Генералиссимус князь Суворов - Александр Петрушевский

Армия продолжала наступление, но ни на Мелле, ни на Олио Французов не нашла; остался только небольшой ариергард одной из французских колонн у Палоцоло. Правая колонна союзной армии, в голове которой шел русский генерал Повало-Швейковский со своей дивизией, двигалась по этому направлению. Узнав, что переправа в руках Французов, Швейковский остановил колонну и сам поскакал к авангарду Багратиона; после перестрелки Французы отступили. Суворов сделал замечание Швейковскому, за остановку колонны вместо ускорения её движения, и приказал: "сие дневное правило внушить строго всем начальникам". Устройство переправы заняло не мало времени; первым перешел реку полковник Греков с казаками, погнался за неприятельским ариергардом и вслед за ним ворвался в гор. Бергамо. Появление казаков было такое внезапное, что Французы не успели даже укрыться в цитадель; казаки завладели и городом и цитаделью, захватив в плен до 130 Французов, взяв знамя, 19 осадных орудий, много ружей и военных запасов. Апреля 14 армия подошла к Адде и расположилась в виду неприятельских постов противуположного берега; авангард Багратиона продолжал преследование Французов на Лекко. В это же время один из австрийских генералов занял Крему, другой подступил к крепости Пицигетоне. Края Суворов еще раньше отправил в Валеджио для командования войсками, оставленными в тылу, и для блокады крепостей, занятых Французами.

По прибытии на Адду, французская армия имела под ружьем не больше 28,000 человек; но Шерер решился тут держаться, чтобы успеть присоединить к себе прочие войска с оконечностей флангов и сохранить связь с корпусами, действовавшими в Альпах и в средней Италии. Он рассчитывал на выгодность своего оборонительного положения, так как река широка и глубока, бродов имеет очень мало и в верхней своей части, до Кассано, течет в возвышенных, крутых берегах, из коих правый, занятый Французами, командует левым. Но Шерер не сумел воспользоваться выгодами этой естественной оборонительной линии, растянув свои незначительные силы почти на 100 верст. Союзная армия, силою в 48 или 49,000, хотя также протянулась по Адде от Пицигетоне до Лекко, однако Суворов мог двинуть 35,000 против неприятельского центра, следовательно имел совершенно достаточные силы для прорыва. Диспозициею своею на 15 число он назначил австрийской дивизии Отта устроить переправу у Сан-Джервазио, против Треццо; вслед за ним должны были переправиться главные силы, а Меласу с дивизиями Кейма и Фрелиха приказано было оставаться у Тревилио, в виде резерва, впредь до особого приказания.

Предположение это было отменено вследствие донесения Багратиона о сильном занятии Французами своего крайнего левого фланга при Лекко. Суворов задался мыслью, что там находится целая дивизия Серюрье, тогда как она была растянута от Лекко до Треццо и занимала Лекко небольшим лишь отрядом. Движение части войск, ближайших к Лекко, было поэтому остановлено, для подкрепления в случае нужды Багратиона, и переправа армии отложена. До полудня 15 числа Багратион атаковал город, обнесенный каменною стеной и защищаемый 4 батальонами и 1 эскадроном; кроме того с противоположного берега действовала французская батарея. Одну колонну он повел прямо на город, другую послал в обход, третью оставил в резерве; небольшую часть расположил против моста, защищенного укреплением. Первая атака не удалась; Багратион ввел в дело резерв, и Французы были выгнаны, но заметив с высот малочисленность русского отряда, перешли снова в наступление, вытеснили в свою очередь Русских и стали грозить им отрезанием пути отступления. Багратион прикрылся густою цепью застрельщиков и спешенных казаков и послал за подкреплением. Как раз вовремя приехал на обывательских подводах Милорадович с одним батальоном, а затем подоспели еще два с Повало-Швейковским. Город был занят вторично, французская кавалерия, врезавшаяся в русскую колонну, переколота штыками до последнего человека. Неприятель, упорствуя в своих усилиях, послал с той стороны реки отряд на лодках, для высадки в тылу Русских, но русская полевая артиллерия, там остановленная дурными дорогами, отбила вместе со своим прикрытием и эту попытку.

В один из моментов боя, вероятно в начале, до прибытия подкрепления, Русские пытались атаковать и мост, но были отбиты. Этого обстоятельства нет в официальном донесении, но про него упоминают иностранные писатели, притом некоторые с пафосом, как о первой встрече Французов с "варварами", и означенною неудачною атакой Русских ограничивают все дело при Лекко. С русской же стороны идет известие, что французский батальон просил пардона, а когда подошли Русские, то встретил их огнем 7. Во всяком случае попытка эта вероятно была сделана, так как занятие моста должно было входить в цели боя; если же она не повторилась, то надо думать потому, что бой затянулся до вечера. А ночью австрийский генерал Вукасович, принадлежавший вместе со Швейковским и Багратионом к правой колонне союзников, приблизясь верст на 12-13 к Лекко, начал там (у Бривио) устраивать переправу. Тогда Русским нечего было уже делать в Лекко, и они отошли несколько верст назад. Французская потеря убитыми и ранеными неизвестна; пленными она простиралась до ста человек; у Русских убитых и раненых в этом упорном деле насчитано 365 человек.

Нельзя не упомянуть про прекрасный поступок Милорадовича в бое при Лекко. Будучи старше Багратиона в чине и прибыв к нему на помощь с батальоном, он предоставил Багратиону кончить дело, обещавшее успешный исход, сказав при этом, что здесь не место считаться старшинством. Суворов лично благодарил Милорадовича за его поступок, упомянул о нем в донесении Государю и объявил в приказе по армии.

Таким образом, выжидая результатов столкновения, происшедшего на крайнем правом фланге, Суворов оставался все 15 число в бездействии. Обстоятельство это никакого существенного ущерба последующим операциям не нанесло, вследствие невозможности сосредоточения в короткое время растянутых французских войск. Попытка к такому сосредоточению была сделана, но поздно. В этот самый день, 15 апреля (Числа обозначены в настоящем сочинении везде по старому стилю), получено было из Парижа увольнение Шерера от звания главнокомандующего, а вместо него назначен состоявший на лицо при армии генерал Моро. Во всю эпоху революционных войн, Франция, выставившая столько военных дарований, имела все-таки мало таких способных генералов как Моро, который не мог идти в сравнении только с одним Бонапартом. Он пользовался общим уважением, особенно в армии, был человек умный и образованный и хотя не отличался особенной предприимчивостью и отвагой в военных предприятиях, но зато обладал устойчивостью характера, хладнокровием, самообладанием при всяких обстоятельствах, был неизменно-ровен и никогда не увлекался впечатлением минуты. Назначение Моро на место всеми нелюбимого Шерера было принято французскою армией с живою радостью и много прибавило ей нравственной мощи. Сам Суворов отзывался постоянно с уважением о Моро и, узнав о замене им Шерера, изъявил удовольствие, что вместо "шарлатана" будет иметь своим противником истинного военного человека, а добытые в бою с ним лавры окажутся и более прочными, и более блестящими.