Сен. Возврат - Илья Арсёнов

Первый согласно покивал, соглашаясь с Бератроном, и задал вопрос:

— Что говорить Джуле, когда она проснется?

— Не уверен, что ей стоит говорить о произошедшем, — задумчиво проронил лич.

— С одной стороны да, но как заставить молчать гадалку?

— Никак, — раздался девичий голосок от дверного проема, — я всё слышала.

— Видишь как устал, — пожаловался лич Первому, — ко мне какая‑то соплячка втихаря умудрилась подобраться.

— Гадалка останется у вас? — Первый проигнорировал жалобу Бератрона.

— Есть другой вариант?

— Конечно, — равнодушно произнес ученик Боя, поглаживая меч.

— Не смей! Лучше она останется пленницей у дедушки! — зашипела подскочившая Джула, — и пусть она еще письмо дочери напишет, чтобы та не волновалась!

Первый несколько растерянно посмотрел на лича, но тот раздраженно махнул рукой, соглашаясь с девушкой.

Зал со СПРиГМ с трудом вмещал посетителей. Абсолютно все жнецы собрались вместе и что‑то с шумом обсуждали между собой.

— Ромашка, все компьютеры сходят с ума. Программное обеспечение вылетает с ошибками! — с ярко горящими глазами прокричал Василёк, — Мы не можем даже снять копию генома. Набор хромосом меняется каждые сто тридцать семь наносекунд. Просто поразительно! Восхитительно!

— Это, конечно, так, — согласно ответил Ромашка, который выполнял функции неформального лидера у этой своры безумцев, — но объект умирает. А если он умрет, то мы лишимся этой очаровательной тайны.

— Но реаниматор пасует, — слова Ромашки охладили Василька, — восстановленные клетки мгновенно отмирают!

— Придумайте что‑нибудь! Пробуйте другие методики восстановления и стабилизации объекта!

Глава 6. Луч надежды.

Память. Для кого‑то дар, для кого‑то проклятье. Некоторые трепетно хранят светлые воспоминания — первый поцелуй, рождение ребенка, исполнение давней мечты. Именно они помогают человеку в темную минуту, когда весь мир  против него, когда друзья отводят глаза в сторону, когда мрак застилает взор. И тогда пламя приятных воспоминаний разгоняет тьму одиночества  и заставляет бороться. Именно с такой памятью нужно уходить по дороге смерти.

Других же всю жизнь преследуют воспоминания о свершенных поступках. И хорошо если они просто постыдные, а не мерзкие и отвратительные. Такая память способна отравить всю последующую жизнь человека — болью от осознания тяжести содеянного, ядом совести, невозможности что‑то изменить…

Сену повезло.

Он практически ничего не помнил о событиях, произошедших после ухода из орочьего селения. Сколько разумных не пережили встречи с ним? Сколько судеб искорежило его мимолетное присутствие?

Только одно событие можно описать как условно положительное. Едва Сен покинул предгорья, как повстречал шайку Гергера, личности довольно примечательной: сын высокого аристократа, имевшего право на две встречи с Императором в год, и юной дроу. Такой мезальянс в Солнечной Империи не поощрялся. И палачи из канцелярии Покоя Императора  вызвались устранить источник беспокойства. О произошедшем можно написать отдельное произведение в многих томах, но если кратко, то подчиненные Императора достигли своей цели через долгих восемь лет — убили чету на глазах маленького Гергера, спрятанного в тайной нише. Дроу, особенно полукровки, никогда не отличались устойчивой психикой… Через двенадцать лет он вернулся в Империю и устроил  террор южных областей. Ропот поданных достиг ушей Императора и глава канцелярии Покоя получил последний дар: богатое поместье в окрестностях столицы и ритуальную шелковую удавку.

Тайная канцелярия, армия, маги, наемники никто не мог ничего поделать с шайкой Гергера. А вот короткую встречу с Сеном банда не пережила — за его спиной остались только трупы с лицами искаженными гримасами ужаса.

На этом удача Солнечной Империи закончилась. Весь юг гудел, как растревоженный улей.

Восстание мертвецов на множестве кладбищ.

Кровавая бойня на тракте Цисинь.

Появление одержимых в куче деревень.

И как финал  оргия на центральной площади в городе Цихинь, что значит отдохновение Императора на древнем диалекте династии Хинь, южной столицы Империи. Прямо напротив имперской резиденции, с которой Великий Император любил взирать на спины своих коленопреклоненных подданных. Закончилась эта оргия чудовищной, омерзительной бойней. Мужчины ломали своим партнершам шеи и продолжали совокупляться с трупами, женщины вырывали зубами куски плоти из тел своих любовников, разрывали голыми руками их грудины… рисовали кровью на себе странные, пугающие символы. А затем… затем ткань вселенной истончилась, и в мир хлынули орды демонов.

Мобилизованные гарнизоны трех приграничных крепостей едва–едва успели блокировать расползающуюся заразу. Наместник области, объезжающий вместе с гвардией удаленные уголки   вверенной территории, срочно вернулся в Цихинь. Но все что он увидел — темные тучи, сгустившиеся над его родным городом. Стены, когда‑то белоснежные, как снег на вершинах самых высоких гор, окрашенные кровью. Вырывающиеся из врат орды нечисти, с трудом сдерживаемые магами. Крики выживших людей, убиваемых демонами прямо сейчас.

От увиденного он пал на колени и заплакал, его душа разрывалась на части — в этот час он потерял всё, абсолютно всё… его три жены, каждую из которых он любил больше себя, находились в том аду. Как и семь его детей… включая недавно  родившегося Кахиса.

Прошло десять самых страшных минут в жизни наместника. Затем он встал и немного рваной походкой, отправился в палатку старших офицеров, где запросил связь с Императором. В связи с чудовищными событиями, её организовали мгновенно, и сам Великий Император общался с наместником. Никто не знал подробностей разговора, но когда наместник вышел и произнес приказ, то все опешили.

— Но там еще остались люди. Маги провели разведку, большая часть жителей еще жива. Мы можем… — попробовал возразить один из генералов.

Наместник взглянул на говорившего, и тот поперхнулся словами, увидев абсолютную пустоту в глазах.

— Возможно, ваши жены еще… — проговорил начальник личной охраны, нарушая все мыслимые правила этикета Солнечной Империи.

— Эта язва на лике мира. Стереть её немедленно.

Солнечная Империя всегда славилась  дисциплиной во всех проявлениях жизни, что уж тут говорить про регулярную армию. Не прошло и десяти минут, как город, лишенный  магической защиты, заполыхал. Боевые пироманты из гарнизонов не очень хорошо разбирались в магических теориях, но прекрасно умели сжигать огромные пространства силой мысли. Пламя магического огня полыхало настолько ярко, что многие из обычных солдат на несколько дней лишились зрения, лишь взглянув ярость стихии.