Том 3. Орлеанская дева. Эпические произведения - Василий Жуковский

Спящая царевна*

Жил-был добрый царь Матвей;Жил с царицею своейОн в согласье много лет;А детей все нет как нет.Раз царица на лугу,На зеленом берегуРучейка была одна;Горько плакала она.Вдруг, глядит, ползет к ней рак;Он сказал царице так:«Мне тебя, царица, жаль;Но забудь свою печаль;Понесешь ты в эту ночь:У тебя родится дочь». —«Благодарствуй, добрый рак;Не ждала тебя никак…»Но уж рак уполз в ручей,Не слыхав ее речей.Он, конечно, был пророк;Что сказал — сбылося в срок:Дочь царица родила.Дочь прекрасна так была,Что ни в сказке рассказать,Ни пером не описать.Вот царем Матвеем пирЗнатный дан на целый мир;И на пир веселый тотЦарь одиннадцать зовет

Чародеек молодых;Было ж всех двенадцать их;Но двенадцатой одной,Хромоногой, старой, злой,Царь на праздник не позвал.Отчего ж так оплошалНаш разумный царь Матвей?Было то обидно ей.Так, но есть причина тут:У царя двенадцать блюдДрагоценных, золотыхБыло в царских кладовых;Приготовили обед;А двенадцатого нет(Кем украдено оно,Знать об этом не дано).«Что ж тут делать? — царь сказал. —Так и быть!» И не послалОн на пир старухи звать.Собралися пироватьГостьи, званные царем;Пили, ели, а потом,Хлебосольного царяЗа прием благодаря,Стали дочь его дарить:«Будешь в золоте ходить;Будешь чудо красоты;Будешь всем на радость тыБлагонравна и тиха;Дам красавца женихаЯ тебе, мое дитя;Жизнь твоя пройдет шутяМеж знакомых и родных…»Словом, десять молодыхЧародеек, одаривТак дитя наперерыв,Удалились; в свой чередИ последняя идет;Но еще она сказатьНе успела слова — глядь!А незваная стоит

Над царевной и ворчит:«На пиру я не была,Но подарок принесла:На шестнадцатом годуПовстречаешь ты беду;В этом возрасте своемРуку ты веретеномОцарапаешь, мой свет,И умрешь во цвете лет!»Проворчавши так, тотчасВедьма скрылася из глаз;Но оставшаяся тамРечь домолвила: «Не дамБез пути ругаться ейНад царевною моей;Будет то не смерть, а сон;Триста лет продлится он;Срок назначенный пройдет,И царевна оживет;Будет долго в свете жить;Будут внуки веселитьВместе с нею мать, отцаДо земного их конца».Скрылась гостья. Царь грустит;Он не ест, не пьет, не спит:Как от смерти дочь спасти?И, беду чтоб отвести,Он дает такой указ:«Запрещается от насВ нашем царстве сеять лен,Прясть, сучить, чтоб веретенДуху не было в домах;Чтоб скорей как можно пряхВсех из царства выслать вон».Царь, издав такой закон,Начал пить, и есть, и спать,Начал жить да поживать,Как дотоле, без забот.Дни проходят; дочь растет;Расцвела, как майский цвет;Вот уж ей пятнадцать лет…Что-то, что-то будет с ней!

Раз с царицею своейЦарь отправился гулять;Но с собой царевну взятьНе случилось им; онаВдруг соскучилась однаВ душной горнице сидетьИ на свет в окно глядеть.«Дай, — сказала наконец, —Осмотрю я наш дворец».По дворцу она пошла:Пышных комнат нет числа;Всем любуется она;Вот, глядит, отворенаДверь в покой; в покое томВьется лестница винтомВкруг столба; по ступенямВсходит вверх и видит — тамСтарушоночка сидит;Гребень под носом торчит;Старушоночка прядетИ за пряжею поет:«Веретенце, не ленись;Пряжа тонкая, не рвись;Скоро будет в добрый часГостья жданная у нас».Гостья жданная вошла;Пряха молча подалаВ руки ей веретено;Та взяла, и вмиг оноУкололо руку ей…Все исчезло из очей;На нее находит сон;Вместе с ней объемлет онВесь огромный царский дом;Все утихнуло кругом;Возвращаясь во дворец,На крыльце ее отецПошатнулся, и зевнул,И с царицею заснул;Свита вся за ними спит;Стража царская стоит

Под ружьем в глубоком сне,И на спящем спит конеПеред ней хорунжий сам;Неподвижно по стенамМухи сонные сидят;У ворот собаки спят;В стойлах, головы склонив,Пышны гривы опустив,Кони корму не едят,Кони сном глубоким спят;Повар спит перед огнем;И огонь, объятый сном,Не пылает, не горит,Сонным пламенем стоит;И не тронется над ним,Свившись клубом, сонный дым;И окрестность со дворцомВся объята мертвым сном;И покрыл окрестность бор;Из терновника заборДикий бор тот окружил;Он навек загородилК дому царскому пути:Долго, долго не найтиНикому туда следа —И приблизиться беда!Птица там не пролетит,Близко зверь не пробежит,Даже облака небесНа дремучий, темный лесНе навеет ветерок.Вот уж полный век протек;Словно не жил царь Матвей —Так из памяти людейОн изгладился давно;Знали только то одно,Что средь бора дом стоит,Что царевна в доме спит,Что проспать ей триста лет,Что теперь к ней следу нет.Много было смельчаков

