Малютка Интрига - Дарья Донцова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нина посмотрела прямо мне в глаза.
– И как стукнет мне в голову – наверное, Олеся мне базу с ядом сунула, чтобы Адамову на тот свет спровадить. Игнатова никогда маникюршей не работала. Про то, что основа от чего-то добавленного густеет, ей неизвестно, да и Вадиму тоже неясно. Про мой крестик Олеся понятия не имеет. Вот так! Пару недель еще поработала, потом сообщила, что заболела, наврала, будто надо лечь на операцию. Бюллетень дали аж на два месяца. Олеся рассердилась: «Увольняйся, нам здесь хилые без надобности». А мне только это и надо. Вы стали моей последней клиенткой. Прощай, «Вако»!
Глава двадцать девятая
– В салоне убивают клиентов? – уточнил Макс.
– Да, – подтвердила я, – осторожно так, тихо. По двое за год. Нина сообщила о нескольких людях. И никаких подозрений не возникало. Пьяницы, бабник, сексуально озабоченные, женщина с ожирением. Определенно, у них у всех были букеты болезней. Жертвы – хорошо обеспеченные люди. Думаю, они своими дурными привычками довели родственников до крайности.
– Сергей Попов, – громко произнес Юра, – причина смерти – инсульт. Состояние сердечно-сосудистой системы – как у глубокого старца, плюс трихомониаз. Вукина Наталья, ожирение четвертой степени, патология в работе печени, желчевыводящих путей и в остальных органов. Заболевание опорно-двигательного аппарата. Сосуды, мозг – все в плачевном состоянии. Причина смерти – инфаркт. Ирина Завазина – хроническая алкоголичка со всеми вытекающими отсюда последствиями. Юлия Адамова имела диагноз «пассивно-агрессивное расстройство личности», на нее жаловались домработницы, водители. Дама распускала руки, угодить ей никто не мог. У Светланы Юргиной сатириазис – чрезмерное усиление сексуальных потребностей.
– Ну-ка, глянь, у них есть родственники? – заинтересовался Вульф.
– У Попова жена, – живо ответил Чернов, – она вскоре после ухода мужа улетела жить в Италию. Подмосковный дом сдает. У Вукиной – дочь скрипачка. Пока мать была жива, девушка никуда не выезжала. Сейчас по всему миру летать начала, очень востребована. Сын – крупный бизнесмен, он недавно женился. У Юргиной тоже мальчик тридцати двух лет имеется, и он свадьбу сыграл, когда после кончины мамаши недели не прошло. У Завазиной отец – режиссер. Жизнь всех близких после кончины неприятных родных лучше стала.
– Подозрений в насильственной смерти не возникло, – резюмировал Костин, – но, похоже, в салоне кроме маникюра и массажа оказывают еще и криминальные услуги. Интересно, как они подбирают кадры?
Чернов пошевелил мышку.
– Из мужчин там только банщики. Оба ранее работали в клубе стриптизерами. Еще есть массажист того же пола, Тихон Фокин. У него диплом медика, он фельдшер. Раньше работал с певицей Ренатой.
– Никогда о такой не слышал, – констатировал Макс.
– И я тоже, – хором отозвались мы с Костиным.
– Она пользовалась успехом у тех, кому за шестьдесят, – объяснил Чернов, – звезда советских лет. Удивительно, но дама не потеряла голоса, собирала в провинции залы. Умерла в гостинице после очередного выступления.
– Да? Дело не в «пожирателе»? – откликнулся Макс.
– На «пожирателя» непохоже, – быстро возразил Юра, – певица пошла в душ, поскользнулась, упала. Конец. До этого момента ни на что не жаловалась. А еще давайте вспомним интересную информацию про Эвелину Михайловну Волгину.
– Какую? – опять в унисон поинтересовались мы с Володей.
– У нее есть еще одна дочь, на пару лет младше Маргариты. Кира Вадимовна Кострова.
– Точно, – протянул Володя. – Эвелина – что, когда-то работала в салоне? Она бывшая любовница Вадима?
– Когда Кира появилась на свет, центр, в котором находится салон, еще не построили, – ответил Юра. – Сейчас пороюсь кое-где.
– Госпожа Волгина-старшая не захотела рассказывать нам о второй дочери, – заметил Костин. – Но, с другой стороны, мы ее о ней и не спрашивали. Говорили о Маргарите.
