Линия судьбы - Элла Уорнер

Глэдис не выдержала и вскочила.

— Пора за стол, — объявила она.

— Да, пожалуй. По-видимому, уже все готово, — согласилась Эдит, величественно поднимаясь с дивана.

Жак помог своей жене встать, и они последовали за дамами к двери в углу гостиной. Долли казалось, что Рей ждет, пока все уйдут, и она тоже не шевелилась.

Поднявшись, он потянул ее за собой так быстро и ловко, что Долли и не заметила, как его рука скользнула ей под локоть. Она сказала себе, что в этом нет ничего особенного, просто она должна выполнять его условия, как бы они ни смущали ее. Кроме того, очень скоро им снова придется сидеть рядом.

Столовая, в которую они вошли, по цвету гармонировала с семейным салоном; бледно-зеленое, кремовое и персиковое контрастировало с полированным деревом массивного стола и стульев с высокими спинками. Хотя Долли и не привыкла к такому уровню жизни, но, в конце концов, замок есть замок, и все это великолепие больше не занимало ее.

Стол был накрыт на шесть персон. Хрусталь переливался, отражая трепещущее пламя свечей, серебро сверкало, тонкий фарфор изумлял изяществом форм, белые лилии в высокой вазе издавали умопомрачительный аромат… Члены семейства двинулись к своим привычным местам. Жак и Люсиль уселись по одну сторону стола, Эдит в дальнем торце, место во главе стола, видимо, предназначалось Реймонду, а Глэдис уселась по правую руку от него, так что для Долли оставался стул между ней и Эдит.

Но Реймонд, подойдя к столу, остановился.

— Глэдис, я бы хотел, чтобы сегодня рядом со мной сидела Долли, — сказал он тоном, не терпящим возражений.

Глэдис повернулась к нему с перекошенным от злобы лицом.

— Но она тебе не жена, Рей! Я по праву должна сидеть здесь!

— Моя гостья будет сидеть там, где я считаю нужным. И я хочу, чтобы Долли сегодня заняла место Клод. Будь добра, пересядь.

Это прозвучало как приказ, и было совершенно очевидно, что Реймонд отдает себе отчет, какую бурю он породил своим заявлением. Но он не собирался отступать.

Долли показалось, что она уловила мгновенную вспышку ненависти в глазах Глэдис, направленных на брата. Обычное ли это соперничество между братом и сестрой? Или, может быть, ревность? Но скандала, который повис в воздухе, не произошло. Глэдис, пожав плечами, освободила злосчастный стул, пересев на соседний, поближе к Эдит.

— Я не понимаю тебя, Рей, — усмехнулась она. — Если бы я была на месте Долли, то мне было бы неловко сидеть там, где обычно сидела Клод.

Долли замерла. Удар пришелся прямо в сердце.

— А я счел бы это за честь, и, насколько мне известно, сестра моей жены достойна ее, — возразил Реймонд, с подчеркнутой любезностью усаживая Долли, прежде чем занять свое место во главе стола. Окинув с улыбкой всех присутствующих, он опустился на свой стул. — И прошу запомнить: Долли есть Долли и так будет всегда. Она это она, не тень ее сестры. — Улыбка коснулась Долли, и в ней было такое неприкрытое восхищение и одобрение, что она с трудом выдержала его взгляд.

Была ли она пешкой в какой-то сложной игре? Или он не соображает, что говорит? Долли терялась в догадках, но в этот момент очень кстати появился дворецкий в сопровождении двух горничных, которые начали хлопотать у стола и наливать вино в бокалы. На первое подали суп из спаржи, к нему хрустящие теплые булочки и сливочное масло, кусочками нарезанное и лежащее во льду.

Долли не решилась разломить булочку, боясь накрошить на столе. Не хватало еще привлечь критические взгляды. И тут Глэдис заметила:

— Возможно, Долли даже не знает, насколько сильно похожа на свою сестру. Клод никогда не прикасалась к булочкам, — добавила она, фальшиво улыбнувшись, затем вонзила острые зубы в белый мякиш.

— Просто я хочу начать с супа, а уж потом… — небрежно заметила Долли. — Думаю, у каждого свои привычки в еде.

Казалось бы, такая роскошная обстановка должна сдерживать людей, делать их вежливыми и предупредительными, но, по-видимому, здесь царили другие порядки.

С супом было покончено, и у мужчин завязалась беседа о качествах вин. Люсиль набралась смелости и забросала Долли вопросами о ее работе. Таким образом, время между первым и вторым прошло вполне сносно и никто не заметил, как опять появилась троица слуг и торжественно водрузила на стол главное блюдо. Как объяснил Реймонд, это оказалось местной достопримечательностью — антрекот с луком-шалотом, выдержанный в красном вине с приправами, а на гарнир овощи, приготовленные на пару.

Долли расточала похвалы искусным кулинарам, искоса поглядывая на Глэдис, которая хоть и сосредоточилась на еде, но наверняка припасла груду язвительных замечаний, готовая воспроизвести их в удобный момент. Касалось ли это Мэриан или было частью давнего глубокого антагонизма по отношению к старшему брату, Долли пока не знала, но вот то, что Глэдис приложила руку к несчастью Клод, почти не вызывало сомнений. И это заставило Долли приготовиться к бою.

Тарелки были незаметно убраны, и на столе появились разные сорта сыров и фрукты. Никто не торопился покидать столовую, и тогда Глэдис открыла огонь, изображая невинное любопытство.

— Долли не рассказала нам, — начала она, разламывая сочный персик, — как случилось, что, приехав в Париж, она остановилась именно в том отеле, где обычно живет Реймонд?

— Меня всегда изумляло, насколько тесен мир, когда он сталкивает людей, которые и не подозревают о возможной встрече, — сказала Долли, прежде чем ответить на вопрос. — Я просто решила остановиться в Париже по пути в Женеву. В этот отель меня привело сентиментальное воспоминание. Мои приёмные родители рассказывали, что провели там свой медовый месяц.

— Женева? — переспросила Глэдис удивленным тоном. — Если бы вы поехали туда, вместо того чтобы приезжать к детям, то, возможно, нашли бы то, что искали.

Долли вздрогнула, но сдержалась. Она не могла доказать, что ее сестра мертва, и не имела ни малейшего желания открываться перед этой женщиной, чтобы та посмеялась над ней.

— Реймонд рассказывал мне, что его запросы не дали положительных результатов.

— Совершенно верно, — беззаботно заметила Глэдис. — К тому же я уверена, что вы скорее могли бы столкнуться с Клод где-нибудь в Америке, куда она сбежала со своим американцем.

Долли напряглась. Она ни за что не позволит, чтобы оклеветали ее сестру! Все ее существо восставало против этого. Она повернулась к Глэдис и взглянула ей прямо в глаза.

— Ни вам, ни кому другому не удастся убедить меня, что моя сестра могла бросить детей и сбежать с любовником, — заявила она, еле сдерживая гнев.