Зверь - Борис Токур
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поднялась суета. Ожили вопли. В то время как замешкавшиеся охотники только вскакивали и хватались за ружья, он занырнул в лес, проломился сквозь заросли и в три прыжка вылетел на поляну.
– Уйдёт! – послышался яростный вопль. – Псов давай!
Заходясь в бешеном хрипе, спущенные с привязи волкодавы рванули за ним. Увязая в снегу и продираясь сквозь жёсткий кустарник, охотники кинулись следом.
Он ждал. Перед глазами пульсировала алая пелена, за которой к нему неслись остервенелые псины. Первые две напоролись на лезвия когтей и с визгом, режущим слух, разлетелись в разные стороны. Другие, клацая челюстями, наскоками попытались достать до горла, но изрезанными попадали в сугроб под деревья.
Справиться с его яростью, силой и скоростью едва ли смогла бы и целая стая, пусть и натасканных сильных убийц. Поляна превратилась в кровавую сцену, посреди которой он ощущал себя стремительным сгустком, несущим возмездие.
А потом подоспели они. Их тёмные силуэты, медленные и неуклюжие, выбрались из леса и уже вскидывали смертоносные дула.
Раскидав собак, он пустился навстречу, молниеносный и дико раздражённый запахом пущенной крови. С ходу налетев на первых, впечатал тела в неохватные стволы сосен и, крутанувшись, махнул длинными лапами. Так и не выстрелив, вверх унеслись вырванные из рук ружья. От кромсающих плоть ударов охотники бездыханными повалились в снег.
В какофонию дикого рёва и пронзительных воплей врезался грохот выстрела. Бахающее эхо разлетелось над зимним лесом.
Рыкнув от боли, он заметался и яростно замотал головой. Оставшиеся охотники, выронив ружья, бросились врассыпную. В два прыжка он настиг последних. Снёс головы и закрутился на месте.
Ухо уловило торопливо удаляющийся скрип снега. Жарко выдохнув, он опустил глаза. По мускулистому торсу змеился чёрный поблескивающий ручеёк. За гранью полыхающего сознания пульсировала оставленная железом боль…
Пелена с глаз постепенно сходила. Вокруг лежали растерзанные тела тех, кто в отношении «нечисти» совсем недавно не сдерживал своих буйных фантазий. Расправив плечи, влажно-блестящие от чужой крови, он запрокинул голову к небу и, отдавая дань недосягаемой ледяной госпоже, исторг долгий торжествующий рёв.
***
Когда из низины прилетел многоголосый захлёбывающийся лай, охотники повскакивали на ноги.
– Это у наших!
Ночную тайгу рвал озверелый рык волкодавов. Через недолгое время он перешёл в отчаянные визги, к которым примешались крики людей.
Нервы Старха натянулись струной. Он проломился через кустарник и вышел на край обрыва.
– Ах ты ж, су-ка… – задыхался он от обиды и злости. – Обвёл, паскуда! Как есть обвёл.
Рискуя оступиться на скользкой тропе и слететь в пропасть, охотники торопливо спустились со склона, влетели в заросли и бросились на стихающие крики.
Неожиданно раздался одиночный выстрел, эхом облетев горное ущелье. И через некоторое время лес накрыл дичайший голос адовой твари.
К тому времени, как группа Старха достигла места, где должны были ожидать сигнала товарищи, вопли уже прекратились. В укрытии под деревьями никого не оказалось, зато кустарник зиял широким проломом. Охотники кинулись по следу и, выбежав на поляну, с оторопью уставились на место резни.
В морозном воздухе стоял запах дерьма и крови. Мерзкий дух смерти, приправленный фантомными следами боли и ужаса. Звероловы лежали вповалку с располосованными животами. У иных было разорвано горло. Рядом лежали убитые собаки.
– Как же они его подпустили?
Кто-то издал придушенный вздох. Все повернулись к лесу, окаймляющему поляну. С ветвей безвольно свисали мускулистые собачьи тела, заброшенные на деревья невиданной силой. Окропляя девственные сугробы, с болтающихся языков капелью сбегала кровь.
Под одним из деревьев, неестественно согнувшись, лежал человек.
– Гавр! – кинулся к приятелю Старх.
Когда парня попытались приподнять, голова, разбитая могучим ударом о дубовый ствол, осталась лежать впечатанной в тёмный от крови снег. Потеряв очередного своего человека, главарь стянул шапку и застонал от бессильной злобы.
Из кустов выбрался белобородый и протянул найденное ружьё.
– Вот, обронил кто-то.
Старх поднёс дуло к лицу, повёл носом.
– Хэнка нет, – сообщил подошедший парень, который вместе с товарищами успел обойти изувеченные тела погибших.
Подавленный от произошедшего и собственной недальновидности, главарь привалился спиной к стволу дерева и безжизненно пробухтел:
– Надеюсь, попал сучёныш.
***
Ополоумевший Хэнк убегал от творимого ужаса. В голове то и дело прокручивались одни и те же картины.
Как, увязая в глубоком сугробе, он перебирался за кустарником, обходя вокруг поляны. Как от увиденного у него ослабли ноги и, оступившись, он рухнул в снег. В тот момент ружьё в его руках неожиданно выстрелило. Парень подался в сторону, вжав голову в плечи.
Но страх заставил его смотреть…
Хэнк впился глазами в просвет между ветками. На поляне метался неуловимо стремительный дьявол. Вокруг зверя корчились умирающие охотники и катались изувеченные собаки. Хэнк согнулся, исторгая из нутра вонючую жижу. Оглохнув от звуков бойни, он наскоро утёр лицо снегом и отполз дальше в лес. Кое-как поднялся на ватные ноги и, ни черта не соображая, бросился сквозь заросли прочь.
Он спотыкался и падал. Поднимался и снова бежал. Всё дальше и дальше, в тёмную неизвестность. Влетев в сплетение жёстких ветвей, Хэнк без сил повалился на мёрзлую землю и зажмурил глаза. Задыхаясь и сотрясаясь всем телом, он принялся внутренне молиться всем известным богам. А, кое-как успокоив дыхание, ещё долго лежал, не смея пошевелиться.
Когда дрожь в теле наконец унялась, Хэнк медленно разлепил веки и прислушался к сонной тайге. Его окружал ночной притихший лес, и в этой тишине ухо улавливало негромкий плеск… и что-то ещё.
Хэнк чуть воспрянул. Значит, он всё время бежал вдоль Студёной. Уже хорошо, дорогу до дома искать не придётся. Он сел, утёр мокрое лицо, нахлобучил шапку и только сейчас вспомнил про ружьё, которое выронил в кущерях у поляны. Страх накатил с новой силой. Словно потешаясь над незадачливостью бедняги, перед глазами снова восстали картины дикой резни.
И в этот момент Хэнк сообразил, что за бурлящий шум раздавался неподалёку. Водопад за поворотом реки находился совсем в другой стороне от родного селения. Грейстоун остался далеко позади.
Парень совсем приуныл. Так и сидел, не зная, на что решиться. Идти сейчас, через тёмный опасный лес, или с рассветом, когда демоны ночи сворачивают на сторону мрака. Но тут он совсем замёрзнет, так и не дождавшись утра.
Внезапно со стороны реки сухо затрещали кусты. Кто-то продирался сквозь чащу и направлялся как раз к тому месту, где затаился Хэнк. Парень сдавил себе рот рукой, едва не скуля от трясучего
