Цыганская магия - Барбара Картленд

А затем снова принялся целовать ее — безрассудно, властно и торжествующе.

И в поцелуях этих Летиция уловила волшебство, колдовскую силу, готовую, казалось, вознести ее к самым звездам, блиставшим над головой.

Она чувствовала, как сладостным теплом разливается по ее телу пламя страсти, и знала, что передалось оно от страсти, сжигавшей в эти секунды короля.

Они поднимались все выше и выше, на самые вершины блаженства, и, когда наконец Летиция уже начала почти задыхаться от захлестнувших ее эмоций, король сказал:

— Ты моя жена! Я хочу тебя… сейчас… сейчас же! Я знаю, что ты тоже хочешь меня…

Какую-то долю секунды она не могла вникнуть в смысл его слов.

Затем, вернувшись к реальности, вспомнила, что она — вовсе не Савийя, танцовщица-цыганка.

Она — принцесса Летиция, дочь своей матери, принадлежит к королевской семье, и ей нельзя вести себя подобным образом.

И в то же время больше всего на свете ей хотелось, чтобы король продолжал целовать ее, хотелось прижаться к нему еще сильнее.

Ей бешено, неукротимо, отчаянно хотелось, чтоб он любил ее, и она была готова ответить ему тем же.

Каждая клеточка тела, похоже, взывала к нему, жаждала добиться полного слияния.

— Я… мне пора… идти! — сказала Летиция, но не вслух, а про себя, всем своим существом желая только одного — остаться.

Разве это возможно — оторваться от его губ, отвергнуть этот огонь, сжигавший их обоих?..

Король снова целовал ее, только на этот раз в шею.

Губы его скользнули ниже по гладкой и нежной коже, и Летиция испытала неведомое ей прежде ощущение. Все ее тело пронзила сладостная дрожь, дышать стало трудно.

— Я… я люблю тебя!.. — шепнула она. — Люблю… люблю, люблю!

Она сама не понимала — произнесла ли эти слова вслух или то были слова, звучащие в ее сердце.

— И я люблю тебя, моя прекрасная жена! — откликнулся король. — Идем же, милая! К чему напрасно терять время…

И он повлек ее к двери, за которой находилась спальня.

Только тут вспомнила Летиция об отце и поняла, что, будь он здесь, обязательно постарался бы предотвратить то, что должно произойти.

Отец вспомнился так живо, что она почти видела его здесь, в комнате. Он смотрел на нее неодобрительно и строго, как смотрел в детстве, когда она совершала какой-нибудь неблаговидный поступок.

«Не смей этого делать», — шепнуло ее сердце.

Они уже дошли до двери в спальню. Король распахнул ее, и Летиция, увидев огромную кровать под балдахином, поняла, что она непременно должна бежать.

— Пожалуйста, — шепнула она еле слышным голоском. — Нельзя ли принести чего-нибудь попить?..

Король улыбнулся:

— О, ну разумеется, дорогая! Наверное, это соль, съеденная с хлебом, вызвала у нас такую жажду.

Он отпустил ее руку и отошел назад, к столу, стоявшему в углу комнаты.

Летиция, даже не оглядываясь, догадалась, куда он направился. На этом столе и раньше всегда стояло вино. Кроме того, слуги всегда оставляли там отцу графин с лимонадом.

Остановившись, король обозревал графины, бутылки и бокалы.

— Вино, шампанское, лимонад? Чего бы тебе хотелось? — спросил он.

Он ждал ответа. Но его не последовало, и тогда он обернулся.

Девушка исчезла!

Летиция, потихоньку притворив за собой дверь, ведущую к потайному ходу, заспешила вниз по винтовой лестнице башни и, добежав до первого этажа, выскользнула наружу, в заросший кустарником двор.

Она пустилась бежать что было духу к тому месту, откуда начинались выбитые в скале ступеньки.

Добежав, она заметила, что на камне сидит цыганенок с факелом.

При ее приближении мальчик поднялся и начал спускаться со скалы, освещая ступеньки, чтобы Летиция не оступилась.

Вскоре они оказались внизу. Только тут девушка огляделась по сторонам.

К своему удивлению, она заметила, что плато опустело. На лужайке осталась лишь одна кибитка — та самая, в которой она переодевалась.

Цыганенок подошел к кибитке, и тут Летиция увидела впряженную в нее лошадь. Около кибитки стояла женщина, поджидавшая ее, чтобы помочь снять платье и переодеться в костюм для верховой езды.

Когда девушка сняла бархатный корсаж, что-то со стуком упало на пол. Приглядевшись, Летиция увидела маленький осколок кувшина.

Она наклонилась и подобрала его, а цыганка сказала:

— Береги его, прекрасная принцесса! Он принесет тебе счастье!

— Да, знаю, — улыбнулась Летиция.

— Тут воевода еще кое-что для тебя оставил. И цыганка указала на застланную цветастой тканью постель.

Там рядом с костюмом для верховой езды лежала охапка тоненьких прутьев. Тех самых, что не переломил воевода во время свадебной церемонии.

— Спасибо, — пробормотала Летиция, не в силах понять значения этого странного подарка.

Переодевание с помощью цыганки заняло всего несколько минут. Летиция сказала:

— Просто слов не хватает выразить вам свою благодарность! Как бы я хотела отблагодарить вас каким-нибудь ценным подарком, но…

— В этом нет нужды, благородная принцесса, — перебила ее цыганка. — Муж рассказал мне об обещании короля. О том, что мы всегда можем найти в его стране приют. Для нас нет и не может быть более ценного подарка!

Летиция знала, что цыганка нисколько не кривит душой.

И она протянула женщине руку со словами:

— Тогда могу лишь поблагодарить от всей души!

Цыганка поклонилась и поцеловала протянутую руку. Летиция вышла из кибитки и увидела уже оседланного Кахо.

Мальчик привязал узелок с одеждой к седлу и помог девушке забраться на лошадь.

Летиция поскакала и услыхала за спиной скрип колес — это кибитка тронулась с места и свернула на дорогу, вслед за остальными, которые уже скрылись вдали.

Должно быть, они отправились в путь сразу после того, как Летиция с королем поднялись в замок — с тем чтобы избежать расспросов, если бы король начал искать девушку.

«Не думаю, что он стал бы утруждаться», — сказала себе Летиция.

И в то же время в глубине души она знала: он думает и тоскует о ней. Так же, как и она тосковала о нем.

Теперь у нее было время разобраться в чувствах, охвативших ее в замке, столь сильных и всепоглощающих, что ей в страхе пришлось бежать.

Его поцелуи и ощущения, пробужденные в ее теле и сердце… О, она даже представить себе не могла, что когда-либо испытает нечто подобное!

Душа и плоть рвалась к нему. А что же он… Станет ли он сожалеть о том, что никогда уже больше не увидит Савийю, свою цыганскую жену?..

Кахо уже достиг конца извилистой дорожки, ведущей в долину со склона, и Летиция, не в силах преодолеть искушения, придержала его и посмотрела вверх.

Замок высился над головой — величественный и неприступный на фоне обрамлявших его горных вершин.