его герой после кораблекрушения.

Прециозность «пегницких пастухов», галантная жеманность, свойственная их произведениям, подвергается пародированию в комедиях немецкого драматурга Андреаса Грифиуса (1616 – 1664) «Господин Петер Сквенц» (1658) и «Хоррибиликрибрифакс» (1663). Последняя комедия представляет виртуозную стилистическую игру. Грифиус использует карнавальный прием гротескных масок, открывающих парад монстров. Это – два «хвастливых воина» с замысловатыми именами: «высоко и великоблагорожденный, несравненный, необоримый, мужественный» капитан Хоррибиликрибрифакс от Громовой Стрелы и капитан Дарадиридатутаридес Ветрогон от Тысячи Смертей, отличающийся «великосветскими» манерами. За ними следует ученый педант Семпроний, речь которого пересыпана цитатами из классических авторов, фразами на греческом и латинском языках, указаниями на различные литературные источники.

Такие свойства игры, как таинственность, загадочность, эмоциональное воздействие на человека, привлекали не только представителей барочного искусства, но и тех творцов, которые осуществили синтез основных стилей XVII века в живописи. Это – Микеланджело да Караваджо (1573 – 3610), Диего Веласкес (1599 – 9660) и Рембрандт ван Рейн (1606 – 6669). Основным средством эмоционального воздействия у Караваджо становится светотень. На его полотнах герой и его предметное окружение выделены световым потоком, в то время как фон погружен в глубокую тень, что способствует созданию художественно-психологических эффектов. В картине «Призвание Матфея» (ок. 1600 г.) световой поток вливается в движение указующих перст Христа, апостола Петра и Матфея, превращая веление Христа: «Следуй за мною» в буквальное просветление словом.

Много загадок содержит полотно Веласкеса «Менины» (1656 г.), в котором искусствоведы видят гениальную игру ума и зрения. Что привело в движение придворных, окруживших инфанту? Почему одна из картин светится изнутри? Что изображает художник – сам Веласкес (это его единственный достоверный автопортрет) – на огромном холсте, изнанка которого видна зрителю? На кого устремлены все взгляды? Какой символический смысл имеет введение в композицию «Менин» гигантских картин на дальней стене, созданных на мифологические сюжеты из «Метаморфоз» Овидия, в которых раскрывается тема соперничества смертных с олимпийскими богами (Арахны с Афиной, Марсия с Аполлоном). Предполагают, что Веласкес пишет портрет короля Филиппа IV и его жены Марианны Австрийской, чьи лица отражены в мерцающем на стене зеркале. Это полотно испанского художника искусствоведы рассматривают как своеобразное иносказание: «придворный живописец как бы вступает в соперничество с королями, богоравными вершителями человеческих судеб» (С.М. Даниэль).

Помимо «Менин» к числу самых таинственных произведений мировой живописи принадлежит картина Рембрандта «Ночной дозор» (1642 г.), в которой многое до сих пор еще не разгадано. Что заставило стрелков торопиться к выходу из глубины крытого подворья, толкая друг друга? Почему один из офицеров так испуганно осматривает свое оружие, а другой – пикой загораживает проход? С какой целью в групповой портрет стрелков введена фигурка маленькой девочки, озаренной ярким сиянием? Почему у нее за поясом висит белый петух? Что за диковинный свет струится слева, вырывая из мрака то поблескивающий шлем, то острие копья, то часть фигуры и оставляя в тени лицо? Почему вместо семнадцати офицеров, внесших деньги на групповой портрет от добровольной военной корпорации, изображено двадцать восемь человек? Многое прояснилось после реставрации полотна в 1946 – 6947 годах. Оказалось, что изображенный художником эпизод происходит не глубокой ночью, а при ярком солнце, вырвавшемся из-за туч, чем и объясняется необыкновенное освещение картины.

Иной облик жизни удалось воссоздать фламандскому художнику Адриану Брауверу. В его картине «Драка крестьян при игре в карты», передающей трагическую безысходность, искалеченность жизни простого человека, все предельно просто и грубо. Драматическое столкновение, завершающее конец игры, усиливается выразительными позами, бурными жестами. В затаенном авторском сострадании к своим персонажам слышится скорбный крик об униженном достоинстве человека. Остроте ситуации, низменности страстей соответствует нервная напряженность колорита. Картина написана с неистовостью и темпераментом, свойственным фламандским художникам.