Миссия в Афганистане - Джерри Эхерн

— Акбар, — сказал Фрост в микрофон.

— Да, капитан.

— Акбар, Мэтт опустит самолет и поведет его как можно ниже. Если он не сделает этого после того, как я собью пару МИГов и освобожу ему пространство…

— Слушаю, капитан.

— Тогда возьми свой револьвер и выстрели ему в колено.

— Но я не смогу хорошо управлять машиной с таким ранением, — воскликнул Дженкс. МИГи были все ближе.

— Хорошо, Мэтт, — безжизненным голосом произнес Фрост. — Я погорячился. Акбар?

— Да, капитан?

— Стрелять не стоит. Возьми свой кинжал и начни отрезать кусочки его тела. Сначала мочки ушей, потом…

— Понял, капитан.

Самолет внезапно словно нырнул, машина вздрогнула. Фрост почувствовал, как к горлу подступила тошнота. Вершины гор вдруг оказались не внизу, а на одном уровне с машиной.

— Ладно, Хэнк, — раздался голос Дженкса. — Но это вовсе не потому, что я боюсь ваших угроз. Фрост усмехнулся в усы.

— Я знал, что ты свой парень, Мэтт. Веди самолет, а я буду стрелять. Сейчас мы с тобой покажем им красивую жизнь.

— Понял тебя.

— Капитан, — вновь послышался голос Акбара, — я буду молиться за вас Аллаху.

Фрост не ответил. Первый из МИГов открыл огонь.

— Получите, суки! — рявкнул капитан, давя на гашетку.

Одна из точек на мониторе вдруг ярко вспыхнула, и истребитель, задымив, пропал из виду. Фрост вертел пушку, поражая все новые цели. МИГи окружили их самолет, словно свора псов медведя, но медведь наносил один за другим страшные удары лапой и псы с воем отлетали в разные стороны. А некоторые уже больше не шевелились.

Истребители тоже стреляли — ракетами, но пока никак не могли попасть в цель. А вооруженный лазером и электроникой наемник гасил их одного за другим.

Вскоре он сбился со счета, ибо все новые МИГи появлялись в воздухе и атаковали их самолет. Мелькали ракеты, заговорили даже несколько пулеметов, и одна из очередей пробила купол стрелкового отсека; пули вонзились в кресло рядом с Фростом, но его не задели. Смелым везет.

Однако в самолете сразу стало очень холодно, и это негативно сказалось — он чувствовал оцепенение и тяжело дышал, однако не выпускал рукояток и по-прежнему давил на педаль, ведя стволом за самолетами противника. Вот еще один истребитель с воем унесся вниз, оставляя черный дымовой след.

Капитан вновь повернул пушку и вдруг увидел, что на мониторе больше нет черных точек — все советские машины были уничтожены или отказались от борьбы.

Он услышал, как ожил головной телефон — это Акбар и Дженкс поздравляли его с победой.

Фрост сидел в кресле, закутанный в свою куртку, бушлат Акбара и одеяло, найденное в самолете. Он с трудом мог видеть, но зато чувствовал дыхание ледяного ветра — купол отсека был наполовину уничтожен пулеметными очередями.

Дженкс вел машину низко, держась поближе к горным вершинам. Они возвращались к базе. Хотя истребители больше не появлялись, в любой момент могли открыть огонь установки противовоздушной обороны, которые наверняка были у русских.

— Вертолеты идут, Хэнк! — послышался голос Дженкса.

“Они что, с ума сошли? — подумал Фрост. — Что тут могут сделать вертолеты?”

— Сейчас разберусь, — ответил он Мэтту и посмотрел на монитор.

Выстрел — взорвался один вертолет, выстрел — и нет второго. Остальные начали поспешно разворачиваться.

В голове Фроста вдруг возникла интересная мысль: неужели эта штука — лазерная пушка — никогда не нуждается в подзарядке и может работать вечно? Да, это действительно страшное оружие.

— Подходим к базе, капитан, — сообщил Акбар.

— Отлично.

Наемник нажал на педаль и сдвинул ствол пушки максимально вниз — теперь придется поражать наземные цели.

Для начала он дал залп по стене и разнес ее на кусочки, уничтожив заодно и систему оповещения. Затем разглядел на мониторе что-то вроде танка и снова нажал на гашетку. Танк исчез.

Зенитки подали было голос, но Фрост очень быстро разделался с ними, превратив батареи в груду искореженного полурасплавленного металла. На людей он уже даже не обращал внимания. Скоро вся техника на базе была уничтожена.

— Здесь порядок, — сказал капитан в микрофон. — Теперь давайте ударим по наступающим частям, пока я еще могу шевелиться.

— Понял, Хэнк.

Самолет начал плавно набирать высоту. Стало еще холоднее, и капитан дрожал всем телом. Он прикрыл глаз и… провалился в забытье.

