Невеста джентльмена - Кэндис Кэмп

– В этом не было никакого толка. Я тоже понимала, что мельник будет против. Сэм говорил, что пытался уговорить отца, но, насколько я знаю мистера Тредуэлла, он не тот человек, который меняет однажды принятые решения. Поэтому я ничего и не рассказывала, опасаясь, что ты можешь высказать что-нибудь отцу Сэма.

– А я бы и вправду нашла что сказать мельнику в ответ на то, что ты недостаточно хороша для его сына! Ты подходишь каждому!

– Ты просто заступаешься за меня, как сестра, – хмыкнула Роуз.

– Ну и что в этом такого? Но я хочу, чтобы ты мне все рассказала. – Мэри сделала паузу, собираясь мыслями. – Роуз… И ты не хочешь его потерять? Неужели нам было бы лучше остаться?

– Нет, конечно же, нет, – твердо покачала головой Роуз. – Он говорил мне кучи комплиментов, но никогда не звал замуж. Полагаю, что дело не только в том, что ему не хватало храбрости, просто его родители слишком чванливы. – Роуз издала легкий смешок. – Посмотрели бы они, как живут наши кузены!

– Ничуть не сомневаюсь, – улыбнулась Мэри. – Посмотрела бы я, что сказал бы мистер Тредуэлл теперь.

– В любом случае, – Роуз пожала плечами, – я вовсе не собираюсь ждать Сэма до старости. А мама была совершенно права. Приехать сюда – лучшее, что мы могли сделать. В конце концов, и Лили, и Камелия заслуживают лучшей жизни. А если бы мы остались дома, Космо насильно вынудил бы меня выйти замуж за мистера Саттерсби. Помнишь, как говорится в книжках Лили, что женщине лучше умереть, чем вытерпеть домогания нелюбимого мужчины?

– Да, большей грязи я и представить себе не могу. Но мне кажется, что было бы проще разделаться с Саттерсби, чем с собой.

– Без сомнения, ты права, – хмыкнула Роуз. – В любом случае я предпочла бы покончить с собой, чем выйти замуж за этого ужасного человека. У него седые волосы, коричневые зубы, а когда он смотрел на меня… Брр… – Роуз передернуло.

– Ну, теперь тебе не нужно будет делать ни того ни другого, – решительно заявила Мэри. – Он остался далеко позади. Да и Сэм Тредуэлл невелика потеря, коли уж он оказался таким слабаком. Уверяю, что ты найдешь себе кого-нибудь намного лучше.

– Ох, Мэри! – обняла сестру Роуз. – Ты действительно полагаешь, что мы найдем себе здесь мужчин? Посмотри на этих надменных англичан, они же похожи на окоченевших покойников!

Мысли Мэри немедленно переключились на Ройса, на его руки, которые ее обнимали, на губы, прижимающиеся к ее губам. Нет, он совершенно не был похож на окоченевшего покойника, и Мэри не могла назвать Ройса Уинслоу холодным.

Конечно, она не стала высказывать это вслух, а лишь сказала:

– Мы же познакомились здесь только с несколькими мужчинами. Уверена, что ты сможешь найти здесь того, кто придется тебе по сердцу.

– Конечно, ты права. Да и граф, похоже, собирался принять нас в свою семью. Полагаю, у нас все будет чудесно. Пока все для нас кажется незнакомым и странным, но это – вопрос времени. – Роуз снова пожала плечами и, улыбнувшись сестре, поднялась из-за туалетного столика, собирая волосы в толстую косу проворными опытными пальцами.

Хорошо зная сестру, Мэри прекрасно понимала вымученность этой улыбки, но была уверена, что Роуз проявит всю твердость характера и постарается претворить слова в реальность. За внешней застенчивостью и мягким нравом, ошибочно воспринимаемыми посторонними людьми как слабость, скрывалась достаточно сильная личность. Рано или поздно чопорные и скучные тетушки обязательно должны ее принять.

По мнению Мэри, проблемы могли возникнуть у Камелии и у нее самой. Вздохнув, она села за туалетный столик и также занялась волосами. Завтра первым делом следовало предупредить Камелию о необходимости соблюдения дипломатичности и такта, особенно вначале. И ради благополучия всех сестер необходимо последить за собственным не всегда сдержанным языком. Быть может, это не совсем соответствовало складу ее характера, однако, если они хотят жить среди этих людей, следует постараться.

Прошло немало времени, прежде чем она закончила вечерний туалет, возбужденная собственными мыслями, и, повернувшись к Роуз, обнаружила, что та уже крепко спит. Мэри попробовала сделать то же самое, однако, как это часто бывает, сон к ней не шел. Накинув на ночную рубашку кофту – день выдался холодный, – она устроилась на стуле перед камином. Вяло текущие мысли ввели Мэри в состояние легкого оцепенения, но страх перед неопределенным будущим не давал заснуть.

Сейчас ей могла бы помочь книга, однако все они остались дома: сестры были слишком далеки от того, чтобы захватить книги в Англию. Так или иначе, в этом доме где-то должна находиться библиотека, но Мэри ужаснулась, представив себя медленно, словно воришка, пробирающейся по незнакомому дому в столь поздний час, да еще в ночной рубашке, прикрытой сверху кофтой. Что, если она наткнется на кого-нибудь? Хотя, с другой стороны, гости наверняка уже давно разошлись, а сам граф, должно быть, находится в собственной спальне.

Она зажгла свечу с туалетного столика, выскользнула из комнаты и была несколько удивлена, что канделябры на стенах коридора все еще продолжают излучать неяркий мягкий свет. Быстро пройдя через холл, она спустилась вниз по ступеням. Благодаря мягким ночным туфлям ее шаги почти не были слышны.

Мэри очутилась перед коридором, через который они проходили сегодня в столовую, и подумала, что библиотека должна находиться где-то неподалеку. Заглянув в первую дверь, она обнаружила за ней другую элегантно убранную гостиную, еще большую по размерам, чем китайская. Мэри двинулась дальше и услышала впереди себя неясное бормотание нескольких голосов. Остановившись, она прислушалась. Неужели это слуги? Затем раздался более громкий мужской смех, и Мэри поняла, что он доносится из столовой. Дверь в нее была немного приоткрыта, и на пол падала узкая полоска света.

На несколько мгновений Мэри посетила мысль, что, возможно, гости еще не разошлись. Но нет, было уже слишком поздно. Из столовой не доносились звуки ходьбы слуг, да и света в задней стороне дома не было видно. Таким образом, это могли быть только братья, ведущие беседу под бренди или портвейн. Мэри тихонько пошла обратно, готовая отказаться от поисков, но любопытство взяло верх, и после некоторых колебаний она снова бесшумно спустилась в холл, поближе к приоткрытой двери.

К облегчению Ройса, родственники не задержались надолго, после того как сестры Баскомб покинули столовую. Как только тетушки ушли, Стьюксбери отпустил слуг и вместе с Ройсом и Фицем расположился за столом с портвейном и сигарами. Как и предусматривал этикет, в комнате повисло долгое молчание, в течение которого братья потягивали портвейн.