Абсолютный враг - Андрей Ливадный

Ульрих слушал Найджела, все более бледнея, но тот не остановился на сказанном.

– Я вижу и другую опасность. – Гревс говорил прямо и беспощадно. – Наша, человеческая цивилизация, следуя путем безудержной Экспансии, уже давно повсюду оставляет натуральные артефакты своей истории, причем артефакты отнюдь не статичные. Могу привести в пример Юнону – планету, населенную «Одиночками», или Деметру, где прошла путь саморазвития уникальная компьютерная сеть, которую историки именуют «Мать». Мне неизвестно, куда исчез искусственный разум Деметры, но уверен, что он не погиб и не останется в стороне от вселенского конфликта. Или порождение двойных технологий с борта колониального транспорта «Альфа» – фаги, населяющие одну или две системы в туманности Ориона. Я уже не говорю о десятках карантинных планет, где до сих пор сохранились образцы боевой техники времен Первой Галактической. – Он взглянул на Ульриха. – Разве они останутся в стороне от вселенского конфликта, затрагивающего, в том числе, и их интересы? Если механоформы вторгнутся в границы современного Обитаемого Космоса, то процесс объединения созданных людьми кибернетических систем примет взрывообразный и необратимый характер. А теперь подумайте, адмирал, в свете всего сказанного мое появление здесь и факт нашей встречи разве выглядят провокационными?

Штейхель промолчал.

– Это не провокация, – продолжил Найджел, не дождавшись ответа. – Повторяю: мы – старейшие из мнемоников – хотим протянуть вам руку помощи. Пока не поздно, нужно действовать, но действовать во имя будущих поколений, ломая консервативные устои и взгляды. Космос, как среда обитания, не просто бросил нам вызов. Он сейчас искушает нас великими, но ведущими к гибели соблазнами, он призывает к ответу за все ошибки Экспансии, за беспечность по отношению к кибернетическим сущностям, нами же созданным.

Ульрих, молча слушавший Найджела, поднял взгляд.

– Сколько, по-вашему, у нас времени?

– Его уже нет, – сухо ответил Гревс. – Действовать следовало еще вчера. И не разведывательной группой в несколько кораблей, а всеми доступными силами. Нужно понять – сейчас наступил страшный, но уникальный момент. Мы в состоянии разбудить миллиарды «спящих», дать представителям разных планет почувствовать, что они по-прежнему единая цивилизация, позволить им сделать осознанный шаг вперед, на следующую ступень эволюционного развития разума, еще раз доказать, что люди не просто пользователи, а истинные создатели техногенной среды и способны управлять ей, оставаться нужными и незаменимыми. Но при этом необходимо строго соблюсти единственное условие – нельзя заимствовать технологии, сколь многообещающими они бы ни были. Механоформы чуждой цивилизации – наши враги. С ними не удастся договориться. Почему – я объясню после того, как мои слова будут переданы в штаб флота.

– Это всё?

– Этого достаточно, чтобы в штабе приняли решение – действовать самим или выслушать мнение старейших мнемоников цивилизации, предварительно гарантировав безопасность участникам встречи. Вы вели запись нашей беседы?

– Естественно.

– В таком случае, мне остается ждать результатов нашей встречи. Флайкар доставит вас к посадочному модулю.

– Вы остаетесь?

– Подышу воздухом.

Неизвестная точка пространства…

Загадочное существо – человек.

Кайл недоуменно рассматривал следы. Вот оплавленный боевой скафандр, разрезанный непонятным способом: бронированная скорлупа, распавшаяся на две половины. Вот отпечатки обуви, оставшиеся на влажном после дождя склоне.

Он ушел вглубь Ржавой Равнины?

Наверное, человек знает цену своим способностям, если решился на столь отчаянное путешествие. Даже доминаторы не заходят дальше полусотни километров от своих баз, расположенных между технокладбищем и горным массивом.

Или он не подозревает о сотнях опасностей, подстерегающих любого путешественника, решившего отправиться в странствие по Ржавой Равнине? Глубины неизведанного пространства кишат не только мутантами, чьи предки были созданы репликаторами, – основную угрозу представляют дикие сервы, ведущие постоянную борьбу за выживание в условиях острейшего дефицита энергии и запасных частей. Они похожи на диких озлобленных животных, живущих исключительно по закону силы. Дикими их называют не в переносном смысле – разум у большинства механических созданий отсутствует, они не способны созидать, иначе разве бродили бы, как неприкаянные, сбиваясь в стаи, устраивая набеги, грызясь между собой, когда буквально под ногами – только наклонись и возьми – залежи ресурсов?

