Зачет по любви - Анастасия Градцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну что, когда поедем за вещами? – спросил Макс, ласково целуя меня в макушку.
– Да как скажешь, – умиротворенно ответила я. – Можем хоть сегодня. Только я забыла тебя предупредить: там крыса.
– Где крыса? У тебя в квартире? – напрягся он. – Кошмар какой. Тогда ты точно съезжаешь оттуда прямо сейчас.
– Нееет, ты не понял, это моя крыса! – захихикала я. – Ее зовут Элька, и она поедет вместе со мной. Это же не проблема?
По молчанию Макса я поняла, что-таки проблема.
– Элька ручная, – попыталась объяснить я. – Живет в клетке, много не ест и вообще очень забавная. И умная.
– Я не люблю крыс и мышей, – наконец сказал Макс.
– А каких животных ты любишь?
– Не знаю, у меня никогда никого не было. Ни кошек, ни собак, ни всякой херни типа хомяков и попугайчиков. Сначала было нельзя из-за жуткой Светиной аллергии, а потом я много работал и мне было не до того, чтобы за кем-то следить. У меня даже сын до четырнадцати лет жил у моего брата, потому что я работал до ночи, а иногда и всю ночь.
– Бедный, – вырвалось у меня.
– Кто? Илья?
– Ты, – твердо сказала я и неловко погладила его по волосам. А потом порывисто прижалась к удивленно приоткрытым губам. Какое-то время мы с упоением целовались, а потом Макс оторвался от меня, тяжело дыша, и сказал:
– Ладно, крыса так крыса. Пусть будет. Поехали уже.
* * *
Элька с любопытством таращилась на Макса из-за прутиков клетки. Макс же смотрел на нее со странной смесью интереса и брезгливости.
– Хочешь погладить? – заискивающе предложила я. Мне ужасно хотелось, чтобы они подружились.
– Нет!
– Ну и зря, – немного обиделась я за свою Эльку и, открыв задвижку, вытащила ее из клетки. Она тут же проворно забралась по рукаву на плечо, привычно уселась там и стала перебирать лапками мои волосы. – Смотри, какая она ласковая! И красивая. Я тебе серьезно говорю: Элька – Анджелина Джоли в мире крыс.
Но Макс не оценил ни густую темно-серую шерстку, ни забавный белый треугольничек на морде, ни трогательно-розовый нос, который смешно дергался, когда Элька к чему-то принюхивалась.
– Чтобы в нашей спальне ее не было, – коротко сказал он. Потом тяжело вздохнул, еще раз посмотрел на нас с крысой и пошел на кухню.
Мне очень понравилось, что он сказал «наша» про свою королевскую спальню, но не очень понравились эти санкции в отношении Эльки. А где ей быть, если не в спальне? В гостиной? Но она у меня крыса компанейская, быстро загрустит одна. Она ведь привыкла, что я сплю где-то рядом, а теперь ей совсем одиноко будет. Надо будет тогда купить Эльке вторую крыску – для любви и дружбы. Но потом. Когда Макс к ней хотя бы немного привыкнет.
Я поиграла с Элькой, пронесла ее по всей гостиной, показала, как дорого и богато мы с ней теперь будем жить, а потом, погладив крыску между ушами, усадила обратно в клетку, выдала вкусняшку, а сама пошла к Максу. Он сидел за столом с чашкой кофе и вполголоса ругался с кем-то по телефону. Судя по всему, с коммерческим директором, потому что там было что-то про смету и про стоимость серии.
Я тихонько прошла мимо него, хотела погладить по плечу, но не решилась – вдруг отвлеку. Вместо этого подошла к окошку и бездумно уставилась на улицу. Уже темнело, на двор опускались сиреневые сумерки. И почему-то сразу было ясно, что это не осенние сумерки, несущие холод и темноту, а весенние – светлые и прозрачные, от которых рукой подать до солнечных теплых дней, набухающих зеленью почек и свежего влажного ветра.
А весна – это долгие прогулки, это ролики и скейт, это прыжок с парашютом, на который я наконец накоплю денег с новой работой…
Задумавшись, я не отследила тот момент, когда Макс закончил разговор и подошел ко мне, обняв со спины.
– Можно свет включить, а то уже темнеет, – почему-то шепотом предложила я.
– Нет, – хрипло отозвался он и уткнулся мне в затылок. – Давай так немного постоим. Пожалуйста.
– Я…
– Без слов, – попросил он. – Просто так. Пожалуйста.
Я кивнула.
Мы стояли так и молчали, пока не стало совсем темно. У меня было странное ощущение: вроде бы Макс стоял тут, со мной – щекотно дышал в шею, обнимал и грел большими горячими ладонями, – но одновременно с этим как будто был не здесь. Как будто ушел куда-то далеко в свои мысли, и от этого во мне заворочалось смутное беспокойство.
– Ладно, – наконец нарочито бодрым голосом сказала я, выпутываясь из его рук и включая свет. – Давай теперь поговорим о всяких важных делах!
– О каких делах? – рассеянно спросил Макс, все еще стоя у окна и вглядываясь в темноту.
– Ну о том, как мы будем вместе жить, какие у меня будут обязанности.
Для меня это и правда было важно. От того, что я поставила свою зубную щетку в стаканчик рядом с его и разложила на полке свои вещи, квартира не стала моей, и я сейчас ощущала неловкость гостя, которого друзья пригласили пожить у себя и который всеми силами старается быть полезным.
– Обязанности? – с некоторым удивлением проговорил Макс, оборачиваясь ко мне.
– Ну да. Уборка, к примеру. Я отлично мою окна! Могу еще гладить, это у меня тоже хорошо получается.
– Уборку делает клининговая служба, раз в неделю, – объявил он. – Они же и гладят белье, я просто оставляю его в стопке на кресле. Так что всем этим нет смысла заниматься, максимум – можешь готовить, когда будет время и желание. Домашняя еда всегда вкуснее ресторанной.
– Понятно, – промямлила я, почему-то не решившись сказать Максу, что я терпеть не могу готовить. И к тому же делаю это ужасно. У нас дома готовил папа, а когда я стала жить сама, то питалась либо в столовых, либо замороженными пельменями и полуфабрикатами.
– Лика, только ты не напрягайся, ладно? – попросил Макс, будто почувствовав мое состояние. – Я прекрасно понимаю, что ты тоже работаешь – и много работаешь! – и не жду от тебя бытовых подвигов. Будем разбираться по ходу, как нам вместе жить и кто что будет делать. Идет?
– Идет! – с облегчением откликнулась я и порывисто обняла Макса, все еще никак не в силах поверить, что мне можно. Можно его трогать, когда захочется, можно гладить широкие
