В интересах революции - Сергей Антонов

— Чего тебе? — грубо спросил низколобый детина с лысой головой и рыжими усами.

— Надо минут на пять попасть в клетку рядом с одиночкой, где сидит новенькая, — шепнул карлик. — Хочу перекинуться с ней парой слов.

— А больше ничего не хочешь? Не стесняйся, валяй! Если пожелаешь прокатиться на дрезине коменданта до Лубянки и обратно, с удовольствием выполню твою просьбу, маленький урод.

— От урода слышу, — огрызнулся Носов. — Нарываешься на неприятности?

Охранник сник и осмотрелся по сторонам. Несколько месяцев он работал на Носова. Передавал шифрованные записки бойцам Сопротивления, оказывал другие мелкие услуги. Рыжеусый вертухай попал на крючок к Григорию из-за своей неуемной страсти к горячительным напиткам. Однажды ночью, до поросячьего визга набравшись самогона, он решил поболтать с узниками по душам. Молодцам из Сопротивления не составило большого труда разоружить пьяного охранника. Придушить его не позволил Носов. Убийство привело бы к репрессиям со стороны ЧК, а завербованный охранник мог быть очень полезен Сопротивлению. Он не смог отказаться от предложения Григория — ведь только за сам факт пьянства на работе Чеслав карал смертью.

— Черт с тобой! — буркнул охранник, снимая с пояса ключ. — Давай прямо сейчас, пока жрачку раздают. Но помни: это в последний раз!

— Как знать, как знать, — усмехнулся карлик, выходя на платформу. — Может, и предпоследний…

Через пару минут он оказался в клетке, смежной с одиночкой Елены. Девушка нервно мерила темницу шагами, не замечая валявшейся на полу картонки с горсткой каши.

Увидев Григория, радостно улыбнулась, а когда сообразила, что перед ней не Вездеход, а его исхудавшая копия, помрачнела.

— Мой брат приходил к тебе? — тихо спросил карлик. — Говори. Не бойся. Мутанты не предадут.

После краткой беседы Носов пообещал поддерживать дальнейшую связь через рыжеусого и вернулся в свою клетку. Голован уже проснулся. Положил картонку на колени, зачерпнул кашу ладонью. Попробовал проглотить, но сморщился и выплюнул варево. Брезгливо вытер руку о засаленную брючину.

— Я все слышал, Гриша. Зачем тебе понадобилась эта баба?

— Это не просто баба, Голован. Елена — жена Томского, а он один из лучших диверсантов во всем метро. Обязательно придет сюда, чтобы освободить девушку, а заодно прекратить весь этот беспредел. Тогда к нему подключимся и мы.

— Чушь собачья! — Гидроцефал швырнул картонку с остатками каши в решетку. — Полумеры — наше проклятье! Если бы Сопротивление возглавлял я, от Берилага давно остались бы только воспоминания. Мы хорошо организованы, сносно вооружены. Так зачем дожидаться какого-то Томского? Ты же храбрый мужик, Гриша. Давай начинать. Прямо сегодня ночью!

Последние слова Голован произнес на крике. Тут же сжал ладонями виски, завыл от боли, и его стошнило. Носов смотрел на склоненную голову товарища, покрытую редкими пучками черных волос, пересеченную багровыми, расползающимися черепными швами. Времени у Голована оставалось совсем мало. Неужели он так и не осуществит свою мечту — умереть свободным человеком?

— Держись, друг, — прошептал Григорий. — Обещаю тебе, скоро Берилаг накроется медным тазом, а коменданта мы будем судить.

А Корбуту сейчас было не до лилипутов и их лилипутских заговоров.

Его тревожил Москвин.

Генсек обещал Чеславу полную свободу, а сейчас требовал отчета, да еще в письменном виде. Какая вожжа попала под хвост старикану? Прошло всего несколько дней, а для воплощения плана сделано так много! Захвачены все угонщики траурного поезда Ильича, захвачен Кольцов. Есть о чем написать в отчете. Но ведь дело не в бумажках, а в унизительном недоверии! Москвин решил продемонстрировать юнцу свою власть.

Что ж… Пусть порадуется напоследок. Недолго осталось.

Чеслав придвинул к стеллажам грубо сколоченный табурет. Где-то на верхней полке хранилась пишущая машинка. Став на цыпочки, комендант увидел то, что искал. Рядом с машинкой лежал покрытый толстым слоем пыли аккордеон. Чеслав спустил вниз и то, и другое. Машинку просто поставил на стол, а с аккордеона сдул пыль, набросил на плечи ремни и провел пальцами по клавишам. Хороший инструмент. Итальянский. Фирма «Фантини Аккордионс».

