Затерянные миры - Кларк Смит

— Скакун будет твоим, — предложил Матмуор. — Ведь ты старший из нас двоих, а всадник станет служить нам обоим и будет первым в Синкоре, кто присягнет нам на верность.

Маги начертили тройной круг на пепельном песке у обочины дороги и, стоя в центре, начали святотатственный ритуал, заставлявший мертвых пробудиться от безмятежного смертного сна и во всем подчиняться злой воле некроманта. Затем они всыпали по щепотке волшебного порошка в отверстия, бывшие когда-то ноздрями человека и лошади. И вот выбеленные ветрами и дождями кости, скорбно поскрипывая, поднялись с того места, где так долго лежали, и застыли в готовности служить своим хозяевам.

Как это было решено между ними, Содосма оседлал костяного скакуна, натянул украшенные драгоценными камнями поводья и, словно в насмешку над Смертью, погнал свою жалкую клячу. Матмуор брел за ним, слегка опираясь на палку черного дерева, а человеческий скелет в развивающемся пышном одеянии шел следом, как верный оруженосец.

Вскоре маги нашли останки еще одного всадника с лошадью, которые шакалы обошли стороной, а солнце иссушило до состояния мумий. Они тоже были воскрешены из мертвых, и Матмуор взгромоздился на спину высохшего коня. Теперь оба некроманта скакали с торжественностью странствующих императоров, сопровождаемые свитой из двух скелетов. А так как по пути к Синкору встречались и другие останки, оживляемые посредством того же обряда, то процессия все разрасталась и разрасталась.

Когда дорога почти подошла к столице, Йетлириому, показались бесчисленные могилы города мертвых, чей покой никто не нарушал вот уже многие века. Всем спеленатым мумиям этого города также пришлось пробудиться, чтобы исполнять волю двух колдунов. Некоторым было приказано вспахать и засеять пустынные поля, добывать из глубоких колодцев воду; остальные занялись тем, чем занимались при жизни. Шум и грохот нарушили вековую тишину. Мертвые ткачи трудились над своими челноками, а мертвые пахари шли за плугами, которые тянули мертвые буйволы.

Утомленные долгим путешествием и многократно повторяемыми заклинаниями, Матмуор и Содосма наконец увидели с вершины бархана далекие башни и уцелевшие прекрасные купола Йетлириома. Был вечер, и город казался погруженным в густую, застоявшуюся кровь зловещего заката.

— Это обширная земля, — вздохнул Матмуор. — Мы поделим ее и будем властвовать над всеми мертвецами, лежащими в ней. Завтра же мы взойдем на императорский престол Йетлириома.

— Да, — согласился Содосма. — Ибо никто из живых не сможет противостоять нам здесь. А те, кого мы вызвали из царства мертвых, будут двигаться и дышать только по нашей воле и никогда не восстанут.

Так, в кроваво-красных сумерках, которые уже начали становиться пурпурными, некроманты в сопровождении своей внушающей ужас свиты вошли в Йетлириом. Они прошествовали мимо многих величественных дворцов и расположились в том из них, откуда на протяжении двух тысяч лет императоры династии Нимботов правили Синкором.

Своим хитроумным колдовством маги разожгли в пыльных залах давно погасшие светильники из оникса и поужинали королевскими яствами, сотворенными тем же способом. Бесплотные руки слуг наливали древние имперские вина в кубки из лунного камня, и два колдуна пировали и веселились с фантасмагорической пышностью, отложив на следующий, день воскрешение всех, кто спал вечным сном в земле Йетлириома.

Утром они поднялись, когда темно-малиновый рассвет еще только занимался над городом, ибо сделать предстояло многое. Они сновали по забытой столице, творя заклинания над непогребенными телами тех, кто умер в последний год Великого мора. Покончив с этой работой, маги перешли к другому некрополю, располагавшемуся за пределами Йетлириома, где в огромных мавзолеях покоились императоры и знать Синкора.

Некроманты приказали беспрекословным рабам-скелетам проломить запечатанные двери склепов, а потом своими страшными деспотическими заклятиями вызвали мумии императоров, не пощадив даже старейшего из династии. Те равнодушно вышли к ним, с безжизненными глазами, в роскошных саванах, расшитых сверкающими, словно огни, драгоценными камнями. После этого настала очередь вдохнуть подобие жизни в многочисленные поколения придворных и сановников.

Мертвые императоры и императрицы Синкора, с высохшими мрачными и высокомерными лицами, торжественно выразили свою покорность Матмуору и Содосме. И, словно караван пленников, последовали за ними по всем улицам Йетлириома. Затем некроманты установили в просторном тронном зале дворца высокий двойной трон, на котором когда-то восседали законные правители с супругами. Трон окружили императоры в пышных погребальных одеждах. Мумия Гестайона (первого императора династии Нимботов, правившего в полулегендарные времена) движением иссохшей руки облекла обоих магов верховной властью. После этого все потомки Гестайона, заполонившие зал, невыразительными, точно эхо, голосами, провозгласили владычество Матмуора и Содосмы.

Так отверженные некроманты приобрели империю и подданных в безлюдной и бесплодной земле, куда жители Тинарата изгнали их на верную гибель. Они стали жесточайшими деспотами, беспредельно властвуя над всеми мертвыми Синкора. Все бесплотные прислужники из отдаленных уголков царства должны были платить дань. Тронутые тлением трупы сновали взад-вперед по поручениям колдунов. Высокие мумии, издающие запах бальзамических смол, выносили из своих неистощимых склепов груды потемневшего золота и покрытых пылью времен драгоценностей и складывали пред жадными очами новых правителей. Мертвые садовники украшали дворцовые сады давно увядшими цветами. Выбеленные ветрами скелеты гнули спины в копях или воздвигали великолепные, фантастические башни в честь угасающего солнца. Гордые принцы былых времен подносили некромантам кубки, а златокудрые императрицы услаждали их слух игрой на лютнях, перебирая струны точеными руками. Самые же прекрасные, чьи прелести были не слишком сильно обезображены тлением и червями, стали наложницами и утоляли порочную страсть колдунов.

Везде и во всем обитатели Синкора, по приказанию Матмуора и Содосмы, вели себя подобно живым. Они говорили и двигались, слышали и видели, ели и пили. Они помнили, хотя и очень смутно, свою прежнюю жизнь. Они даже испытывали чувства, сходные с теми, что испытывали при жизни. Но разум их был порабощен чудовищным колдовством. Их кровь медленно и неохотно струилась по жилам, смешанная с водой реки забвения, и дыхание Леты затуманивало их глаза. Пустым, беспокойным и унылым было их теперешнее существование.