Несостоявшееся убийство - Вячеслав Лялин

— Вы мне не доверяете, — гневно высказался Скворцов-Писарев.

— Вам да, но прошу вас действовать осторожно и сразу раскрывать карты.

— Раз вы поручили эту миссию мне, значит, и выбирать мотив разговора тоже мне. Поэтому давайте раскроем карты.

Доводы компаньона были убедительными для журналиста, он в знак согласия кивнул головой.

— Я без всякого бахвальства заверяю вас, что руковожу следствием. Я подсунул следствию эту версию, подсуну и другую. Уже подготовлена новая версия завещания, согласно которой наследство переходит к одной церковной организации, которую в России представляет господин Лепёхин. Он и дал команду устранить мальчика. Кроме того, имеется пакет документов, подтверждающих связи господина Александера с Лепёхиным. Переписка, финансовые документы и тому подобное. Место пребывания господина Лепёхина мне известно. Документы, подтверждающие его причастность к покушению на мальчика, имеются.

— Тогда всё ясно.

— Я слышу в вашем голосе неудовлетворённость.

— Просто мне непонятно, как мы получим деньги.

— Очень просто.

— Мальчик жив.

— Это пока. Сектанты его устранят, это будет надёжным прикрытием для династии, но это будет только после того, как великий князь откажется от наследства. И ещё, тянуть с отказом от наследства нельзя.

— Про секту Лепёхина вы, молодой человек, всё придумали?

— Нет, у меня есть факты.

Скворцов-Писарев вместо ответа хитро улыбнулся и похлопал журналиста по плечу.

— Сергей Сергеевич, по рукам?

— Ну что ж, поиграем, а там будет видно, кто кого, — уклончиво ответил предводитель, после чего встал и покинул кафе.

18

В кабинет к следователю вошёл предводитель дворянства.

— Добрый день, Александр Иванович.

— Приветствую вас, Сергей Сергеевич.

Предводитель, не дожидаясь приглашения, пододвинув стоящий у окна стул ближе к столу, уселся на него.

— Я встретился с Журавлёвым, поговорил с ним начистоту, — начал отчитываться Скворцов-Писарев. — Он мнётся, что-то не договаривает.

— Давайте, Сергей Сергеевич, по порядку, — перебил собеседника Аверьянов. — Сначала расскажите, что вам стало известно, а после о своих подозрениях.

— Хорошо, — согласился предводитель. — Будь по-вашему. Я позвонил Журавлёву и назначил встречу. Он пришёл, и, в начале, начал воду мутить, но я его прижал и добился от него чёткой информации.

— Что же он рассказал?

— У него есть материалы, подтверждающие причастность к покушению на жизнь мальчика одной международной организации «Христианская фаланга».

— Фаланга? — переспросил Аверьянов.

— Её лидер господин Кэри.

— Что это за контора?

— Очень серьёзная контора, пустившая большие корни у нас в стране. Кстати, если вы не знаете, Волынский старший был связан с ними.

— Да что вы говорите!

— С ними был связан ещё господин Александер, он и познакомил старшего Волынского с этой организацией. Ввёл его туда, после чего бесследно пропал.

— Вы полагаете, его убили члены фаланги?

— Я надеюсь, что он жив, сидит где-нибудь в подземелье.

— Они что, в подземельях прячутся?

— Сами не прячутся, а вот своих людей прячут везде.

— О каких документах говорил Журавлёв?

— Он их передал мне, вот, возьмите.

Предводитель передал Аверьянову чёрную папку.

— Что здесь?

— Как уверял меня Журавлёв, там документы, подтверждающие связь господина Александера с фалангой, и то, что опекуны младшего Волынского являются их сотрудниками.

— Интересно.

— Это ещё не всё.

— Рассказывайте.

— Журавлёв требует, чтобы я связался с двором местоблюстителя и потребовал от них отказаться от наследства господина Александера.

— Очень интересно.

— Конечно, это он просил сделать тайно, угрожая разоблачительными публикациями. Довольно нелестно выражаясь в адрес высоких особ.

— А вы что?

— Позвольте, милейший Александр Иванович, как я могу обратиться ко двору с таким предложением? Меня в лучшем случае посчитают больным. Это полный конец моей карьеры.

— Странно, — пробурчал следователь.

— Что, простите?

— Странно, говорю.

— Что же странного?

— А то, что ваш великий князь не является наследником господина Александера, поэтому отказываться ему не от чего.

— Да, — согласился предводитель.

— Вы не находите странным требования Журавлёва?

