Иуды в погонах - Олег Смыслов

После пытки одиночкой капитан-лейтенанта срочно доставляют в симферопольский штаб немецкой морской разведки (НБО — «Нахрихтенбеобахтер»), размещают в отдельной комнате, кормят, одевают и оказывают медицинскую помощь.

Абверкоманда НБО как морская разведывательная абверкоманда была сформирована в конце 1941-го — начале 1942 года в Берлине, затем направлена в Симферополь, где находилась до октября 1943 года по улице Севастопольской, дом 6. В оперативном отношении непосредственно подчинялась Управлению «Абвер-заграница» и была придана штабу адмирала Шустера, командовавшего немецкими военно-морскими силами Юго-восточного бассейна. До конца 1943 года команда и ее подразделения имели общую полевую почту № 47585, с января 1944 года — 19330. Позывной радиостанции — Татар.

До июля 1942 года начальником команды был капитан морской службы Боде, а с июля 1942 года — корвет-капитан Рикгоф.

Команда НБО имела достаточно разветвленную структуру: управление в количестве 90 сотрудников, две разведывательные команды, одна диверсионная, груши по вербовке захваченных моряков, лагерь военнопленных и школа подготовки агентуры.

В состав одной из разведкоманд входили группы но радиоразведке и связи с агентурой, захвату и изучению документов затонувших судов, по опросу пленных, вербовке агентуры, по контрразведывательной защите.

Как утверждает И. Иванников, «помимо данного подразделения на этом же участке фронта действовала специальная морская разведывательная команда но Черному и Азовскому морям — “Маринэ айнзацкомандо дес Шварцен Меере” (фельдпост № 12965) во главе с корветтен-капитаном доктором Ротта и его заместителем капитан-лейтенантом Граслером. Команда численностью 40 человек подчинялась “Абвер-загранице” и была придала штабу адмирала Карла Георга Шустера, командовавшему германскими военно-морскими силами юго-восточного направления.

“Морская команда Черного моря” в 1941—1942 годах первоначально располагалась в Бухаресте (Румыния) и являлась самостоятельным подразделением. Основной задачей “зондеркоманды ОКВ” был сбор информации о военном и торговых флотах данных морей, о портах, портовых сооружениях и предприятиях судостроительной промышленности, об организации и состоянии обороны побережья.

С началом войны против СССР “Морская команда” передислоцировалась на советскую территорию и разделилась на две группы. Первая группа (форт-группа, “передовая группа”) во главе с лейтенантом Германом Бирманом выехала в Одессу, другая, во главе с Ростом, в Николаев.

Позднее обе группы соединились в Николаеве, откуда переехали в Ялту (находились на территории санатория “Угольщик Донбасса”). С декабря 1941-го по февраль 1942 года группа Роста находилась в Николаеве, а потом была распущена. По приказу адмирала Шустера сам Рост с частью группы выехал в Софию (январь 1942 года), личный состав был передан в сухопутную контрразведку и НБО.

В 1941—1942 годах в команду вошли около 30 белоэмигрантов, участников болгарского отделения Русского общевоинского союза (РОВС), завербованных “ACT София”, так называемая “русская группа”, состоявшая в основном из белоэмигрантов, проживавших в Болгарии (руководитель Клавдий Фосс). Позднее “русская группа” была включена в “Абвершталле Юга Украины”».

В такой серьёзной организации и начались перекрестные и изнурительные допросы Бориса Ильинского, на которых он неоднократно предупреждался: «Лучше говори правду, мы уже допрашивали сотрудников разведотдела штаба, и нам всё известно! Соврёшь — пеняй на себя».

Следует отмстить, что немецкие разведчики достаточно быстро сломали Ильинского. Ведь такую «птицу» поймал» и выпустить было не в их интересах. По своим должностным обязанностям Борис Николаевич полностью владел всей поступавшей в штаб Черноморского флота разведывательной информацией и составлял для командующего флотом ежедневные сводки.

Сломленный окончательно, он выложил всю известную ему информацию об организации разведотдела флота и задачах, решаемых всеми его подразделениями. Более того, капитан-лейтенант назвал имя начальника радиостанции разведывательного отдела штаба, который находился в плену вместе с ним.

Результатом допросов Ильинского стали мгновенная смена техники шифрования у румын, сокращение радиообмена, а также утрата возможности получения ценных разведданных в самый разгар Сталинградской битвы и сражения за Кавказ.