Кайл, изучив следы и определив направление, куда ушел человек, после недолгих раздумий решил последовать за ним. Он не мог поступить иначе. На миг в рассудке промелькнуло подозрение, адресованное самому себе: вспомнились слова Призрака, сказанные накануне. Своя ли воля управляет поступками? Или, действительно, с появлением на планете человека очнулись дремавшие до поры программы, исподволь навязывающие служение людям?

Кайл задумался.

На самом деле его рассудок, еще достаточно юный, не умудренный жизненным опытом тысячелетий, самобытный, сформировавшийся тут, среди превратностей Ржавой Равнины, имел массу преимуществ и недостатков. Кайл, не давая четких, недвусмысленных определений поступкам, не пытаясь разложить собственное поведение на логические составляющие, жил, реализуя потенциал искусственных нейросетей: он мечтал, был любопытен, иногда – непоследователен. Вот и сейчас, прислушавшись к самому себе, он не нашел ничего странного в желании идти вслед за человеком.

Ему хотелось увидеть одного из создателей, понять, что же он представляет собой? Действительно ли в его власти менять поведение механических существ? Но если это так, значит, человек способен в корне изменить реальность, приручить диких сервов, вернуть им утраченный смысл существования, создать островок порядка среди океана хаоса!

Может, именно за этим он и появился тут? – обожгла рассудок разведчика внезапная мысль.

Со стороны его размышления могли бы показаться наивными, но Кайла они не смущали.

Каждому необходимо во что-то верить, иначе жизнь превратится в существование, поблекнут цели, что-то умрет внутри, в угоду гарантированному благополучию уже достигнутого.

Кайл оглянулся, посмотрел в ту сторону, где к вечеру его будут ожидать посланники Призрака, и окончательно решил идти дальше.

Будь что будет. Я никогда не прощу себе опасений, все время стану думать: а что было бы, пойди я вслед человеку?

С такими мыслями он развернулся и зашагал вглубь Ржавой Равнины.

Юное по духу существо, пытливый саморазвивающийся рассудок, заключенный в потрепанную оболочку сервомеханизма, произведенного более тысячи лет назад на далекой планете Земля…

Вадим действительно не имел ни малейшего понятия о сотнях подстерегающих его опасностей.

Неожиданная встреча со спейсбаллом ничего не изменила. Лайф куда-то исчез, видимо ему наскучило отвечать на вопросы человека.

Рощин, в поисках укрытия от промозглой сырости и просачивающейся в подземелье воды, проник внутрь древнего устройства молекулярной репликации через внушительную пробоину в корпусе.

К его разочарованию здесь, было пусто. Он придирчиво исследовал структуру древнего терраформера, но не обнаружил ничего, кроме нескольких переборок, делящих пустой, гулкий корпус на изолированные отсеки. Поначалу он подумал, что подсистемы репликатора расхищены другими сервами, но повторное изучение корпуса выявило наличие вмонтированных в бронеплиты лазеров небольшой мощности и полное отсутствие креплений для внутренних устройств. Создавалось впечатление, что репликатор на самом деле состоял из танкерных емкостей для вещества, силовой установки и множества загадочных, абсолютно пустых отсеков, к которым подходили энерговоды.

Единственное объяснение, пришедшее на ум Вадиму, выглядело фантастичным, даже с точки зрения мнемоника: подсистемы репликатора, отвечающие за формирование моделей и их последующее послойное заполнение веществом, являлись структурами энергетическими.

Столь смелое допущение требовало тщательной проверки. Делать окончательные выводы можно лишь после исследования и сравнительного анализа сигнатур нескольких действующих образцов планетопреобразующей техники.

Ментальные усилия, предпринятые для изучения древнего объекта, неожиданно вернули усталость.

Вадим не стал сопротивляться внезапному недомоганию, понимая, что подобные приступы – неизбежная плата за чрезмерные дозы боевых стимуляторов, благодаря которым он выжил. Внутри корпуса репликатора было сухо, система терморегуляции защитного костюма приятно согревала, и он присел, опираясь спиной о переборку древнего механизма.