Судьба дракона - Эд Гринвуд

Эмбра открыла было рот, чтобы ответить, и вид у нее был более чем недовольный, но Черные Земли поднял палец и заставил ее замолчать. Затем он спокойно произнес:

— Это действительно самое очевидное объяснение, которое приходит на ум каждому, кто начинает над этим думать. Будь вы в тронном зале в нужное время, чтобы самому все увидеть и услышать, то вы бы узнали, что я очень легко мог сделаться из регента королем, и что от меня этого ожидали и даже подталкивали к этому, и что Хоукрилу тоже предлагали корону.

Управляющий развел руками.

— Это только ваши слова, милорд. Нас там не было, как и многих других правителей Долины. Большинство баронов и наместников было поставлено Келграэлем или вами, когда вы были регентом, или королем Ролином, потому мы обязаны землями, богатством и властью острову Плывущей Пены, и совсем недавно нам напомнили, как легко и необратимо все это может быть отнято от нас. И потому мы тем охотнее идем навстречу вашим требованиям — те, кто еще жив.

Черные Земли усмехнулся.

— Значит, вы хотите, чтобы мы изменили пути мира, Урбриндур? Показали Троим, как изменить все, что создавали они в течение последних десяти столетий?

— Вот как раз это и пытались сделать змеиные жрецы, — неожиданно вступил в разговор казначей Эйреваур. — Хотя их провал был столь же показательным и полным, как и Кровавого Меча.

Золотой Грифон кивнул.

— Горы с места не сдвинутся, ори не ори, бейся не бейся. За годы, которые потратил, стремясь добиться великих перемен в Дарсаре, я усвоил одну вещь — такие попытки слишком многим стоят жизни.

Лорнсар Риетрел мрачно посмотрел на него через стол.

— Так вот что вы нам хотите сказать, Высочайший Князь Черные Земли! Пусть вся Аглирта примет одну большую перемену — короля-мальчишку, и затем другую — новый порядок ведения дел, потому что третья перемена приведет к слишком большому кровопролитию? Ничем не лучше, чем угрозы любого барона — делай, как я хочу, потому что у меня есть мечи, а попытаешься сделать по-другому, станешь безответственным мясником, причиной разрушения всей Аглирты. Я не противлюсь королю Ролину, не умаляю важность вашей миссии или ваши полномочия. Я просто указываю, что вот такие милые разговоры для большинства из нас — всего лишь бархатная накидка поверх давно знакомой шипастой рукавицы.

Черные Земли усмехнулся.

— Именно так, Риетрел. Именно так. В конце концов, все наши великие планы сводятся к вопросу, у кого кулак больше, не так ли? Я хотел бы, чтобы было по-другому, но, увы. — Он посмотрел на скорчившегося телохранителя. — Ведь правда, Фельдан?

— Чтоб тебя затравили, как дикого вепря! — простонал тот, не глядя на него. — Чтоб тебя поджарили в собственной броне, сукин ты сын!

Черные Земли улыбнулся ему.

— Я тоже очень тебя люблю, Фельдан.

— Лорд Черные Земли! — почти заскулил наместник. — Леди Серебряное Древо! С самого вашего приезда в Сторнбридж вам приходится слышать грубые слова и сталкиваться с непочтительным обхождением, и я нижайше прошу у вас прощения, хотя простить такое невозможно… Но скажите: неужто вы считаете нас врагами короны из-за нашей прямоты? И мы обречены за одну нашу честность?

— Нет, милорд, вы — нет, — спокойно ответила ему Эмбра. — Мы ценим правду и видим истинные чувства за лживыми улыбками и пустой лестью, которыми нас встречают повсюду в Долине. Думаете, ваши взгляды удивили нас?

Сторнбридж молча смотрел на нее, затем медленно покачал головой. Владычица Самоцветов скупо улыбнулась ему, затем, уловив движение где-то наверху, снова воззвала к Дваеру, воздух загудел и заискрился, и те лучники на балконе, что пришли в себя и начали искать мечи и луки, снова попадали и уснули.

Еще не закончив одно заклинание, Эмбра начала второе, снова проверяя блюда на столе. Маленькие искорки побежали по ним. Она обмакнула свой аристократический пальчик в подливку, глаза ее сузились. Затем она тщательно облизала палец и обратила магию на себя.

— Что это? — спросил лорд Рарандар, словно не понимал до конца, что она делает. — Что не так, леди Высочайшая Княгиня?

— Многое, милорд, — ответила Эмбра, поднимая суровый взгляд и слизывая подливу с пальца. — Поскольку никто из нас не может быть достаточно осторожным. — Облизав палец, она одобрительно добавила: — У вас замечательный повар.

— Да! — яростно выдохнула младшая повариха Маэльри, засовывая кулак в рот, чтобы не завопить от восторга. — Она это сделала! Оно в ней!

— А ну тихо, — прошептала у нее над ухом буфетчица. Но это был злорадный шепот. — Не надо предупреждать наших господ Высочайших Князей, что они проглотили отраву, пока они все ее не попробуют.

Младшая повариха кивнула и немного отстранилась от высоких перил галереи. В темноте обе женщины обменялись тихими злобными усмешками.

— Славный день для Змеи, — прошептала Маэльри, с возбуждением вцепившись в плечо Клаэдры.

Буфетчица не стала вырываться и не отвесила Маэльри оплеуху за то, что та вообще посмела прикоснуться к ее драгоценной персоне, что само по себе показывало, как она была довольна.

6

БЕЗУМИЕ И ВОВРЕМЯ ПРИНЕСЕННЫЙ ГРАФИНЧИК

— ХОТЯ Я И ПОКОРЕН воле прекрасных дам, когда-нибудь эта покорность сведет меня в могилу, — тихо и насмешливо сказал Краер Делнбон, ныряя в незнакомый коридор и слыша за спиной стоны и ругань стражника, которому он только что въехал коленом в пах.

Чтобы разорвало этого ретивого стражника! Он задержал Краера ровно настолько, чтобы слуга, за которым он гнался, свернул вот в этот боковой коридорчик и нырнул в одну из почти десятка дверей, выходивших в него. Но, по крайней мере, этот дурак ее захлопнул, оставив хотя бы такой след. Пропади все пропадом!

— Будь я до дури ретивым и бдительным стражником, я бы ждал где-нибудь здесь… — поразмыслил вслух Краер, добежав до угла, и подпрыгнул, чтобы схватиться за скобу держателя факела. Схватился ровно настолько, чтобы сильно качнуться в воздухе.

Вот! Прямо там, где должны были бы находиться его лицо и глотка, прошел меч, и державший его стражник зарычал в кровожадном возбуждении. Но рычание превратилось в изумленный вой, когда Краер пролетел у него над головой, оттолкнулся от дальней стены и в обратном прыжке нанес резкий удар в шею.

Стражник хрюкнул от боли, затем засипел, когда Краер набросил ему на горло вощеный шнур. Квартирмейстер поймал дальний конец гарроты, умело потянул и дернул — и голова стражника врезалась в каменную стену. Он пошатнулся, затряс головой, слепо хватаясь за воздух, так что Краер, подпрыгнув, еще раз ударил его головой о стену.