«Робот-зазнайка» и другие фантастические истории - Генри Каттнер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вдруг скорость увеличилась – человек побежал со всех ног. Стены качались вверх-вниз, резко надвигались на поворотах. Экран стал почти черен, но Сэм все же понял, что очередной коридор ведет вниз. Стеклянные стенки кабины лифта. Опять коридоры. И снова бег.
Человек остановился перед очередной решетчатой дверью – узорчатой, с толстыми брусьями. Брусья увеличились, потеряли четкость, исчезли – камеру просунули в решетку.
И эта сцена, самая важная, промелькнула стремительно. Сэм успел мельком увидеть пышное убранство комнаты. В ней находились трое. Похоже, двое боролись с третьим.
Вдруг камера пошла вбок, да так резко, что изображение затряслось. В кадре появился верх стены, край потолка; затем – близко к объективу – лицо со свирепой гримасой. Затем поднятая рука; в ней что-то сверкнуло.
Квадрат побелел, проектор шумно потрещал и выключился.
Показ возобновился, но не с того момента, на котором был прерван. Объектив вновь приближался к расплывающимся прутьям решетки, на этот раз очень медленно. Еще медленней, как в кошмарном сне, позволяющем изучить все до малейшей детали, в кадре возникла комната. Вся обстановка в ней была мягкой, без острых углов; стены на высоту человеческого роста обиты изящно простеганным бархатом. Ковер глубоко проминался под ногами людей.
Человек, который сопротивлялся, был высок, строен, тонкокостен, с красивой формой головы. Даже его дерганые движения не были лишены удивительной грациозности. Различить черты лица было сложно, потому что на нем часто сменяли друг друга свирепые гримасы. Глаза были закачены так, что исчезли зрачки, из прокушенных губ текла кровь.
Двое противников старались надеть на него смирительную рубашку.
Мало-помалу они одерживали верх. Все происходило до того заторможенно, что казалось сценой, исполняемой в точно рассчитанном ритме, балетом, лишенным самомалейшей спонтанности. Высокий бил себя по бокам связанными руками, запрокидывал голову, исторгая дикий беззвучный смех. Этот смех вдруг сменился яростным ревом. Высокий обманул противников: ринулся вбок и увлек одного из них за собой; оба рухнули. Второй склонился над буяном, но тут сцена заходила ходуном, а в следующий миг пленка кончилась.
– Это Блейз Харкер, – произнес в наступившем молчании Щипач. – Дай-ка выпить, сынок. Хлебни и сам – вижу, тебе это нужно.
– Так что решайте, – говорил Сэм тысячам зрителей. – Дайте нам кориум, на который мы имеем право, или вам несдобровать. Время торга и уговоров закончилось. Это ультиматум. Каков же будет ваш ответ, Харкер?
Под всеми морями, под всеми импервиумными куполами люди, затаив дыхание, смотрели на лицо Сэма, размноженное экранами, и ждали, что будет дальше. Пауза затягивалась, в девятнадцати башнях разрастался ропот. Проблема их населению пока казалась чисто академической.
Совсем иначе дело обстояло в Делавэре. Здесь вмиг умолкли голоса и впервые, наверное, за все время существования башни можно было услышать глухой, мягкий гул Путей, наматывающих бесчисленные круги.
Захария заставил ждать довольно долго. Идеально рассчитав момент, когда у противной стороны должно было иссякнуть терпение, он вышел в эфир из далекой студии. На экранах черты Сэма расплылись и отступили на задний план, словно тень; на них наложилось лицо Харкера, как всегда, красивое и безмятежное.
– Рид, вы глупец. – Голос Захарии звучал спокойно, даже беспечно. – Всем же понятно, что это детский блеф.
Лицо Захарии сделалось прозрачным; лицо Сэма вмиг обрело четкость.
– Я ожидал такого ответа. Но вам придется поверить. Убедить вас – мой долг. Времени мало, так что смотрите.
Лица Сэма и Захарии померкли, исчезли с экрана. Появилось море. Просачиваясь сквозь облака, солнечный свет рассыпал по серым водам голубые блестки. И эту гладь разрезала бронированными носами эскадра из пяти кораблей. Она шла прямо на камеру.
Корабли были невелики, но ничуть не походили на игрушечные. С плавными обводами, низкие, быстроходные, они выглядели опасно. Они и были опасны. А особенно внушало страх то обстоятельство, что они выглядели совершенно безжизненными. Только смутные тени целеустремленно двигались под прозрачными раковинами из импервиума.
Эти машины были созданы ради разрушения, и они приближались, чтобы выполнить свое предназначение.
Экраны произнесли бестелесным голосом Сэма: «Смотрите!» Миг спустя вдали в кильватере последнего корабля вскипело море, вздыбилось белой пеной, устремилось к небу, рассыпалось алмазными брызгами.
Корабли потускнели, исчезли. Экраны пустовали недолго. Вот уже на них подводный мир, зеленовато-зеленый, потому что поверхность совсем рядом, зыбь испещрила ее светотенями. В кадр вторгаются остроконечные силуэты – один, два, три, четыре, пять.
Темное сияние брони меркнет, кили кораблей исчезают наверху, а камера устремляется вниз, вслед за черным цилиндрическим предметом, сброшенным с борта последнего корабля. Строго держась в фокусе, бомба погружается в венерианское море. У каждого зрителя по коже ползут ледяные мурашки. Каждый в ужасе гадает: чья башня – мишень?
Море здесь глубокое, и кажется, бомба падает целую вечность. Очень немногие смотрят прямо на нее, большинство взоров устремлены на нижнюю кромку экрана. Вот сейчас покажется купол…
Показывается песок.
Как только происходит взрыв, камера отдаляется, чтобы продемонстрировать его результаты. Правда, смотреть особо не на что. Пожалуй, от этого даже страшнее. На дне моря воцарился хаос, экраны заволокло мутью и мглой, динамики исторгают далекий, но явственный грохот.
В башне Делавэр взрыв услышали не только благодаря динамикам. Сквозь толщу воды набежала звуковая волна и ударила по импервиумному куполу.
Что это за слабая вибрация? Неужели трясется башня?
Да разве может она хоть на миллиметр пошатнуться, даже если подводный титан обрушит на нее свой молот?
Грохот стихает. Мертвая тишина.
Далеко наверху, на флагманском корабле, Сэм задвинул звукопоглощающие панели и повернулся к вспомогательному экрану, чтобы получить донесение.
Ничье лицо не прислал на этот экран узкий направленный луч. Не зазвучал ничей голос. Но автоматика перевела шифрованное сообщение в читаемый текст:
«Час назад Кедре Уолтон покинула башню Монтана. Она только что прибыла в башню Делавэр».
Сэм инстинктивно посмотрел вниз. И воспользовался собственной шифровальной машиной:
«Она знает, что происходит?»
«Возможно, еще нет. Но узнает в Делавэре из теленовостей».
«Получила ли Сари препарат?»
«Как только стало известно об отъезде Кедре из Монтаны. Уже принимает его».
Настойчиво зажужжал другой экран. Динамик заговорил голосом Робина Хейла:
– Рид, вы уладили дело?
– Все в порядке, – ответил Сэм и вернулся к телекамере.
Но секунду подождал, глядя в лицо Захарии и приводя в порядок мысли. Он не смог удержаться от
