История Индии - Кока Антонова

Магадхско-маурийский период был ознаменован ростом научных знаний. К этому времени относится создание многих научных трактатов по астрономии, математике, медицине, грамматике, которые, однако, были записаны позже. Складывается и огромная по объему религиозная литература буддизма и джайнизма, К V–IV вв. до н. э. современные ученые относят жизнь и творчество великою индийского грамматика Панины, который составил подробную грамматику санскрита. Его труд назывался «Аштадхьяи» («Восьмикнижие»), Методика анализа языкового материала стояла на очень высоком уровне. Панини опирался на работы предшественников, упоминая в своем труде их имена. Труд Панини стал своего рода эталоном последующих грамматик санскрита, объектом пристального анализа и подробного комментирования. В IV в. до н. э. его комментировал Катьяяна. Во II в. до п. у. Патанджали создал новую грамматику санскрита. Эти ученые знали и о местных диалектах.

В магадхско-маурийскую эпоху широкое распространение получили пракриты, на которых были написаны эдикты Ашоки и сделаны другие надписи. Уже в это время существовало несколько диалектов. На одном из пракритов — пали до нас дошел буддийский канон, который был по традиции записан на Цейлоне в 80 г. до н. э. В грамматическом труде Патанджали упоминается о сочинениях на пракритах. В этот (период уже существовали поэтические тексты, известные в индийской литературе как кавья, некоторые санскритские сочинения по политике и морали (шастры).

Материалы трудов Панини и Патанджали позволяют говорить о существовании и драматургических произведений. В грамматике Патанджали упоминается об актерах, сцепе, музыкальных инструментах и т. д.

Большинство архитектурных сооружений магадхско-маурийской эпохи было построено из дерева, и поэтому до настоящего времени сохранились лить остатки этих строений. Вместе с тем в практику строительства постепенно входил и камень. Раскопки на месте древней Паталипутры вскрыли остатки царского дворца и зала «ста колонн». Наряду со светской архитектурой большой интерес представляют религиозные сооружения, и прежде всего буддийские ступы в Санчи и Бхархуте, относящиеся примерно к III–II ив. до н. э.

В маурийскую эпоху складываются локальные школы скульптуры, среди которых наиболее значительны северозападная с центром в Таксиле и восточная с центром в Тосали. Высоким искусством отличаются скульптурные капители колонн, на которых были выбиты указы Ашоки. Определенное влияние на культуру маурийской эпохи, особенно северо-западных областей, оказала ахеменидская культура, по в целом древнеиндийская культура этого периода была глубоко национальной и самобытной, — выросшей на основе своих местных традиций.

Вторая половина первого тысячелетия до н. э. была чрезвычайно важным этапом в развитии политической организации и государственности древней Индии. Этот период связан с образованием первых крупных государств в долине Ганга, а затем и объединенной империи. Разрабатываются принципы управления, теории государственной власти, появляются политические школы и политические трактаты. Наибольший интерес представляет трактат «Артхашастра», авторство которого индийская традиция приписывает Каутилье — главному сановнику маурийского царя Чандрагупты. В целом это политическое сочинение, как уже отмечалось, сложилось, очевидно, на рубеже нашей эры, по изложенные в нем идеи и принципы государственной политики являлись отражением и маурийской эпохи.

Для магадхско-маурийского периода наряду с монархиями было характерно существование и республиканских государств, хотя монархия была наиболее распространенной формой государственной власти. Сами древние индийцы считали, что государство не всегда существовало, оно возникло (с помощью богов) для воцарения законности и порядка среди людей, так как сильные из них, как рыбы, стали пожирать слабых. Каутилья, автор «Артхашастры», считал одной из важнейших задач государства защиту сословного порядка — системы четырех варн. Царю надлежало защищать своих подданных, и поэтому ему следовало применять наказание. Даже сама наука о государственном управлении называлась наукой о наказании. Каутилья приводит мнение древних авторитетов о том, что наказание — лучшее средство управлять людьми.

