ПОЛК СТРЕЛКА ШАРПА - Бернард Корнуолл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тирада Мариотта сменилась взвизгом. Белоручка вылетел из барака спиной вперёд, споткнулся, упал. Следом выскочил сержант, ударил его палкой и пнул в голень начищенным ботинком.
— Встать, грязь! Встать!
Мариотт, дрожа, встал. Он был на голову выше сержанта, который, встретившись с грамотеем глазами, немедленно вбил ему в живот кулак:
— Есть жалобы, грязь?
— Они же обеща…
Новый удар:
— Есть жалобы, грязь?
— Нет, сержант.
— Не слышу, грязь!
— Нет, сержант. — по щекам Мариотта текли слёзы.
Холодный взгляд сержанта пробежал по испуганным физиономиям товарищей его жертвы и устремился на появившегося в поле зрения подполковника Гирдвуда со своей свитой.
— Грязь! — гаркнул сержант, — Стройся!
Жизнь обошлась несправедливо с подполковником Бартоломью Гирдвудом, и причин подполковник не понимал. Он был прирождённым воином, и воином выдающимся, но на войне, увы, ни разу не был. Свой ирландский опыт он войной не считал. Вонючие крестьяне были недостойным противником, пусть даже они вырезали треть его подразделения и заставили петлять, как зайца, самого. Он их презирал. Тех, которых мог поймать, вешал. Тех, которых поймать не мог, презирал. Он бредил схватками с французами и не мог взять в толк, почему армия не шлёт его в Испанию?
— Грязь! Смирно!
Рекруты шаркнули вразнобой. Намётанный взор подполковника сразу выделил двоих новобранцев, выполнивших команду должным образом: пальцы точно по швам, грудь вперёд, живот втянут, пятки вместе, носки врозь. Бывалые. С одной стороны — их не надо обучать, а с другой — мошенники собаку съели на всяческих солдатских хитростях, так что нужен глаз да глаз. Он внимательно оглядел обоих, отметив шрам старшего и устрашающие габариты младшего, рыкнул и спросил у того, что со шрамом:
— В каком полку служил?
Тупо пялясь в пустоту, Шарп выпалил:
— Тридцать третий, сэр!
Подполковник пошевелил, как таракан, усищами:
— Отставлен?
— Так точно, сэр!
Следующим был Харпер, вызвавший у низкорослого Гирдвуда глухое раздражение уже своими размерами:
— Ты?
— Четвёртый гвардейский драгунский полк, сэр!
Элитная часть, выбранная ирландцем для своего предполагаемого прошлого, очень веселила Шарпа, но сейчас стало не до смеха, ибо от Гирдвуда буквально пахнуло враждебностью. Подполковник похлопал по ладони навершием трости и ядовито осведомился:
— Тот, что ещё называют «Королевский ирландский»?
В последние два слова он вложил весь сарказм, на который был способен.
— Заруби себе на носу, рядовой. Здесь тебе не драгунская богадельня для ирландской сволочи! Здесь не потерпят ирландских выкрутасов! Тебе ясно?
— Так точно, сэр!
— Не потерпят! — сорвался на крик подполковник.
Волна исходящей от Гирдвуда почти осязаемой злобы превратила рекрутов в соляные столбы. Он уставился на строй исполненным гнева взглядом и некоторое время молчал. Крестьяне, шевелилась где-то на задворках сознания мысль, вонючие жалкие крестьяне! Сброд, грязь. Безалаберные, грязные, тупые, косорукие скоты! Штатские!
— Кто король Ирландии? — отрывисто спросил подполковник у Харпера.
— Король Георг, сэр!
Усы Гирдвуда находились на уровне второй сверху пуговицы кургузой форменной куртки Харпера.
— А кто такие мятежники?
Харпер не отвечал. Шарп пылко молил Бога, чтобы тот надоумил ирландца слукавить, ведь Патрик, не приведи его случай и голод в английскую армию, вне сомнения, оказался бы в рядах тех, кто не первое столетие вёл свою благородную и безнадёжную борьбу за свободу Ирландии. Сражаясь против французов с той же отвагой, с какой сражался бы против англичан, Харпер никогда не забывал свою многострадальную родину, как, впрочем, не забывали её все ирландцы, составлявшие треть войск Веллингтона в Испании.
