Цена Империи - Александр Мазин

Коршунов был недоволен. Не то чтобы в нем гуманизм проснулся, вовсе нет. Он помнил, как римляне топили боранские корабли. И как трирема шла прямо по головам уцелевших, он тоже не забыл. Но эта резня – полный идиотизм. Он-то рассчитывал порасспросить пленных, взять пару уроков судовождения. Но не успел. Пока он разобрался с дыркой, всех уже прикончили. Коршунову даже в голову не могло прийти, что эти бородатые отморозки перебьют всех.

Конечно, Алексей высказал все, что думал по этому поводу. Лично Одохару. Но тот лишь пожал плечами.

Да, лучше было бы оставить несколько «языков», но такой уж мы, гревтунги, народ. Если рассердимся, то не успокоимся, пока всех не перемочим. Привыкай, Аласейа.

«Хрен вам! – подумал Коршунов. – Я вас от этой дурной повадки: резать всех, кто под руку подвернется, – отучу!»

Но это – дело будущего. А сейчас все они могли праздновать победу. И гордо задирать подбородки. Ведь это не герулы, не бораны, кичащиеся тем, что они – мореходы, захватили римский корабль. Это сделали они, гревтунги! И исключительно потому, что он, Леха Коршунов, в нужный момент подключил мозги и сообразил, как прикончить вепря. Пусть главную работу проделал Одохар, но главная заслуга – его!

И это, черт возьми, тоже было очень приятно! Положительно, фортуна ему симпатизирует.

Когда Коршунов агитировал боранов не тащиться вдоль берегов, а выйти в открытое море, он, конечно, понимал, что это – риск. Несмотря на компас, умение определять скорость с помощью брошенной за борт веревки с поплавками и знание математики. И он был зол, когда бораны категорически отказались терять берег из виду. Мол, если шторм – так они и укрыться не успеют.

Определенный резон в этом был. Плавать по морю на этих беспалубных судах могли только исключительно храбрые люди. Простая байдарка, затянутая рогожкой, и то была надежнее. По прикидкам Коршунова, для таких вот лоханок волнение в каких-нибудь пять баллов – уже смертельный риск. А то и – «вечная память».

«Вечной памяти» не хотелось. Хотелось жить и радоваться. Любить Настю, пить молодое вино, строить наполеоновские планы… и претворять их в жизнь. Что для покойника крайне затруднительно. Еще хотелось, навоевавшись, вернуться «домой», взять пару сотен дружинников и прошерстить дикие квеманские леса. На предмет отыскания командира. Чуяло сердце: жив курилка! Вытащить Генку из квеманской глуши, посадить рядом: пусть порадуется, глядючи, как поднялся его пилот-исследователь.

Очень лестно было Алексею показать старшему другу, какой он, Коршунов, молодец.

Так что не было Алексею никакого резона тонуть, и жестко настаивать на своем Коршунов не стал. И вот как удачно получилось. Такой роскошный трофей. Правда, и заплатили за него недешево. Почти четверть флота отправилась на дно. И несколько сотен бойцов. В основном – бораны и герулы, которые шли впереди. У боранских корабликов не было ни средств защиты от триремы, ни возможности уйти. Только броситься врассыпную или навалиться всем скопом. Хитрый ход Коршунова на время лишил трирему хода и позволил взять на абордаж. Но и бой на палубе обошелся его соратникам достаточно дорого. Экипаж триремы – почти три сотни человек, включая и гребцов, разумеется. Никаких прикованных к веслам рабов, о которых так любят писать в исторических книгах, на римском корабле не было. На гребных скамьях сидели те же легионеры, которые во время абордажа вылезли наверх и вступили в бой. Другое дело, что удержать борта корабля им все равно не удалось, а когда на палубу со всех сторон хлынули готы, никаких шансов у римлян не осталось. И надо же было этим мясникам перебить всю римскую команду!

Коршунов собрал на триреме самых сообразительных боранов; прибавил к ним тех, кто, подобно Скулди, успел повоевать в римских наемных войсках; сам излазал корабль от трюма до «вороньего гнезда» на верхушке мачты…

Короче, времени было – в обрез, и со снастями они так толком и не разобрались. Кое-как разобрались с дыркой в носовой части. Наложили заплату. Правда, из-под заплаты все равно текло, но в трюме обнаружилось что-то вроде небольшой ручной помпы, и трое выделенных Коршуновым бойцов вполне успевали отправлять воду обратно за борт. С помощью Одохара и Скулди Коршунов отобрал самых здоровенных и усадил их на скамьи гребцов (три яруса, трижды по двадцать семь весел – с каждого борта, по гребцу – на весло), благо опыт совместной гребли был у всех, поставил у руля двух кормчих-боранов и велел трогаться. Новый план его был прост: прикинуться своими, войти на триреме в питиундский порт, «десантироваться», силами нового экипажа триремы закрепиться на берегу и ждать подхода основных сил. Основным же силам на боранских кораблях, выслав разведчиков, следовало держаться на удалении, вне пределов видимости, и появиться только тогда, когда авангард закончит высадку. Такой вот сюрприз.

