Три ночи с повесой - Тесса Дэр

Она даже не успела додумать эту мысль до конца, как взгляд Джулиана похолодел. Он посмотрел на сидевших за столом игроков. Лили успела заметить, как с лица его вдруг сошли все краски, и оно стало пепельно-серым, а потом внезапно побагровело от ярости. Губы Джулиана зашевелились, и Лили даже слегка приоткрыла рот, ошеломленная резкостью его слов. Правда, они были адресованы не ей, а кому-то позади нее.

— А ну-ка, повторите, что вы только что сказали! — прорычал Джулиан.

О Господи, мысленно ужаснулась Лили. Вероятно, коммандер позволил себе дерзость, когда она повернулась к нему спиной. Нечто оскорбительное, поскольку это не было предназначено для ее ушей. И конечно, Джулиан моментально вышел из себя. Даже губы у него побелели от гнева, руки сжались в кулаки.

Он явно собирался кинуться в драку. Причем немедленно.

Лили, перепугавшись до смерти, преградила ему дорогу. Нужно было срочно что-то предпринять, пока еще все не зашло слишком далеко. Если она сделает вид, что ничего не слышала, остальные, вполне возможно, последуют ее примеру.

— Мистер Беллами. — Лили лучезарно улыбнулась, старательно притворившись, что безумно рада его видеть. — А я как раз собиралась выйти на воздух… здесь невыносимо душно, вы не находите? Наверное, в саду сейчас гораздо приятнее. Может быть, вы составите мне компанию?

С этими словами Лили взяла его за руку. Вернее, уцепилась, поскольку разжать его стиснутый кулак было невозможно.

Джулиан, казалось, даже не заметил этого — он смотрел мимо Лили, на коммандера.

— Вы негодяй и мерзавец, — отрывисто бросил он. — И не думайте, что она этого не понимает.

— Джулиан! — отчаянно взмолилась Лили, дергая его за рукав. — Проводи меня в сад, слышишь? Прямо сейчас!

На этот раз она даже не стала дожидаться, пока он согласится. И откуда только силы взялись, удивлялась потом Лили. Подхватив под руку, потащила к выходу, уверенная, что уж теперь-то Джулиан точно не вырвется. Он остолбенел — вероятно, попросту растерялся. Однако, когда Лили шагнула к двери, машинально двинулся за ней. Рука об руку, точно двое влюбленных, они вышли из комнаты.

Впрочем, до сада они так и не дошли.

Воспользовавшись тем, что Джулиан по-прежнему двигался как во сне, Лили затащила его в первое же место, показавшееся ей подходящим — в комнату напротив гостиной, — и, поспешно оглядевшись по сторонам, чтобы убедиться, что они одни, плотно захлопнула дверь. Должно быть, это будуар Эмилии, решила она. Комната идеально подходила для разговора по душам. Тем не менее она напомнила себе, что лучше все-таки сдерживаться.

— Ну, может, соизволишь объяснить, в чем дело? — стараясь не повышать голоса, прошипела Лили, повернувшись к Джулиану.

— Ни в чем, — буркнул он. Лицо у него стало непроницаемым.

— Господи, ты что, язык проглотил? — обрушилась на него Лили. — Можешь сказать все, как есть. Да я и так уже догадываюсь. Вероятно, коммандер имел дерзость сказать что-то в мой адрес, поскольку был уверен, что я не услышу. Нисколько не сомневаюсь, что это было нечто оскорбительное.

Джулиан молча покачал головой, всем своим видом давая понять, что она слова из него не вытянет. Потом осторожно высвободил руку и принялся расхаживать по комнате, стараясь успокоиться.

Лили, обхватив себя руками за плечи, терпеливо ждала. Во-первых, в комнате было достаточно холодно, а во-вторых, ей тоже нужно было успокоиться. А успокоиться легче всего, когда кто-то обнимает тебя за плечи, с грустью подумала она, покосившись на Джулиана и поняв, что этого от него не дождешься.

— Дай-ка угадаю… — Она нахмурилась. — Мы играли в вист, потом я встала, оставив их втроем. Ага! Кажется, догадалась. Должно быть, это как-то связано с тем, что я оставила вместо себя «болвана», угадала? — Лили спрятала улыбку. — Ну, теперь понятно. Вероятно, коммандер бросил что-то вроде «сменяли одного глухого на другого»[4], верно? Можешь не говорить, я и так знаю, что угадала.

Джулиан предпочел промолчать. Но судя по тому, как потемнело его лицо, Лили поняла, что ее догадка недалека от истины. Пытаясь скрыть обиду, она рассмеялась.

— Как ты можешь смеяться?! — взорвался Джулиан.

— Почему бы и нет? — Лили развела руками. — То есть я хочу сказать, это ведь всего лишь каламбур, верно? И потом я, конечно, глухая, но отнюдь не тупая. Правда, надо признаться, сегодня я играла на редкость отвратительно. — Лили виновато улыбнулась.

Джулиан смотрел на нее и не верил собственным ушам.

Лили вдруг начала стремительно заливаться краской. Видя, что он молчит, она попыталась объяснить.

— Знаешь, иногда смеяться легче, чем… — заикаясь от смущения, начала она. — Словом, когда такое происходит, нужно чувство юмора, иначе жизнь становится совершенно невыносимой. И если ты согласился сопровождать меня во время выездов в свет, то должен заранее привыкнуть к мысли, что тебе тоже придется спокойнее относиться к подобным вещам. Видишь ли, люди иногда просто не понимают. Кому-то, возможно, даже не приходит в голову, что отсутствие слуха еще не делает тебя слабоумным. Другие машинально стараются кричать — как будто это поможет. Кого-то одна мысль о моей глухоте приводит в такое смущение, что им легче просто меня не замечать. Что же до коммандера, то, уверяю, он просто недалекий и невоспитанный хам, только и всего. Но нельзя же срываться всякий раз, когда кто-то из этих безусых лейтенантиков честно пытается втянуть меня в разговор.

— Они пытались тебя обидеть.

— Ну, это уж мне решать, — отрезала Лили. — Знаешь, Джулиан, я до смерти устала от того, что ты пытаешься решать за меня. Сначала ты вбил себе в голову, что я не в состоянии жить одна. Теперь, получается, я уже не могу ни с кем спокойно поговорить, не опасаясь, что ты сочтешь себя оскорбленным и ринешься на моего обидчика с кулаками. Знаешь, Джулиан, настоящий друг не стал бы постоянно напоминать мне о моем физическом недостатке. Он бы верил в меня и помог бы поверить, что я способна справиться со всем, как любой нормальный человек, — решительно закончила она.

Каменное лицо Джулиана мгновенно смягчилось.

— Лили, о чем ты говоришь? Конечно, я верю в тебя, но…

— Но — что? Ты не можешь сказать, что не веришь в меня, и тут же добавить «но». Либо ты доверяешь мне, либо нет, третьего не дано.

Тяжело вздохнув, Лили прошлась по комнате. Нужно взять себя в руки, приговаривала она, успокоиться. Нет ничего унизительнее, чем стать объектом всеобщей жалости, а уж жалеть себя — и вовсе последнее дело, считала она. За те годы, что она была глухой, Лили ни разу не позволила себе поддаться постыдной слабости. Да, бывало, конечно, что она грустила или плакала — но только от сочувствия и жалости к кому-то еще, — жалеть себя она решительно отказывалась.