Буквально через неделю после первого допроса Ильинского доставили к зондерфюреру разведывательной команды Николаю Келлерману. Именно здесь и произошла окончательная вербовка.

Келлерман, как достаточно опытный разведчик, был вежлив и обходителен.

— Добрый день, господин Ильинский. Садитесь, пожалуйста, — мягко сказал он Борису Николаевичу при первой встрече. — Я надеюсь, что теперь вы чувствуете себя неплохо! Может быть, сигарету?

В ходе долгого разговора Келлерман предложил Борису Николаевичу работал» в его команде. Теперь уже ему ничего не оставалось делать, как только согласиться.

5

Команду морской фронтовой разведки «Марина абверайнзатцкомандо» с сентября 1942 года возглавлял обер-лейтенант Цирке. Когда туда попал Ильинский, где ему был присвоен псевдоним Сидоров, она обрабатывала советских военнопленных в Мариупольском (с августа 1942 г.) лагере. Из Мариуполя команда перебрасывала агентуру в тыл частей Советской армии, действовавшей на побережье Азовского моря и на Кубани. Подготовка разведчиков проводилась в Тавельской и других школах НБО. Помимо этого, команда готовила агентуру и самостоятельно на конспиративных квартирах в г. Мариуполе но следующим а/фесам: улица Артема, дом 29; улица Толстого, дома 157 и 161; улица Донецкая, дом 166; улица Фонтанная, дом 62; улица 4-я Слободка, дом 136; улица Транспортная, дом 166.

Плодотворно поработав с Ильинским в течение двух недель, обер-лейтенант Вольф Цирке но указанию руководства отправляет Сидорова в Берлин, где его допрашивают старшие офицеры штаба германского военно-морского флота о состоянии Черноморского флота и тонкостях советской радиоразведки. Была и поездка в Бухарест.

О положительных результатах этих допросов говорит прибавка 300 рейхсмарок к ежемесячному жалованью Ильинского.

Известно, что одной из задач, решаемых командой Цирке, были допросы военнопленных в лагерях. Ильинский, как бывший офицер советской военно-морской разведки, и должен был помочь абверу на этом поприще, получив должность «опрашивающего».

Конкретно ему была поставлена следующая задача: «Выявлять из числа военнопленных тех, кто работал на военных заводах Советского Союза, опрашивать их но вопросам, интересующим немецкую разведку, и записывать показания».

Ильинский должен был «выжимать» максимум из своих соотечественников, находящихся в неволе, собирая информацию для новых хозяев о вооружении Красной армии, состоянии военной промышленности СССР на Урале и Дальнем Востоке. Кроме того, ему приходилось не просто обрабатывать эту информацию, но ещё соответствующим образом оформлять сё в виде донесений-отчётов, которые, проходя все инстанции абвера, уходили наверх, в Берлин.

«Детальный инструктаж по поводу предстоящей работы предатель прошел в Ростове-па-Дону, куда в составе группы Цирке попал на своё первое задание, — пишет А. Варенков. — О топкостях ведения допросов Сидорову рассказали жители Болгарии Александр р и Иван Стоянов, которые также работали в команде Цирке. Именно через болгар собранная рядовыми (“опрашивающими” информация попадала в верха немецкой разведки».

Именно в Ростове-на-Дону при активном участии Бориса Ильинского была разработана «инструкция но допросу советских военно-пленных», которая получила одобрение у немецкого командования и впоследствии использовалась другими немецкими разведорганами.

К слову сказать, все разведки мира обработке военнопленных, в том числе и первичной, придавали особое значение. Нередко при целом допросе, помимо обычных сведений, интересующих разведывательные органы, узнавался целый ряд данных о готовящихся противной стороной диверсионных и террористических акциях.

Сам же по себе допрос пленных считался одним из важнейших источников добывания сведений о противнике. Например, именно посредством допроса подтверждались и проверялись номера частей и соединений противника, что давало возможность в самые короткие сроки перепроверить его группировку.

Особое значение придавалось правильному отбору военнопленного. Поэтому навыки «опрашивающего» в отборе (по внешним признакам) из общей массы пленных именно тех, которые могли сообщить наиболее ценные сведения, имели решающее значение. Это и умение «читать по лицам», а значит, буквально по внешнему виду определить особенности характера военнопленного. Что достигалось прежде всего опытом.