– В отношении девочки она соврала, – напомнила я, – наплела, что взяла ту на воспитание совсем маленькой. Но теперь у нас есть сведения, что дело обстояло иначе.
– Ого! – воскликнул Чернов.
– Что? – подпрыгнула я.
Юра показал на другой ноутбук.
– Я тут параллельно ищу Валерию Нифкину. Имя и фамилия нередкие, но и не такие, как, например, у Елены Кузнецовой. Да еще отчество у этой Леры – Мефодьевна. Женщина с такими паспортными данными имеется в базе, она владелица трехкомнатной квартиры. Поздней осенью прошлого года Нифкину в районе часа ночи нашли на улице неподалеку от дома в бессознательном состоянии. Около нее валялся поводок с расстегнутым ошейником. Леру увезли в клинику, там выяснилось, что у нее случился обширный инсульт. Сейчас больная находится в частном реабилитационном интернате.
Глава тридцатая
– Значит, Нифкина не улетела за рубеж? – уточнила я.
– Надо выяснить: Валерия на самом деле там, или она так сильно боится тех, кто убирает клиентов салона, что решила подстраховаться, – затараторил Юра. – Заплатила руководству клиники, ее оформили как пациентку, а на самом деле в палате никого нет или там лежит другая тетка. Надо съездить туда. У Леры есть профили во всех соцсетях, включая портал «Хочу замуж». Там свободные женщины ищут супруга. Им нужны серьезные отношения, в связь без брака они вступать не намерены. Вот вам фото.
– Нормальная внешность, – отметил Володя, глядя на экран, – как у всех.
– «Глаза голубые, волосы светлые, – начал читать Юра, – вес пятьдесят килограммов, рост сто семьдесят. Веселая, хорошо готовлю». Здесь тоже ничего удивительного. «Люблю свою собаку Кузю, тойтерьера». Ага, нашел интересное. «Дефект внешности: нет мизинца на ноге, такой родилась». Но свой аккаунт она закрыла. Или нашла кого-то, или разочаровалась в женихах.
Костин оперся руками о стол.
– При наличии приятной внешности, собственной квартиры, востребованной профессии мастера маникюра-педикюра, отсутствии детей от прежних браков не такая, как у всех, нога может показаться милой. Завтра надо съездить в интернат и выяснить у врача правду про Нифкину. Есть ли у нее дефект ноги?
– Отрезать мизинец легко, – высказался Юра.
– Это как-то слишком, – поежилась я, – нанять некую женщину, лишить ее пальца!
– За хорошие деньги некоторые люди и не на такое согласятся, – не дрогнул Чернов.
Я взяла телефон и позвонила нашему начальнику отдела медицинской экспертизы.
– Слушаю внимательно, – отозвался тот.
– Леша, если человеку отрезали мизинец на ноге, это…
– Неудобно ему будет ходить первое время, потом привыкает, – перебил меня Власов, – на продолжительность жизни не влияет. Спина и шея могут заболеть, если не носить особую стельку.
– Подожди, – остановила я его. – Человек остался без мизинца осенью, сейчас зима. Ты сумеешь определить, палец удалили или его нет с рождения?
Послышалось тихое покашливание.
– Конечно. Сразу видно, что случилось. Это все, что ты хотела узнать?
– Да, спасибо, – поблагодарила я. – Можно тебе фото прислать?
– Свое? – хмыкнул Алексей. – Зачем?
– Ноги без пальца, – уточнила я, – для определения, что с ним.
– С кем? – не понял Власов.
Я постаралась набраться терпения.
– С мизинцем.
– Так его отрезали, – удивился Леша, – значит, нет проблемы. При чем тут нога?
Я посмотрела на Костина, потом на Чернова, который молча давился смехом, и спокойно продолжила:
– Нам надо знать: своей части конечность лишилась прошлой осенью, или она такой родилась, – уточнила я.
– М-м-м, – протянул Леша, – понимаешь, Романова, та часть тела, о которой идет речь, не может появиться на свет самостоятельно. Хотя неверно высказался. Может, и случалось подобное, просто у меня информации по данному поводу нет. Ты сказала, она такой родилась, имея в виду ногу.
Чернов упал головой на стол. Костин начал кашлять.
– Леша, – стараясь сохранять невозмутимость, заговорила я, – нога появилась на свет