— Возможно, — неуверенно ответил предводитель.

— Вы ему такой вопрос не задавали?

— Нет.

— Зря.

— Я полагал, что ему нужна сенсация.

— Сенсация — это когда подозрения падут на двор.

— Я не знаю, — предводитель пожал плечами.

— Или вы чего-то мне не договариваете или чего-то не понимаете, — сделал вывод следователь.

— Я не знаю, — растерянно пробурчал Скворцов-Писарев.

Слова следователя не на шутку расстроили предводителя. Он не мог ничего понять, ни в чём разобраться. Чувство растерянности постепенно сменялось чувством досады. Предводитель почувствовал, что он пешка в чужой игре, им кто-то умело манипулирует.

— Я посмотрю ваши документы, а вы, Сергей Сергеевич, должны встретится ещё раз с Журавлёвым, и постарайтесь разговорить его, — посоветовал следователь.

Скворцов-Писарев ничего не слышал, его мысли были далеко.

Чтобы вернуть предводителя на землю, Аверьянов слегка толкнул его в плечо.

— А? — вздрогнул Скворцов.

— Я говорю: вам нужно ещё раз встретиться с Журавлёвым и всё разузнать. Вы же предводитель, в конце концов, солидный человек, за вами люди стоят, дворянское собрание. А вы позволяете себя водить за нос какому-то молокососу. Кто он такой? Кто за ним стоит? Наверняка он пузырь мыльный. Ткни пальцем — лопнет. Почему он такой крутой? Откуда у него эти документы?

Аверьянов для убедительности потряс папкой.

— Я всё понял, — решительно заявил предводитель. — Я разберусь и поставлю на место этого молокососа.

— Вот и отлично, я после с вами свяжусь.

— Обязательно.

Скворцов-Писарев решительно поднялся со стула. Пожал следователю руку и покинул кабинет.

Он вернулся через минуту, потоптавшись в нерешительности на входе, подошёл к столу, и, нагнувшись к следователю, негромко произнёс.

— Вы знаете, кто стоит за Журавлёвым?

Не дав возможности своему собеседнику что-либо ответить, предводитель продолжил:

— Его руководительница, как её… — пытаясь вспомнить нужную фамилию, Скворцов потёр левой рукой наморщенный лоб. — Мария Васильевна её зовут.

— Я знаю её.

— Очень хорошо. Так вот, она имеет большой вес в мире журналистики, в том числе и во Франции. Их издание на протяжении многих лет обслуживает монаршие дворы, они хроникёры светских событий.

— Вот как?

— Да, это точно.

— Это вам что, приснилось? — не вполне доверяя словам предводителя, стал иронизировать Аверьянов. — Когда же успели уснуть и проснуться?

— Вы зря смеётесь, молодой человек, — спокойно продолжил Скворцов-Писарев. — Я считал вас профессионалом, не поддающимся личным симпатиям. Вы намерены проводить расследование, или станете искать оправдания для своих друзей и знакомых.

— Вы меня обвиняете?

— Я вас предостерегаю: вас, молодой человек, обманывают.

— Как и вас.

— Нас обманывают обоих, — согласился предводитель. — Но кто я в этой игре, а кто вы. Вы на государственной службе.

— Что вам ещё известно?

— То, что эти журналюки связаны с фалангой, они писали репортажи об их деятельности. Да и с Волынскими они были знакомы.

— Допустим, а для чего всё это?

— Я же вам говорил, что Журавлёв потребовал отказа великих князей от наследства господина Александера.

— Дальше.

— Дальше может быть только одно.

— Что же?

— У них есть другой наследник.

— Фаланга?

— Точно не знаю, вполне возможно, — пожал плечами Скворцов. — Это только моё предположение.

— В принципе логично, но неужели могущественная фаланга сама не смогла овладеть имуществом господина Александера, вы говорили, они затащили в свои сети и старшего Волынского.

— Может, это не фаланга.

— А кто?

— Не знаю, может, другие потомки великого князя.

— Может быть, вы и правы.

— Конечно.

— Михаил Иванович говорил, что великий князь любил женщин и имел много жён и детей.

— Простите, кто это Михаил Иванович?

— Это так, к делу не относится.

— Понятно.

— Почему вы, Сергей Сергеевич, раньше молчали.

— По правде сказать, эта версия пришла мне в голову только сейчас.

— У вас светлая голова, Сергей Сергеевич, спасибо вам за идею.

— Рад был помочь. Я ещё буду вам полезен. Можете на меня рассчитывать.