Но если кто-то на берегу видел, как захватили римский корабль, и этот «кто-то» успеет предупредить жителей и гарнизон, никакого сюрприза не получится. Так что следовало поторопиться.

Собрав на палубе «младших командиров», Коршунов строго-настрого предупредил: резней не увлекаться. Ему нужны живые источники информации, а не безголосые покойники. Вот были бы у него сейчас под рукой человек десять римлян, разбирающихся в морском деле, насколько проще было бы управиться с триремой…

«Младшие командиры», все сплошь участники штурма и, следовательно, участники превращения «источников информации» в безголосых покойников, сокрушенно молчали. Даже рикс Одохар – и тот помалкивал.

Тем временем гребцы наконец разобрались с веслами, и трирема сначала потихоньку, а потом все быстрее и быстрее заскользила по воде. Через полчаса весь прочий флот остался далеко за кормой.

Палубу привели в порядок. Часть готов, помельче, натянули на себя римские доспехи. Коршунову торжественно поднесли начальнический шлем, чуток помятый – похоже, наступил кто-то, – зато с позолотой, чеканкой и красивым красным гребнем.

Глава двадцать четвертая Высадка

Через четыре часа они вышли к Питиунду-Пицунде. Издали городок не впечатлял. Херсон-Херсонес раз в десять больше. Зато порт был хорош. Очищенный от камней берег ограждали две сходящиеся стены, «украшенные» башенками, казавшимися издали игрушечными. Однако внутри этих башенок могли оказаться совсем даже не игрушечные орудия. Конечно, местные орудия – не скорострельные пушки. Но и трирема (не говоря уже о боранских судах) – не ракетный крейсер. Каменное ядро весом в полцентнера вполне могло отправить ее на дно. Подобные ядра, сложенные аккуратной кучкой у рамы здоровенного камнемета, Коршунов видел в херсонесской крепости, и они его впечатлили.

Одна надежда: римляне еще не знают, что их трирема захвачена.

На совете вождей присутствовали Одохар, Агилмунд, Скулди и, естественно, сам Коршунов.

Следовало разработать план атаки. Вернее, это Алексей полагал, что надо разработать план. Все остальные придерживались другого мнения.

– Все будет хорошо, Аласейа, не беспокойся! – покровительственно пробасил Одохар. – Мы их побьем.

– Ты уверен? Мы даже не знаем, сколько там воинов.

– Сколько бы ни было, – усмехнулся рикс. – Ты еще не видел гревтунгов в настоящем бою.

– Ну почему же! – возразил Коршунов. – А с сарматами?

– Так то сарматы, а то ромляне! – с оттенком пренебрежения произнес Одохар.

Коршунов покосился на Скулди. Герул считался экспертом по римлянам.

– Не беспокойся, Аласейа, мы их побили на море, побьем и на суше.

– «Мы их побили!» – фыркнул Агилмунд. – Мы их побили! А вы удирали, как зайцы!

– Ха! – зарычал Скулди, моментально наливаясь гневом. – Это вы удирали бы, кабы Аласейа не придумал – с мачтой! Мы, герулы, никогда…

– Скулди! Агилмунд! – рявкнул Коршунов прежде, чем перебранка набрала силу. – Ну-ка остыньте! Не одни!

Он был прав. Находившиеся на палубе воины и гребцы «верхнего яруса» с большим интересом прислушивались к «беседе». Впрочем, такие зычные голоса, как у Скулди с Агилмундом, было слышно и под палубой.

– У вас скоро будет возможность посоревноваться в доблести, – сказал Коршунов. – Но я хочу, чтобы вы поняли: наша задача – не определить, кто из вас храбрее, а захватить порт и дождаться подхода основных сил. И в первую очередь после высадки разобраться с башнями в гавани…

– Почему после высадки? – удивился Скулди. – У нас на палубе две катапульты. И полно зажигательных снарядов. Мы ударим по этим башнями, а потом, прямо с палубы, на ходу, атакуем. Главное, быстро развернуться, чтобы не дать им подготовиться и поднять цепи.

– Какие цепи? – удивился Коршунов.

– Обычные цепи, которыми вход в гавань перекрывают.