Симфония «Пятой Империи» - Александр Проханов

Запах соляры, тонкое зловоние болот, смоляной аромат расплющенной железом сосны. В кабинах истовые, нервные лица, как у танкистов, ведущих машины в бой. Здоровенный детина пританцовывает перед головным укладчиком, взмахивает руками, беззвучно кричит сквозь грохот. Похож на дрессировщика, управляет движением колонны. Сварщики в масках, озаренные плазмой, как космонавты, ныряют среди космических радуг. Природа и техника. Воля и дух. Тяжкий, надрывный труд и упоение осмысленной грандиозной работой.

Множество рывков и усилий, перемещений и ритмов, огненных брызг и сверкания солнца сливаются в хор мироздания, в котором совершается благое непрерывное творчество.

Так выглядит «Северо-Европейский газопровод» на одном из своих безымянных участков.

Здесь люди заняты Делом, разумным, всеобщим, вобравшим в себя множество энергичного, здорового люда, который жаждет трудиться – ради хлеба насущного, ради крупной понятной цели, ради блага семьи, артели, страны. Трудиться иногда на грани возможного, подчас в надрыве, как в сражении, когда проявляется заветная суть человека, его высшие пределы и идеалы, творящая ярость и героический взлет, необоримая воля и молитвенное вдохновение. Этим Делом был занят советский народ, сотворяя Красную Империю, великую «машину пространств», небывалую цивилизацию между трех океанов, погрузившую свои корни в земную кору с пузырями нефти и газа, а космическую крону распушившую среди планет и светил. Это святое Дело отняли у народа. Обрекли на безделье, на унылую праздность, на бессмысленное прозябание, в котором народ зачах, истомился, обленился, утратил смысл бытия, предаваясь разгулу и пьянству, поножовщине или брюзжанию, калеча себя и собратьев, просаживая у игровых автоматов последние гроши или транжиря в гульбищах даровые бешеные деньги.

Это Дело сегодня начинает возвращаться в народ. Нас снова нагружают работой, предлагают строить машины, изобретать технологии. Прокладывать трассу непросто не только в лесных чащобах, но и в дебрях жестокого современного мира, отыскивая для страны спасительный путь. Здесь, на трассе, ты оказываешься в атмосфере «Общего дела». Чувствуешь, как этим Делом сотворяется не только магистральный газопровод, но и новое Государство Российское, – Пятая Русская Империя. И за это спасибо Газпрому – властелину стальных колец.

«Реформаторы» первой волны хотели расчленить Газпром – этот «монополистический монстр», как они говорили. Убеждали публику в том, что такие «неповоротливые гиганты», «медлительные динозавры» неэффективны в сравнении с юркими «частниками», агрессивными и плотоядными «хищниками». Была развернута грандиозная «антигазпромовская» кампания – непрозрачность, нерентабельность, неуправляемость, коррупционность. И это в момент, когда тысячи государственных предприятий были переданы в «умные» руки частников, и те грабили, вывозили оборудование и сырье, обчищали «кассы», закрывали пионерлагеря, профилактории, больницы, освобождаясь от «нерентабельной социалки». Добивали гиганты советской индустрии, как алчные китобои добивают стадо китов.

Газпром устоял. Правительство, творившее в те годы «экономические зверства», не решилось расчленить монополию, понимая, что у распадающейся страны есть несколько последних скреп, связывающих территорию, экономику, народонаселение, и среди этих удерживающих скреп – «централистский» Газпром.

Сегодня «централизм» Газпрома стал залогом возрождения государства, сотворения «субъекта», способного реагировать на внешний и внутренний мир, ощущать угрозы, нащупывать пути развития. Централизм Газпрома, собирающего под свою длань распыленную углеводородную индустрию, «прикупающего» газовые и нефтяные компании, перерабатывающие заводы, – этот централизм проектируется сложным, подчас необъяснимым образом в остальные сферы страны. Проведена централизующая реформа управления регионами – выборность губернаторов заменена назначением, что пресекает сепаратистские поползновения. Централизация электронных СМИ, которой возмущены либералы, есть укрощение информационного безумства, «информационных войн» всех против всех, когда каждая компания была сродни поджигателям. Экономическая централизация, наращивание госкапиталистического уклада есть путь к спасению гибнущих отраслей и высоких технологий, которые тысячами истреблялись в условиях «свободного рынка». Централизм Газпрома есть особая гравитация, в которую не явно захвачены политика, экономика, информация и культура России, медленно, но неуклонно складываясь в гармоническую целостность. Целостность Пятой Империи.

