Фантастические тетради - Ирина Ванка

— Оставь, все это ерунда в сравнении с тем, что я тебе покажу.

Логан на всякий случай оглянулся и, небрежно обтеревшись перепачканной в зелени простыней, приблизился к Баролю.

— Встань на колени, богоугодник, иначе от увиденного свалишься с ног.

Угодник привычно опустился на колени и ткнулся носом в красочный разворот. Но, к своей чести, увидев изображение галеона, старый богомол не проронил ни звука; он лишь разинул рот, выпучил глаза и, монотонно покачиваясь, зашевелил губами, приговаривая молитву.

— Что скажешь теперь, — толкнул его Бароль, — ты по-прежнему считаешь, что уйти от смерти можно, перерубив канат?

Но старый Логан и тогда не произнес ни слова, а глухие удары топора вернулись на место, будто призрак Логана отделился от плоти и отправился делать свое дело во славу великих богов.

— Олли! — крикнул Бароль и захлопнул книгу перед носом завороженного богомола.

Вскоре мокрый Олли стоял в дверях, а за ним и все оставшиеся фариане, те, кто еще с божьей помощью или вопреки божественной воле кое-как стояли на ногах.

— Кто-нибудь из вас, — спросил Бароль, — знает гору, которая выше неба? — фариане недоуменно переглянулись. — Кто-нибудь из вас сможет дышать ледяной водой? Кто-нибудь из вас сможет продержаться сотню лет на деревянной лодке в сплошном океане? — Фариане неуверенно пожимали плечами. — Так киньте за борт свои ржавые топоры, пойдите на палубу, упадите на колени и просите у богов пощады.

Присутствующие не шевельнулись.

— Ступайте же, — повторил Бароль. Махол, протиснувшись вперед, собрался было говорить… — Вон отсюда!!! — взревел Бароль и топнул ногой. Фариане вывалились в дверь, едва не сорвав ее с петель. А Логан, уходя последним, запирал ее так старательно и любовно, что Бароль заподозрил неладное и стукнул в дверь кулаком.

— Заперли. Так я и думал.

Стуки топоров возобновились. Сначала нерешительно, но с каждым ударом все сильнее и точнее. Прику качнуло, повело в крен, и ее глубокий киль в последний раз скрипнул о камни. Жесткая тряска сменилась мягким покачиванием на волнах.

— Плывем, — сказал Бароль и снова углубился в чтение.

— Тебе не показалось, что это бунт?

— Ты думаешь? Наконец-то мои холуи осмелели. Логан шел к этому долгой и опасной дорогой. Он заслужил маленькую победу.

— Они же выкинут тебя за борт, — испугался Саим.

— Ты их переоцениваешь. — Бароль выбил ногой дверь и обнаружил в коридоре одиноко стоящего писаря с обрывком папируса, намотанного на обрубок руки.

— Я не совсем уверен в сути написанного, — прошептал он, — но лучше, если об этом будешь знать только ты, Бароль. — И, согнувшись над текстом, забормотал: — «Наша цивилизация обречена. Вы, обитатели горы, наша надежда…»

— Кто эти твари?

— Мы ничего не знаем о них. И теперь уже…

— Вот так просто? — удивился Бароль. — Обречены — и все?

Старый писарь вытянул губами полоску папируса, чтобы показать узор письма.

— Что «просто»? — переспросил Саим.

— Просто взять и передохнуть, потому что обречены? Действительно просто. Как же я раньше до этого не додумался? Но только не со мной! — рявкнул он на ни в чем не повинного Махола. — Ты еще жив, бессмертный папалонец Саим? Ты еще не передумал поднимать «молнию»? Сейчас я покажу богам, что такое настоящий апокалипсис!

Поднявшись на веранду, Бароль получил в лицо мокрую оплеуху морского ветра. Вокруг была глухая темнота, в которую удалялся последний островок Фарианского выруба, почерневший от трупов ползучего лишайника. На корме сидел угрюмый Хун, меланхолично созерцал сияние фонаря, висящего у него на шее. Гарфизиус вслед за Олли карабкался на молельный шпиль, чтобы поддержать размотавшийся парус. Палуба скользила под ногами, и Бароль, хватаясь за перила, направился вперед, к своему капитанскому мостику, устроенному на носовой площадке. Там в одних подштанниках стоял Логан, держась за треногу подзорной трубы. Даже на цыпочках его роста не хватало для того, чтобы смотреть вперед, и труба указывала богомолу путь навстречу истекающему дождями небу.

— Хороша туча? — поинтересовался Бароль, разглядывая пелену облаков над прикой, но Логан не выпустил трубы из рук, даже не подвинулся на узком мостике. — Разве я не приказал молиться? Или ты решил узреть дорогу в цветущие леса рая?

Логан неохотно сполз на палубу и побрел в молельню.

— Скажи, что я даю богам последний шанс. Если к рассвету прямо по курсу не покажется берег — я доберусь до них очень скоро. Живым или мертвым.

До рассвета Бароль неподвижно стоял у подзорной трубы, под плески волн, под вопли богомола, проникающие сквозь стены молельни, да порывы ветра. А когда охрипший Логан выбрался из темноты под утренние сумерки — обнаружил, что дождь едва моросит, волны улеглись и ветер стих. Парус едва колышется на перекошенной рее, словно пустой мешок. Богомол поднялся на мостик к Баролю, вскарабкался на перила и с вожделенным трепетом припал к подзорной трубе распухшей глазницей. Из-за далекого горизонта ему навстречу выплывала черная грозовая туча, чем-то похожая на пороховую бочку.

Пятая тетрадь:

ЯНТАРНЫЙ КОВЧЕГ

УЧЕБНИК. ТЕОРИЯ АНТИГРАВИТАНТОВ. Симуляторы. Автодинамическая координата (АДК)

Первым упоминанием об антигравитантах в истории Земли была медуза Горгона. Может быть, василиск и ему подобные твари, способные превращать в камень живую плоть. Удивительная вещь мифология, если она хоть на четверть писана с реальных прототипов, то, похоже, Земля, задолго до истории человеческой цивилизации, претерпела чрезвычайно редкий природный катаклизм, связанный с пространственно-временной деформацией, и по истечении срока снова в него угодит. Похоже, в зоне «наша-Галактика» аномалии подобного рода заложены самим проектом, и, ей-богу, иногда становится страшно погружаться в дебри глобальной истории человечества.

Откуда, спрашивается, берутся такие Горгоны и каким образом действуют? Смелые ученые умы напрягаются, решая проблему: как можно путешествовать во времени, при этом не нарушая причинно-следственную связь; бессовестная медуза, ни секунды не задумываясь, берет и нарушает. И не одна. Причинно-следственные связи в нашей пространственно-временной функции (ПВf) нарушались неоднократно, где попало и кем попало. Проще сказать, что в теории антигравитантов таких понятий, как «причина» и «следствие», не существует вообще. Некто Горгона и некто Персей — вот и все реалии изучаемого феномена. Просто Горгона младше Персея на один миллион лет, и, если функция не делает петлю, а контакт происходит, — не сложно догадаться, что от античного героя остаются в лучшем случае минеральные отложения в виде булыжника. Но мифология умалчивает о двух существенных вещах: во-первых, взгляд Персея столь же опасен для Горгоны, поскольку от нее в этом случае не останется вообще ничего. Все зависит от того, завернулась ли петля и каким образом завернулась; во-вторых, подобные метаморфозы пространственно-временной структуры не возникают просто так из ничего. А если нечто подобное имеет место, то имеет и мораль: не надо трогать руками неизвестное животное.