Подлежит ликвидации - Александр Тамоников

– Но подразумевала меня. Ладно! Выводы я сделаю сам. Все, что услышал от тебя, учту!

Женщина показала на часы Акимова:

– Скоро явится слуга Ронго. Принесет ужин. Ты должен раздеться. Ронго очень мнителен. Уверена, он сейчас напряженно думает, случайно ли твое желание овладеть мной и что я могу тебе рассказать. Он пришлет, возможно, не только Жана. Согласись, странным будет выглядеть – я голая, ты одетый. Я в спальне, ты в гостевом отсеке. Это родит у генерала плохие мысли. И хотя завтра утром мне все равно не избежать допроса Ронго, плохо, если он будет в чем-то подозревать меня. Применит пытки. А мне так надоела боль. Я живу с постоянным ощущением боли. Она везде. И в душе, и в теле. Лучше разденься, я принесу вторую простыню.

Капитан подчинился. В ее словах была логика. И вообще, слишком уж логично мыслила эта Мари. Не является ли она звеном какой-то хитрой комбинации Ронго? Но нет. Иначе он сделал бы все, чтобы уложить Мари к нему в постель. Получилось же наоборот. А почему наоборот? Женщина ведь сама напросилась к нему? Так не играет ли она на генерала? Но цель? А цель проста! Понимая, что российский офицер, профессионал, будет просчитывать все возможные варианты своих действий в сложившейся обстановке, он вносит в его расчеты элемент непонятки. Однако зачем Ронго ломать стремление капитана во что бы то ни стало выполнить задачу и завалить Геммото? Или его решили использовать не первым номером в предстоящей акции у отеля? А стрелять в генерала будет другой снайпер? Которого нет в резиденции Ронго? Черт. Голова идет кругом. Но визит Мари все же следует признать позитивным для Сергея случаем, если это случай. Позже ночью, систематизируя полученную информацию, сопоставив ставшие известными ему факты, Акимов сможет найти ответ на вопрос, как ему себя вести и что делать при всех возможных вариантах развития событий.

Негритянка принесла простыню.

Сергей разделся догола, по пояс укутался в нее.

Женщина дотронулась до его плеча:

– Какое белое тело! И сильное! Шрамы! Тебе много пришлось воевать?

– Да! Войны могло бы быть и меньше!

– И все же у тебя очень красивое тело.

Сергей наконец смог закурить.

Выпустив дым, он ответил негритянке:

– Если ты рассчитываешь затащить меня в постель, то напрасно!

Мари вздохнула:

– А жаль! Разве у меня плохая фигура?

Она бросила простыню, повернулась, демонстрируя свои прелести.

– Фигура у тебя отменная! Но у меня есть женщина, которую я люблю и которая ждет меня. Я не могу обмануть ее! Она и так страдает из-за моих дел.

– Она ждет тебя в Москве?

– Не важно! Главное, ждет!

– А ты уверен, что ждет?

– Да, я уверен, что моя женщина меня ждет!

Мари вновь вздохнула:

– Вот и я всегда ждала своего мужа. Мы были хорошей парой. Нам завидовали. Кто бы знал, что счастье будет таким коротким. А все борьба за власть, нефть, деньги. Мужа убили, меня превратили в рабыню, в вещь, в самку.

Капитан погладил руку женщины:

– Не надо, Мари! Как у нас говорят – слезами горю не поможешь!

– Ты предлагаешь смириться?

– А разве ты не смирилась? Раз терпишь унижения?

– Нет, я не смирилась! Наступит время...

Вновь женщина повела носом:

– Сигнал Жанны! Кто-то опять идет к хижине! Наверное, слуга. Надо лечь в постель!

Сергей согласился:

– Идем, раз надо.

Они легли. Капитан почувствовал горячее тело негритянки. В нем родилось желание. Оно подогревалось стонами, которые начала издавать ласкающая себя Мари. Она делала это открыто, и у Акимова закружилась голова.

Ломе, подошедший к хижине русского, включил аппаратуру. Услышал стоны Мари. Но стонала лишь женщина. Сергея слышно не было. И у помощника Ронго мелькнула мысль: а не имитируют ли близость в хижине? Он отошел от временного жилища капитана, вызвал босса:

– Генерал! Ломе!

– Слушаю, Лусьен!

Помощник поведал Ронго о своих подозрениях. Генерал на мгновенье задумался. Затем приказал:

– Проверь!

– Как?

– Как хочешь, но я должен знать, что происходит в хижине!

Сергей вспотел. А Мари теснее прижималась к нему, чувствуя, как возбудился, наверное, единственный человек в этом гадюшнике – лагере головорезов Ронго, который мог бы доставить ей удовольствие. От которого она могла получить почти забытую ласку, а не боль насилия. И страсть овладела женщиной настолько, что она ничего не могла с собой поделать. Не могла, да и не хотела. Мари опустила руку к ногам Сергея, он не отвел ее, но тут в главной комнате раздался грохот. Кто-то выбил дверь. Еще секунда, и неизвестный войдет в спальню. Мари силой навалила на себя капитана, и тот вошел в нее. В таком положении и застал капитана с проституткой Ломе, вломившийся в спальню.