Когда-то комендант Берилага неплохо играл. В те времена, когда еще не был начальником концлагеря. Он притащил инструмент сюда, рассчитывая, что будет музицировать в свободное от работы время. Однако работы оказалось слишком много, и забытый аккордеон остался пылиться на верхней полке. Чеслав раздвинул меха, пробежался пальцами по клавишам. Раздался резкий звук, не имеющий ничего общего с музыкой.

Новая попытка сыграть самую простенькую мелодию опять результатов не дала. Отвыкшие пальцы не гнулись.

Чеслав снял аккордеон, поставил на пол и затолкал ногой под стол. С музыкой покончено. Теперь его главные инструменты — хирургические ножи и паяльная лампа. Они тоже играют, но издают совсем другую мелодию. Самые высокие ноты стонов, воплей и мольбы о пощаде. Так уж вышло, что его путь не устлан сантиментами.

Ничего. Все профессии нужны, все профессии важны.

Чеслав вставил в машинку чистый лист и сосредоточился на отчете. Когда он заканчивал свое творение, в кабинет вошли Габуния и Лацис. Парочка опять прятала глаза.

— Они бежали, — дрожащим голосом произнес Мартин. — Все трое. Нас вырубили парализующими иглами. Теми, что плюются Люди Червя.

Комендант вдруг расхохотался. От души, до слез. Габуния и Лацис смотрели на это неуместное веселье с удивлением, а Чеслав все смеялся. Его очень забавляла растерянность подручных. Они ведь не знали, что произойдет в следующую минуту. Комендант мог перестать смеяться и приказать затолкать их в одну из клеток, мог просто расстрелять. Но нет. На сей раз ангел смерти просто веселился.

Чеслав вытер выступившие на глазах слезы.

— Кретины! Слыхал я истину бывало: хоть лоб широк, да мозгу мало. Эх, прав был Пушкин! Все еще не можете дотумкать, что таких, как вы, Томский кушает на завтрак? Дорого бы я отдал, чтобы этот парень работал на меня. Жаль, что он убил моего отца. В противном случае мы бы с ним договорились, а вас, идиоты, я бы списал в расход. Вот послал Бог помощничков! Опять вас лишили невинности. Радуйтесь, вам еще повезло: у Людей Червя есть и иглы, которые не просто вырубают, а с ходу отправляют к праотцам. Что встали, как засватанные? Ближе подойдите. Не укушу, хоть и заслужили.

ЧК развернул на столе потрепанную карту Москвы.

— Убежали, говорите? Далеко не убегут… — Он ткнул пальцем в точку на карте. — Как говорится, место встречи изменить нельзя. Вы встретите их здесь, в Измайловском парке. Они будут прорываться к секретному бункеру проекта «Немезида». Как взять и их, и вирус, сообразите сами. Придется напрячь мозги. Понимаю, что умственные упражнения вам противопоказаны, но уж расстарайтесь. Еще одна ошибка, и я пущу вас на компост. Помните, что должны привести всю компанию ко мне. С пустыми руками лучше не возвращайтесь. Ах, да. Насчет рук. Оба закатали рукава! Не надо паники. Больно не будет.

Чеслав встал, достал с полки шприц, вытащил из пластмассового контейнера две ампулы с антидотом. Хрустнуло стеклянное горлышко. Первым подставил руку Мартин. Вид у него был как у ягненка, которого привели на заклание. ЧК профессионально вогнал иглу в вену, надавил на поршень шприца. Ту же операцию проделал и с Гиви.

— Вот и все, соколы мои ясные. Теперь никакая зараза к вам не пристанет. А теперь проваливайте. И давайте без самодеятельности. Экономьте силы для встречи с Томским и его дружками…

Туннель, по которому Вездеход вел группу Анатолия, закончился тупиком и новой шахтой. Спускаться на нижний уровень пришлось по лестнице, наклоненной под углом в сорок пять градусов, с широкими, покрытыми ромбовидной насечкой ступенями. Лестница закончилась квадратной комнатой. Свет вездеходовского фонарика упал на электродвигатель с коническим редуктором и закрытым в герметичном цилиндре насосом. Конструкция была установлена на металлической подставке, снабженной поглощающими вибрацию пружинами. Толстые гофрированные трубы уходили в отверстия в бетонном полу — свидетельство того, что внизу имеются другие уровни. Томский решил, что двигатель с насосом — элемент дренажной системы метрополитена. Если ему хватило и беглого осмотра, то Аршинов, как всегда, стремился все пощупать, а по возможности и надкусить. Он сразу направился к коробке рубильника и протянул к нему руку со словами:

— Сдается мне, что эта хренотень еще работает.

— Назад! — зашипел на него Вездеход, отчаянно махая руками. — Хренотень у тебя в штанах, а это рубильник! Руками ничего не трогать! И потише здесь, хозяева этого уровня не любят шума. Может, они позволят нам добраться до Театральной.