Древние политики считали, что наиболее опасной считается внутренняя смута, и Каутилья, обращаясь к царю, прямо заявлял, что внутренняя смута страшнее внешней, так как она создает общий дух недоверия даже среди царского двора н его приближенных. Особое внимание уделялось секретной службе, надзору и применению тайных средств в политике. Каутилья советовал царю подкупать сановников, подсылать к ним шпионов, сеять среди чиновников разногласия и применять не только открытые, но и негласные наказания в отношении как своих сторонников, так и противников.

Важнее всего считал Каутилья практические интересы. Исходя из этого, он допускал даже отход от установившихся норм брахманских шастр. Если закон, по его мнению, находится в противоречии с правительственными (распоряжениями, то предпочтение следовало отдать последним.

Каутилья советовал царю в трудных финансовых положениях забирать имущество храмов и пополнять таким образом свою казну. Интересно, что Каутилья разработал ряд приемов, которые мог применять царь для того, чтобы, используя суеверие народа, убедить его в магической мощи государя.

В этот период подробно разрабатываются различные методы взаимоотношений между государствами, способы ведения войны и мирных переговоров. Одними из важнейших становятся вопросы внешней политики. «Артхашастра» обосновывает шесть главных методов внешней политики: мир, война, выжидательное положение, наступление, поиск средств защиты и двойственная политика. Специальное внимание уделяется деятельности послов, круг обязанностей которых был очень широк. Наряду с соблюдением договоров и поддержанием престижа своего государства Каутилья считал обязанностью посла вызывать ссоры союзников, осуществлять скрытый подговор, тайную перевозку войск, т. е. действовать всевозможными средствами. Подробно разрабатывались методы борьбы с соседями, которые рассматривались обычно как враги. Зато сосед соседа считался другом, а сосед друга — снова врагом. Говоря о наиболее выгодной ситуации для нападения, Каутилья советовал принимать во внимание финансовое положение будущего противника и его взаимоотношения с подданными «Если подданные, — пишет он, — возбуждены против своего правителя, то они могут привести его к гибели, даже если он является могущественным. Поэтому следует выступать именно против того правителя, чьи подданные относятся к нему враждебно».

Религиозные течения эпохи Маурьев

Середина первого тысячелетия до н. э. явилась для Индии эпохой поисков и реформ в религиозно-философской сфере. Ведизм как религия в известной мере утратил свой авторитет. Примитивный характер его мифологических представлений, запутанный и архаический ритуал, грубо материальные притязания жрецов, в которых многие уже перестали видеть носителей какой-то высшей мудрости, — все это совершенно не соответствовало духу новой эпохи и вызывало протест. Первой по времени попыткой преодолеть выявившийся кризис было движение, зафиксированное в Упанишадах. Оно в целом, однако, не только не отвергало ведизм, по стремилось возродить его на новой, теоретически более совершенной основе. В конечном итоге именно эта ветвь индийской культуры одержала решительную победу над всеми иными направлениями, но для этого ей понадобилась тысяча лет борьбы с системами, воплощавшими реформационный принцип более решительно и последовательно. Традиция называла их неортодоксальными (т. е. не признававшими авторитета Вед), включая в их число две новые религии, зародившиеся в это время, — джайнизм и буддизм, а также всю совокупность школ, выражавших материалистическую тенденцию в индийской философской мысли. Объединение материалистов с религиозными реформаторами объяснялось тем, что и те и другие сомневались в непреложной ценности ведийских текстов.

Между ранними Упанишадами и появлением новых, принципиально независимых от брахманизма философских и религиозно-философских систем был период, наполненный интенсивными духовными поисками. Выразителями новых концепций выступали многие аскеты, порвавшие с узами повседневной жизни и старыми традициями. Их называли паривраджаками (буквально — странник, бродяга) и шраманами. (Позднее под шраманами стали понимать аскетов неортодоксальных течений и сект.) Вначале шраманы не основывали своих общин и школ, затем вокруг наиболее известных «скитальцев» стали группироваться верные последователи.