Книга гор (сборник) - Сергей Лукьяненко

Тишина и пустота. Темное небо. Желтое ласковое солнце в ослепительном белом ободке.

– Фанг, смотри. – Слова выходили совсем не те, что я хотел. – Двойное солнце! Мы с Терри хотели сделать этот день главным праздником планеты. Он бывает лишь раз в сто с лишним лет.

«Праздник, который не увидишь дважды» – так мы хотели его назвать. Но тебе я этого не скажу. Твой абсолютный вкус не будет оценивать наши дилетантские попытки «сделать красиво». Мы останемся со своей красотой, фанг. С ней мы и умрем.

Нес кивнул, даже не посмотрев в небо.

– Ты умеешь думать, принц. Для каждого спора есть главное время. Раз в сто лет или раз в жизнь.

– Мы будем драться? – спросил я, поднимая меч.

Фанг кивнул.

Я взмахнул мечом, сбрасывая с клинка ножны. Перерубил их в воздухе – носить этот меч мне не придется. Даже если я выиграю поединок, на пути к куполу оружие станет лишь бесполезным грузом.

Никто не нападет на меня: планета мертва.

Никто не нападет на мертвеца…

Нес вытащил из ножен свой клинок, и я невольно отметил его ширину. Лезвие моего меча было раза в два уже.

Что это ему дает? Слишком широкий меч дьявольски неудобен.

Фанг отсалютовал – движение было сложным и бесспорно красивым. Как я устал от вашей красоты!

Я ударил быстрым, точным, колющим ударом. Подлым ударом – Нес не был готов к защите, он приветствовал меня…

Клинок вошел в тело фанга с тонким хрустом – то ли ломались кости, то ли рвался защитный костюм. Нес отшатнулся, снимаясь с меча. Десять сантиметров атомарного лезвия, прошедшего сквозь тело, словно и не причинили ему вреда. На лице фанга появилось обиженное выражение.

– Плохо, – разочарованно протянул он. – Плохо, принц…

– Война – это всегда плохо, – почти закричал я, уже не следя за патологической банальностью фраз. – Сам напросился.

– Удар плохой, принц. Слова еще хуже…

Тонкие пальцы фанга достали из нагрудного кармашка маленький черный шарик. Я усмехнулся. Так вот что хранится в секретном кармане. Оружие.

Я успел забыть, что фанг сам дал мне меч.

– Это глаз истины, – тихо сказал Нес. – Наш спор увидят все фанги, слушавшие тебя. Они решат.

Нес подкинул шарик, и тот, вопреки законам гравитации, плавно взлетел вверх. Метрах в десяти над нами он остановился, черную оболочку окутали белые шелестящие искры. Запахло озоном. Мне даже показалось, что вверх, к шарику, потянуло легким ветерком. Такой выход энергии требовался лишь при гиперсвязи.

– Начнем, принц.

Удар – великолепный удар по голове, по глазам. Мало того, что удар был сложным и редким, – Нес провел его из абсолютно неподходящей позиции.

Я успел блокировать – мой меч взметнулся навстречу вражескому клинку. Обычно, если успеваешь подставить лезвие наперерез мечу противника, тот лишается части своего меча.

Фанг сумел завернуть свой меч. Он прошел в миллиметре от моего клинка, уже пылающего белым огнем последней заточки.

Секунду Нес держал меч вертикально, над головой. Затем последовал удар, не разделивший меня надвое лишь из-за моей проворности. Честно говоря, я понял, что недооценивал свою реакцию. Но, может быть, у меня редко появлялся допинг в виде рубящего удара плоскостным мечом.

Что-то было в этом поединке от моей первой серьезной схватки на мечах – с Шоррэем Менхэмом, гиарским правителем и сверхчеловеком. И я догадывался что: класс противников. И тогда, и сейчас я безнадежно уступал врагу. Да, время с моих первых дней «вне Земли» не прошло даром. Я дрался на уровне Шоррэя, а может, даже чуть лучше. Мне удалось подняться к тому мастерству, которое почти предельно для человека.

Но фанги – не люди.

В какой-то момент я вдруг осознал: Нес ведет бой. Он полностью контролирует мои выпады, провоцирует те или иные удары. Наш бой превращается в красочный спектакль, где у меня роль то ли статиста, то ли спарринг-фантома. И никуда от этого не деться – фанг учел все, даже мое «озарение» и попытки навязать свой сценарий поединка. Фанг делает то, что не удалось когда-то Шоррэю.

Но «театральность» Шоррэя по сравнению с отрепетированностью Неса – не больше чем школьный спектакль, пытающийся повторить мхатовскую постановку.

Те же слова, и даже движения схожи. Но сравнения бесполезны.

Я уставал. Непропорционально быстро и сильно – словно не дрался на почти невесомых плоскостных клинках, а выжимал стокилограммовую штангу. Усталость сочилась в легкие вместе с теплым, сухим, безвкусным воздухом. Вползала в глаза мишурой ярко раскрашенных скал. Растекалась из окаменевших на эфесе пальцев.

Мне не двадцать девять лет. Больше, намного больше. Двести девяносто… или две тысячи девятьсот. Мои руки выковывали бронзовые мечи, а потом бронзу сменила сталь. Мои глаза выжигал блеск расплавленного металла и разъедал горчичный газ. Мои ноги скользили в грязи, вытягивая по осенним дорогам гаубицы – и ломались, как спички, под траками танков. На мою спину взвалили слишком большой груз – уберите хоть часть! Слишком много брони, я задохнусь. Слишком много взрывчатки, я утону в пороховой пыли. Слишком много убитых – мертвые руки не отпустят меня.

Мне не двадцать девять лет. Меньше, намного меньше. Девятнадцать, девять… минус девять месяцев. Я пробежал свой первый марш-бросок… ту часть, которую смог пробежать. Мое лицо отдыхает на мягком от жары асфальте, а «Калашников» прижимает к земле тяжелее сержантского сапога. Нет, этого еще нет. Просто мне впервые разбили в драке нос – и я плачу, стирая с лица перемешанную со слезами кровь. И мой сопливый враг ревет рядом – он еще никогда не бил до крови… Нет, этого еще нет. Меня еще нет – почему же я должен драться на песчаной арене мертвой планеты? Я еще только готовлюсь быть — лишив этой возможности миллионы своих небудущих братьев и сестер. Мои половинчатые гены сольются воедино – и новое звено продолжит бесконечную цепь. Я несу в себе больше смерти, чем жизни. Поговори же со мной о красоте, фанг!

Я смотрел в немигающие желтые глаза, нанося и отбивая удары. Вы не сможете нас победить – но мы сумеем проиграть вместе. Мы подарили вам новую красоту, а значит, и новую правду. И вы не остались в долгу за этот подарок. Как объяснить, почему мы сделали войну красивой, откуда пришли книги и фильмы, воспевшие ее? Как перевести «плохое может быть красивым» фангам, в чьем языке слова «красивое», «хорошее», «доброе» – синонимы?

– Гад, – прошептал я, отступая от Неса. Удастся ли мне его «перебегать»? Он ведь ранен! Его руки изодраны в кровь! Воздух Сомата еще вреднее для фанга, чем для человека!

Пот высыхал на лбу, не успевая заливать глаза. При резких движениях начинала болеть пересохшая кожа на руках и ногах. А в небе черной точкой парил гиперпередатчик. Он транслирует наш поединок – такой красивый и волнующий, такой правильный и хороший! Маленький спектакль в постановке командора Неса. Переспорю ли я его, нанеся смертельный удар? Или же мне для подлинной победы надо встать под меч и погибнуть максимально некрасиво?