Труба диаметром 1400 мм. Сталь сварена в русских мартенах «Северстали». Прокат – Нижегородская область. Толщина стенки подобна броне, рассчитана на сверхмощное давление газа. Каждый отрезок закупорен с торцов, их склад напоминает коллекцию дорогих гигантских сигар. Заглядываю внутрь трубы, в гулкое просторное жерло. Розоватые кольца света. Запах железа, тончайших лаков. Прохладный сквозняк, в котором чуть колеблется далекое поле кипрея. Глажу полированный бок трубы. Изоляция, черно-стеклянная, словно мокрая кожа кита, отражает ладонь. Кажется, труба откликается на мое прикосновение, чуть слышно вздыхает. Это стальное изделие требует филигранной работы, бережного обращения. Любая царапина, самый малый порез изоляции немедленно ремонтируются «косметологами». Сварка швов подобна соединению кровеносной аорты. Сварщики – хирурги, действующие в стерильной среде. Каждый шов проходит проверку рентгеном. Трубе предстоит работать среди болотных вод и окисленных почв, жары и мороза, сдерживая могучее давление газа, несущегося со скоростью ракеты.

Труба живая. Засыпанная траншея дышит, чуть заметно вибрирует, словно в почве, невидимое, растет корневище. Трубу испытывают на прочность, закачивая из соседних озер и речушек под огромным давлением воду, и труба, литая, как напряженный мускул, сотрясается от непомерных усилий. По трубе пропускают слабые токи, чтобы снизить эффект окисления. Ее чистят и холят, продавливая сквозь нее мягкий пыж, как чистят ружье маслянистым шомполом. Ее контролируют, запуская «зонд», который мчится внутри, фиксируя малейший дефект, снимая и записывая сотни параметров, которые тщательно изучат в лаборатории, как изучают вернувшиеся из Космоса «самописцы». Трубой управляют, посылая на краны и вентили слабые сигналы, приводящие в движение пневмоприводы, – регулируют потоки газа, как регулируют «стрелками» железнодорожные составы, направляя их в разные стороны. Спутник висит над трубой, наблюдая за ней с орбиты. Газопроводы, ветвясь, охватывают континенты, пронизывают мерзлоту и барханы, ныряют в моря и прокалывают скалы. Образуют таинственный, рукотворный, подземный мир, сочетая цивилизацию и природу в животворящее единство.

Труба – стальной гибкий щуп, запущенный не только в пространство, но и во время. Нанизывает на себя бестелесные массивы истории. Трасса газопровода пройдет через Волхов, студеную синюю реку близ Старой Ладоги. Каменная крепость, башни с дощатыми шатрами. Среди зеленого луга – восхитительный белый храм той древней киевско-новгородской архитектуры, в которой – первозданное целомудрие, святая простота и величие. Сюда причалил свой челн князь Рюрик, ладью с лебяжьей головой, косматым парусом, в обрамлении разноцветных щитов. Отсюда повелась Киевско-Новгородская Русь, Первая Империя русских. Об империи говорил мне в Старой Ладоге голубоглазый профессор-археолог, разрывший «раскоп» среди зеленых крепостных валов. Об империи, соединявшей великие пространства между Черным морем и Балтикой. Двадцать народов, множество городов и селений, верования и религии. В этой ранней Империи, чьей первой столицей была Старая Ладога, люди торговали, занимались ремеслами, отправлялись в странствия, жили в согласии и гармонии. Профессор показывал находки разных веков – стеклянный мусульманский перстень с арабской вязью, бронзовую ганзейскую пломбу с латинскими буквами, славянские ожерелья и бусы, ломтик прибалтийского янтаря. Товары, знания, изобретения двигались древними тропами, караванными путями, по которым позднее пролегли великие тракты, железные дороги, газопроводы, а над ними – авиационные маршруты и космические орбиты. Я слушал синеглазого немолодого профессора и восхищался неразрывностью русского времени, в котором, как в просторном желобе, в устремленной бесконечной трубе, льется божественная субстанция русской истории. Несет меня, скоротечную живую частицу, готовую исчезнуть в безымянном множестве тех, кто жил или еще не родился и составляет единый бессмертный народ.

Газпром питает соседние страны газом, а русскую казну – небывалыми прибылями. Вчера еще нищая, обворованная до нитки страна располагает золотом, валютой, раздает долги, приступает к восстановлению «разрушенного врагами хозяйства». Но слишком робко, словно не веря в свалившееся с неба богатство, страшась, что оно снова развеется в прах. Эти деньги не могут быть просто «скормлены». Не могут пойти на случайные, разрозненные проекты. Они должны быть потрачены рачительно, мощно, под осмысленное общее дело, именуемое Проектом Развития. Увы, такого проекта нет. Его не сыщешь ни в Правительстве, ни в партиях, ни в Совете Безопасности, ни в Академии наук, в крупных корпорациях. Не дело Газпрома, занятого добычей нефти и газа, строительством трубопроводов, разведкой месторождений, борьбой за рынки, дипломатией, лоббированием думских депутатов, – не его это дело разрабатывать Идею Развития, без которой не состоится Государство Российское – Пятая Империя русских. Но, быть может, «централизм» Газпрома своим могучим влиянием, не явно воздействуя на власть, на элиты, на круги интеллектуалов, стимулирует этот насущный проект? Ибо Развитие поместит и саму газовую корпорацию в осмысленный контекст современной истории, сольет воедино корпоративные стратегии со стратегией Родины.