Кайа.История про одолженную жизнь(том 1-6) - Александр Алексеевич Иванов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Правда? — поинтересовался я и, взяв в руки видеофон, «пинганул» сетевой накопитель, тот самый, на который скопировал виртуальный сервер старика Блумфельтда.
«Запрашиваемый адрес недоступен». — прочел я на дисплее устройства.
Ясно. Непросто победить, играя в подобные игры с матушкой. — подумал я, кладя видеофон рядом с подушкой.
— Правда. — подтвердила она, одним глазом наблюдая за моими действиями и слегка улыбнувшись. — Злые языки говорят, будто бы любезный Генрих Карлович сорвал всю свою злость по поводу произошедшего скандала на этой нашей дорогой родственнице.
— Серьезно? — почти искренне удивился я. — Но она же, несмотря ни на что, все-такинашародственница, и к тому же подруга Государыни. Он, и правда, посмел поднять на нее руку? И, кстати, мама! Не ты ли мне обещала, что Александр станет относиться ко мне с уважением?! Посмотри на мое лицо! Это называется: «уважение», да?! Он избил меня, словно какую-то продажную девку после случки!
— Кайа…! Не нужно грубых выражений! Александр принесет тебе свои самые искренние извинения…если сможет. — пообещала маман. — В любом случае подобного впредь не повторится, так как существующая договоренность относительно вас обоих будет пересмотрена.
— А мое мнение по этому поводу никому не интересно, да?! — я слегка повысил голос. — Я согласна пойти на жертвы ради Семьи, но категорически не согласна становиться подстилкой на разок-другой для всякого рода уважаемых людей! Между нашими Семьями существует договоренность, относительно того, что я стану зарегистрированной любовницей Александра и я намерена ей стать! Но, разумеется, для своего брата я готова сделать и сделаю все, что будет в моих силах. Если для тебя это так важно, мама, то я обещаю тебе. Но! После того как Александр лишил меня невинности, ни о каком изменении договоренностей между нашими Семьями я и слышать не желаю! Не хочу в глазах других людей выглядеть «ношеным тапком», как он сам такое назвал! Как говорится, любит кататься — пусть любит и саночки возить! После всего произошедшего он просто обязан взять на себя ответственность за меня! А если Блумфельтды не согласятся, я напишу жалобу лично Государю, имею право!
— Мы обе знаем, дорогая моя, что ничего подобного между вами двоими не происходило. — погладив меня по голове, заявила приемная мать.
— Боюсь, мама, что уважаемые гости Рождественского вечера с тобой категорически не согласятся! — улыбнулся я приемной родительнице.
Глава 81
— Пожалуй, это был весьма продуманный ход с твоей стороны… — ответила маман и, перевернувшись затем на спину, уставилась в потолок. — Так запросто он от тебя уже не отвертится.
— Но для чего? — она повернула голову ко мне. — Не ты ли сама делала все возможное и невозможное, лишь бы не стать его любовницей? Или же…
Приемная мать потянулась в кровати.
— Или же в твоих намерениях ровным счетом ничего не изменилось, и ты не собираешься сколько-нибудь долго оставаться с Александром, а просто-напросто придумала некую новую схему… Схему, при которой ты становишься его официальной пассией, а затем быстренько избавляешься от данного обременения. Я права?
Я промолчал.
— Похоже, так оно и есть… — продолжила Женя, улыбнувшись, будто кошка, наевшаяся сметаной. — Ты решила из кислых яблок сделать сидр. Семья вынудила тебя принять не слишком-то хороший вариант дальнейшей жизни, но с обещанием практически безграничной свободы когда-нибудь потом. В прекрасном будущем. Свобода, обеспеченная материально. Хочешь быть свободной от Семьи и уехать так далеко, чтобы никого из нас никогда больше не видеть, да?
— Так было раньше, да. Раньше, но не теперь, мам, не теперь… Я одна из Филатовых и этого никак не изменить, даже если мне бы этого страстно захотелось. Другие не позволят, обязательно постараются использовать в своих интересах. Нет, мам, свобода для меня лишь иллюзия. Впрочем, не только для меня. Никто из нас не свободен не делать того, что должен или должна, таковы правила игры в нашем сословии и я их для себя уже приняла. В основном. Но я категорически не желаю, чтобы в дальнейшем Семья выстраивала за меня мою личную жизнь и указывала бы, с кем мне быть или же, наоборот, не быть вместе. Да, этого я не хочу, а посему отыграю свою роль в пьеске, поставленной дедом и бабулей, до самого конца, а затем заберу причитающийся за это гонорар. И ты, мама, мне в этом никак не помешаешь. И вовсе не потому, что не можешь, а просто по какой-то еще неведомой мне причине ты не желаешь делать этого.
— Не слишком ли пафосная и бравурная речь для четырнадцатилетней девчонки? — маман, очевидно пришедшая в хорошее настроение, щелкнула меня по носу. — Только смотри не перехитри саму себя, ведь чем сложнее задумка, тем больше в ней «тонких» мест. Не знаю, милая моя, поверишь ты мне или нет, но мы с твоим папой желаем для тебя лишь всего самого хорошего. Однако…
Тут лицо матушки стало серьезным.
— Я не стану делать ничего из того, что может как-либо подмочить репутацию царской Семьи, мам. — потерев нос, соврал я.
— Вот это правильные мысли, Кайа! Ничего из того, что даже потенциально сможет затронуть царскую Семью ты делать не должна ни в коем разе! И я требую, чтобы конкретно в этом случае, твои дела не расходились с обещаниями, как во многих иных! Ладно, хватит об этом. Сегодняшним вечером у тебя будут занятия в тире. — маман вновь прикрыла глаза.
— В тире? — как попугай переспросил я.
— Да. На цокольном этаже этого дома оборудован небольшой тир, там тебя научат обращению с короткоствольным оружием…
— Мам, а что вообще происходит-то?! — я перебил приемную родительницу. — Какое, к чертовой бабушке, короткоствольное оружие?
— Ты должна смочь защитить себя в любом случае. Разве я тебе