— Хэнк! Хэнк! Где ты, Хэнк!

— Капитан, что случилось?

Фрост открыл глаз и встряхнул головой.

— Капитан, с тобой все в порядке?

— Нет, — глухо ответил наемник, стуча зубами от вновь вернувшегося холода. — Я отключился. Далеко до цели?

— Цель под нами.

Фрост повел плечами и взялся за рукоятки. Поставил ногу на педаль. Тело плохо его слушалось, но он знал, что надо, просто необходимо сделать еще одно, последнее усилие.

Он увидел на мониторе, как колонна русских медленно ползет по дороге к селению, в котором находился штаб Мохаммеда уль-Раика.

— Опять собираетесь убивать женщин и детей, травить их газом, — сквозь зубы процедил капитан. — Ну, что ж, сейчас вы свое получите.

Ствол пушки качнулся вниз, нащупывая цель. Фрост надавил на гашетку и стрелял… стрелял… стрелял…

Он не знал, сколько людей и техники уничтожил в тот день, да и не задумывался об этом. Просто бил лучом лазера то в танк, то в машину, то в группу солдат. Он находился в каком-то странном угаре боя, полностью отключившись от окружающей действительности.

К реальности его вернул голос Акбара:

— Капитан, ты уже дырявишь горы, там больше не в кого стрелять. А вон за той вершиной слева осталось еще крупное подразделение, человек двести. Бронетехники нет.

Фрост устало вздохнул и наклонился к микрофону, чувствуя, как его глаз закрывается от страшной усталости.

— С ними пусть разделаются моджахеды уль-Раика. Я уже достаточно сделал сегодня. И пусть кто-то из вас придет и вытащит меня отсюда, пока я не замерз насмерть.

Он откинулся на спинку кресла и все-таки закрыл глаз. Болевой шок, потеря крови и холод сделали свое дело. Фрост почувствовал, как помимо своей воли проваливается в сон, в сладкие грезы: вот рядом с ним Бесс, он обнимает ее, и им так тепло… Тепло…

Глава двадцать восьмая

Тепло… Фрост открыл глаз и прищурился от яркого солнца, от которого не спасали даже темные очки. Он услышал, как рядом плещется вода, сел в шезлонге, зевнул и увидел, как стройная фигурка Бесс появляется над краем бассейна.

“Словно Афродита из пены”, — подумал он. Женщина остановилась перед капитаном, вытирая полотенцем свои светлые волосы. На ней был белый купальник, который еще больше подчеркивал красивый загар.

— Проснулся, Фрост? — Она подошла ближе и улыбнулась.

— Черт, задремал немного, — ответил наемник тоже с улыбкой. — Который час?

— Да у тебя же часы на руке.

— Ой, забыл. Ладно, не обращай внимания. Ты же знаешь — я пока немного не в себе.

Он поднял руку и взглянул на циферблат “Ролекса”. Два часа дня. Еще так рано. Бесс негромко рассмеялась, по-прежнему стоя рядом с ним и вытирая волосы.

— Над чем хохочешь, крошка?

— Над тобой, — ответила женщина. — Ты когда-нибудь смотрел на себя в зеркало, будучи одетым только в плавки и имея хороший загар? Зрелище, достойное внимания.

— Нет, я предпочитаю смотреть на тебя, — сказал Фрост с улыбкой. — А что во мне такого примечательного?

И он оглядел свою грудь, живот, ноги и руки.

— Да ты же ходячее анатомическое пособие. По твоим шрамам можно изучать хирургию.

Фрост добродушно усмехнулся и еще раз оглядел себя. Действительно, Бесс была права.

— А ты никогда не хотел собрать все пули, которые из тебя вытащили? — спросила женщина. — Их можно было бы хранить на память в какой-нибудь большой кастрюле.

— Это, кажется, одна из моих старых шуток? — спросил капитан.

— Возможно.

Бесс взяла шезлонг, подвинула его к месту, где сидел Фрост, и села, предварительно одев темные очки.

— Как ты себя чувствуешь?

В ее голосе звучало беспокойство.

— Нормально. Нога еще плохо сгибается, но это ерунда.

— Слава Богу, что ты хоть сам не загнулся. Еще немного и началось бы обморожение.

— Ну, придумала — пугать Фроста обморожением.[1] А как насчет подняться в номер и немного согреться?

— Да брось ты свои шуточки. Почему этот твой Акбар не мог пострелять немного и надо было держать тебя все время у пушки?

— Конечно, мог. Где он? Эй, Акбар, иди сюда.

— Я говорю серьезно.

— Понимаю. Надо жениться на тебе, Бесс. Ты все равно уже пилишь меня, как заправская супруга.

— Давно пора.

Она наклонилась и поцеловала его в губы.

— Я люблю тебя, несмотря на то, что ты постоянно лезешь на рожон и делаешь все, чтобы тебя убили. И в один прекрасный день ты добьешься своего.