(По сказанью стариков),В лес брались они сходить,Чтоб царевну разбудить;Даже бились об закладИ ходили — но назадНе пришел никто. С тех порВ неприступный, страшный борНи старик, ни молодойЗа царевной ни ногой.Время ж все текло, текло;Вот и триста лет прошло.Что ж случилося? В одинДень весенний царский сын,Забавляясь ловлей, тамПо долинам, по полямС свитой ловчих разъезжал.Вот от свиты он отстал;И у бора вдруг одинОчутился царский сын.Бор, он видит, темен, дик.С ним встречается старик.С стариком он в разговор:«Расскажи про этот борМне, старинушка честной!»Покачавши головой,Все старик тут рассказал,Что от дедов он слыхалО чудесном боре том:Как богатый царский домВ нем давным-давно стоит,Как царевна в доме спит,Как ее чудесен сон,Как три века длится он,Как во сне царевна ждет,Что спаситель к ней придет;Как опасны в лес пути,Как пыталася дойтиДо царевны молодежь,Как со всяким то ж да то жПриключалось: попадалВ лес, да там и погибал.Был детина удалой

Царский сын; от сказки тойВспыхнул он, как от огня;Шпоры втиснул он в коня;Прянул конь от острых шпорИ стрелой помчался в бор,И в одно мгновенье там.Что ж явилося очамСына царского? Забор,Ограждавший темный бор,Не терновник уж густой,Но кустарник молодой;Блещут розы по кустам;Перед витязем он самРасступился, как живой;В лес въезжает витязь мой:Всё свежо, красно пред ним;По цветочкам молодымПляшут, блещут мотыльки;Светлой змейкой ручейкиВьются, пенятся, журчат;Птицы прыгают, шумятВ густоте ветвей живых;Лес душист, прохладен, тих,И ничто не страшно в нем.Едет гладким он путемЧас, другой; вот наконецПеред ним стоит дворец,Зданье — чудо старины;Ворота отворены;В ворота въезжает он;На дворе встречает онТьму людей, и каждый спит:Тот как вкопанный сидит;Тот не двигаясь идет;Тот стоит, раскрывши рот,Сном пресекся разговор,И в устах молчит с тех порНедоконченная речь;Тот, вздремав, когда-то лечьСобрался, но не успел:Сон волшебный овладел

Прежде сна простого им;И, три века недвижим,Не стоит он, не лежитИ, упасть готовый, спит.Изумлен и пораженЦарский сын. Проходит онМежду сонными к дворцу;Приближается к крыльцу;По широким ступенямХочет вверх идти; но тамНа ступенях царь лежитИ с царицей вместе спит.Путь наверх загорожен.«Как же быть? — подумал он. —Где пробраться во дворец?»Но решился наконец,И, молитву сотворя,Он шагнул через царя.Весь дворец обходит он;Пышно все, но всюду сон,Гробовая тишина.Вдруг глядит: отворенаДверь в покой; в покое томВьется лестница винтомВкруг столба; по ступенямОн взошел. И что же там?Вся душа его кипит,Перед ним царевна спит.Как дитя, лежит она,Распылалася от сна;Молод цвет ее ланит;Меж ресницами блеститПламя сонное очей;Ночи темныя темней,Заплетенные косойКудри черной полосойОбвились кругом чела;Грудь как свежий снег бела;На воздушный, тонкий станБрошен легкий сарафан;Губки алые горят;Руки белые лежат

На трепещущих грудях;Сжаты в легких сапожкахНожки — чудо красотой.Видом прелести такойОтуманен, распален,Неподвижно смотрит он;Неподвижно спит она.Что ж разрушит силу сна?Вот, чтоб душу насладить,Чтоб хоть мало утолитьЖадность пламенных очей,На колени ставши, к нейОн приблизился лицом:Распалительным огнемЖарко рдеющих ланитИ дыханьем уст облит,Он души не удержалИ ее поцеловал.Вмиг проснулася она;И за нею вмиг от снаПоднялося все кругом:Царь, царица, царский дом;Снова говор, крик, возня;Все как было; словно дняНе прошло с тех пор, как в сонВесь тот край был погружен.Царь на лестницу идет;Нагулявшися, ведетОн царицу в их покой;Сзади свита вся толпой;Стражи ружьями стучат;Мухи стаями летят;Приворотный лает пес;На конюшне свой овесДоедает добрый конь;Повар дует на огонь,И, треща, огонь горит,И струею дым бежит;Всё бывалое — одинНебывалый царский сын.Он с царевной наконец

Сходит сверху; мать, отецПринялись их обнимать.Что ж осталось досказать?Свадьба, пир, и я там былИ вино на свадьбе пил;По усам вино бежало,В рот же капли не попало.

Война мышей и лягушек*