Сергей, скатившись с Мари и выхватив из-под подушки подаренный Ронго пистолет, наставил ствол на незваного гостя.

Ломе поднял руки:

– Это я, офицер!

Капитан пробурчал:

– Какого черта вы вламываетесь ко мне? Или посчитали, что я ваш раб? Так быстро получите опровержение. В виде вашего трупа!

– Тысяча извинений, офицер! Но мне показалось, что в хижине раздался выстрел. И я просто не мог действовать иначе! Слишком высокую ценность вы представляете для господина Ронго.

Сергей продолжил за плохо играющего роль Ломе:

– Который завтра же узнает о том, что ваши болваны нарушили его слово не следить за хижиной. Я же предупреждал, что чувствую слежку за версту. А может, вы по собственной инициативе решили контролировать меня? Тогда я буду настаивать, чтобы генерал наказал вас!

– Извините, господин Аксенов! Произошло недоразумение. Действительно, я самовольно выставил к хижине посты, но не с целью наблюдения за вами, а с целью охраны. Ваша жизнь доверена Ронго мне. Я отвечаю за вашу безопасность. А эта сука, – негр указал на Мари, прикрывавшуюся простыней, – после того, как утопили ее муженька и перевели в рабыни, способна на любую пакость. У нас очень мстительные женщины. Они понимают только жестокое обращение. Вы же, господин офицер, могли расслабиться. Впрочем, что и сделали...

Капитан прервал речь помощника генерала:

– Ты, Ломе, глупый человек. Кого обмануть хочешь? Перед тем как врываться сюда, мог бы придумать более правдоподобную версию своего появления. Выстрел поднял бы шум во всем лагере. И вообще, ты надоел мне, проваливай, а то, клянусь, пристрелю, как собаку! Пошел вон!

Побитым псом Ломе вышел из хижины, тут же вызвал Ронго:

– Генерал? Проверил я хижину!

– Ну и что?

– Русский с Мари действительно занимались сексом, своими глазами видел. И этот русский чуть не пристрелил меня!

Ронго удовлетворенно произнес:

– Это хорошо! Контроль сними. Отдыхай. Пусть и русский расслабляется!

– Понял, господин генерал!

Связь отключилась. Ломе направился к своей хижине.

А в спальном отсеке капитана Мари вновь прильнула к Сергею. И он не выдержал, отдавшись страсти этой несчастной женщины.

Удовлетворившись, он принял душ, выкурил сигарету. Вернулся в спальный отсек. Мари, чему-то улыбаясь, спала. Прилег и Сергей. Ему было стыдно. Но... что сделано, то сделано. Сейчас ему следовало забыть о близости с негритянкой и проанализировать ситуацию.

Перед тем как уснуть, капитан уже знал, как поступит, осуществляя замысел Данилевского – Ронго. И его план радикально отличался от плана мятежного генерала.

Глава 3

Разбудила Мари Акимова в 5 утра четверга, 25 августа. Стараясь не смотреть на женщину, Сергей прошел в душевой отсек. Побрился. В гостевом отсеке оделся, присел в кресло, закурил. Ему было плохо. Он чувствовал себя подлецом перед Галиной. Не смог сдержать себя.

Приняв душ и одевшись, перед ним присела Мари:

– Ты, наверное, проклинаешь меня? Ведь я соблазнила тебя. Но... Алекс, пойми меня. Я не хотела, честное слово, не хотела соблазнять. И не смогла удержаться. Мне так хотелось ласки, что, наверное, умерла бы, если б не получила ее. Не вини себя. Ты не изменил своей русской женщине. Ты подарил африканской женщине последний миг истинного наслаждения. Последний, Алекс! Другого у меня уже не будет. Больше у меня уже ничего не будет.

Мари называла Сергея Алексом, так как тот представился Александром, следуя легенде своего пребывания здесь.

Сергей, выкурив в несколько затяжек американскую сигарету, вздохнул:

– Ладно, Мари, что было, то было! Но ты зря так пессимистично настроена. У тебя есть возможность бежать отсюда.

Негритянка отрицательно покачала головой:

– Нет, Алекс! У меня, как у любой другой рабыни в резиденции, из этого леса пути нет. Ну, если только в реку. Ронго не выпустит отсюда никого из рабов. Кто такой раб? Вещь! Пользуются, пока не надоест. Надоест – выбрасывают за ненадобностью. И куда бежать? До территории, контролируемой правительственными войсками, не добраться, они далеко. До миротворцев тем более. Те еще дальше закрылись в своих фортах. Моя судьба – умереть в неволе. И умереть скоро, я это чувствую. Так что не кори себя за то, что подарил мне глоток счастья. Последний глоток в этой жизни.