— Так кто такие мятежники? — повторил Гирдвуд с угрозой.
Харпер решил сыграть под дурачка:
— Не могу знать, сэр!
— Неблагодарные скоты! Дикари! Подонки! Вот кто они! Сержант Линч!
— Да, сэр? — маленький сержант, избивший Мариотта, шагнул вперёд. Они с подполковником смотрелись близнецами. Оба крохотные, черноусые. Злобные братья-карлики.
Гирдвуд приставил трость к груди Харпера:
— Вы взяли на заметку этого рядового, сержант Линч?
— Так точно, сэр!
— Клянусь Богом, ирландскую вольницу я здесь не потерплю!
— Так точно, сэр!
Шарп облегчённо перевёл дух. Войдя в раж, подполковник как-то упустил то обстоятельство, что хулы в адрес повстанцев от Харпера так и не услышал. Впрочем, в данную минуту Гирдвуду было не до ирландцев. Он потрясённо вытянул трость, указывая ею куда-то в конец строя. Рука дрожала.
— Сержант Линч! Сержант Линч! — простонал подполковник.
Линч повернулся и застыл. Когда к нему вернулся дар речи, он с явственно прорезавшимся ирландским акцентом смятённо произнёс:
— Псина, сэр? Какая-то грязь протащила сюда псину, сэр!
Пуговка, которому нравилось находиться в центре внимания, завилял хвостом, тявкнул и весело потрусил знакомиться к вылупившимся на него новым людям.
Гирдвуд запаниковал:
— Пошёл вон!
Сержант Линч ринулся к терьеру. Дёрнувшегося на выручку четвероногому другу Веллера ловко сбил с ног капрал. Линч с разбега пнул терьера. Удар был жестоким, смявшим животному грудную клетку и отбросившим его на несколько метров. Юный хозяин пса пытался встать, но капрал продолжал его бить, по плечам, по голове, сваливая на землю снова и снова.
Жалобно скулящий Пуговка пополз к Чарли, но сержант Линч подскочил к собаке и каблуком разбил терьеру череп.
Рекруты онемели. Капрал рывком поднял Веллера и поставил его, слишком ошарашенного для сопротивления, обратно в строй.
Сержант Линч ухмыльнулся, когда пёс затих, а подполковник Гирдвуд громко вздохнул. Он ненавидел собак. Они были недисциплинированные, непредсказуемые и неаккуратные. Ненавидел и, стыдно сказать, боялся. В детстве мастифф жестоко искусал юного Гирдвуда после того, как тот запустил в него кирпичом, и до сих пор сердце подполковника ухало в пятки при первом же «Гав!»
— Благодарю вас, сержант.
Правый ботинок Линча был в крови.
— Просто выполняю свой долг, сэр!
Смерть терьера подняла настроение Гирдвуду, испорченное появлением в его батальоне очередного ирландца. Ирландцев подполковник Гирдвуд ненавидел так же сильно, как и собак. Ирландия когда-то поставила крест на его карьере.
Вины за собой он не чувствовал. Он напоролся на засаду! С кем не бывает? Если подразделение армии Его Величества не может маршировать колонной по ирландскому тракту, то где, спрашивается, этому подразделению маршировать? Капитан Гирдвуд (а он был в те дни капитаном) — не Господь Бог, чтобы знать, что на склонах лощинки, по дну которой вилась дорога, колонну подстерегают вонючие крестьяне — бунтовщики! И что с того, что они успели перестрелять треть солдат, пока капитан Гирдвуд разворачивал подчинённых в рекомендуемый уставом для таких случаев боевой порядок, а, едва развернул, ирландские трусы сбежали? Сбежали же? Раз сбежали, значит, поле боя осталось за ним! Значит, по всем канонам военного искусства, он победил! К сожалению, следственная комиссия в Дублинском замке, логику его рассуждений не оценила. Наоборот, ему зарубили сначала производство в следующий чин, а затем и вовсе отправили в отставку с волчьим билетом.
