Звереныш - Евгений Щепетнов

Мужа она не любила и старалась как можно меньше проводить с ним время. Свое дело Императрица сделала – подарила ему дочь, так что имеет право жить так, как ей хочется. По крайней мере, она так считала.

Император не мешал супруге тонуть в счастливом заблуждении, занимался своей жизнью – правил, искоренял бунтовщиков и время от времени кувыркался с женами своих вельмож и со всеми девками, которые попадались на его жизненном пути.

Поговаривали, что принцесса удалась в отца своей безудержной страстью к постельным игрищам, правда, очень тихо, стараясь, чтобы не услышали те, кому слышать не нужно. У Секретной службы Императора в столице имелось множество добровольных агентов, тех, кто просто-таки мечтал донести о прегрешениях своего соседа. За вознаграждение или просто для того, чтобы напакостить более успешному – ибо нечего язык распускать, даже если ты на прошлой неделе купил дорогого жеребца! Нечего было пачкать грязью нашего Императора и его благочестивую дочь!

Император и его дочь устроились на заранее приготовленных креслах под навесом, и через несколько минут перед ними уже стояли яства, разложенные по тарелкам, множество хрустальных графинов с напитками и вином.

Еще через какое-то время на свои места уселись и придворные. Шум стал стихать, и тогда к Императору церемониальным шагом подошел Вожак, склонившись в глубоком поклоне возле его ног.

– Мой Император! – начал он звучным голосом. – Эти люди готовы дать обет Верности, прошу тебя позволить им сделать это!

Император встал, посмотрел на толпу сжавшихся в испуге парнишек и, слегка улыбнувшись, тихо сказал:

– Каждый раз одно и то же… и все те же. Вожак, начинай, дело к вечеру, как бы дождя не было. Дочь, я тебе говорил – лучше бы осталась дома, ну зачем за мной увязалась? Нудная процедура, ничего интересного…

– Дома еще скучнее, – капризно надула губы принцесса. – Хочу немного развеяться! Ты запер меня в четырех стенах, как какую-нибудь преступницу!

– Считаешь, для этого не было оснований? – нахмурился Император. – Тебе напомнить? Или не надо? Все, дорогая моя! Ты вышла у меня из доверия! Теперь, пока замуж не выйдешь, будешь сидеть под замком. Потом поговорим. Смотри.

Маг Дондокс вышел на площадку перед новичками, предварительно низко поклонившись Императору. Тот благосклонно кивнул. Маг поднял руки, добиваясь тишины, и, когда все стихли, выкрикнул фразу, после которой указал на Императора и крикнул:

– Это ваш господин! Ваш Император! Служите ему! Его приказ – закон!

Щенок покосился на соратников. Было похоже, что тех ударили по голове поленом. После того как Дондокс выкрикнул какую-то бессвязную фразу, они застыли, выпучив глаза, и после того, как маг указал на Императора, стали смотреть на того, как на невероятное чудо, пожирая глазами это живое божество.

Адрус с отвращением заметил, что у некоторых парней рядом с ним изо рта потекли слюни, как у слабоумных…

Дальше началось вообще невообразимое. Парня из первого ряда подвели к Императору, и стоявший перед помостом Вожак подал ему нож. Император что-то сказал, и парень без колебаний вонзил нож себе в грудь.

Толпа придворных ахнула, дамы привстали, чтобы разглядеть происходящее, а двое полупсов тут же подхватили самоубийцу и унесли его за помост.

Еще один новичок отправился к помосту. И еще один нож вонзился в грудь.

Осечка произошла на пятнадцатом парне – после приказа Императора он затрясся, бросил нож и упал на землю, выгибаясь дугой, пуская слюни, дергаясь в нестерпимых, ломающих кости судорогах. Его тоже унесли.

Процесс пошел быстрее – парни падали с ножом в груди, их уносили, снова падали и снова бились в судорогах… Тех, кто не смог пройти «экзамен», было довольно много, по прикидкам Адруса, примерно каждый пятый.

По своей привычке прятаться в тени других, Адрус стоял в задних рядах, и пока очередь дошла до него, он успел обдумать происходящее и принять решение.

Что происходило с теми парнями, которые вонзили нож себе в грудь? Умирали они или нет? Скорее всего – нет. Зачем покупать столько рабов, чтобы вот так тупо лишать их жизни? Значит, это проверка. Значит, он должен поступить так же, как и все. Чтобы выжить. Убить себя – чтобы выжить, не смешно ли? Вряд ли смешно, а вот больно – точно. Это-то Адрус знал наверняка.

Оставалось человек пять, когда пришел его черед отправиться к помосту Императора. На негнущихся ногах, стараясь не дрогнуть лицом, Щенок подошел к помосту, посмотрел в лицо человеку в белом и услышал, как и все, страшный приказ:

– Убей себя! Докажи верность Императору!

Вожак подал нож, Щенок сжался в ожидании боли и, воскресив в памяти образ родителей, ударил ножом себе в грудь. Острый клинок проник между ребрами, уйдя по самую рукоять. Щенка подхватили, потащили в сторону, к палатке, у которой стояли те, кто уже прошел процедуру посвящения.

Было больно. Ужасно больно. Но Щенок не исторг ни звука. Молчал, будто мертвый, и лишь глаза выдавали то, что он еще жив. Лекари, что были в палатке, мгновенно вынули кинжал, шлепнули на рану мазь и запели резкими рваными голосами. Через несколько секунд боль стихла, а еще через несколько на месте раны был лишь шрам – старый, зарубцевавшийся, выглядевший так, как если бы был нанесен много лет назад.

– Все, вставай, чего разлегся! – дружелюбно ухмыльнулся лекарь, моложавый мужчина лет тридцати. – Беги наружу! Думал, сдохнешь? Не-е-ет… пока рано. Ты еще не все мирское говно сожрал! Давай, давай, не задерживай! Сейчас еще одного болвана принесут!

Ритуал закончился довольно быстро, отлаженная система работала четко, как обычно. Скоро всех прошедших проверку снова выстроили перед Императором, он ласково помахал рукой и уселся ужинать, болтая с дочерью и приближенными, собравшимися вокруг Венценосного. Обыденно, скучно, все как всегда.

После окончания процедуры всех Щенков отправили в казарму. Тех же, кто сошел с ума, не в силах преодолеть страх смерти, а значит, был недостаточно верен Императору, – в темницу. Что с ними будет потом – Щенки не знали, и спросить было не у кого. Первый же спросивший получил удар плетью и теперь шел в казарму «украшенный» кровавой полосой через все лицо.

Торжества Императора и его приближенных продолжались до самых сумерек, и лишь когда солнце уже начало заходить за горы, столы свернули, уложили в повозки, куда погрузилась и многочисленная челядь. Остатки еды отдали новоиспеченным Щенкам, свалив ее в большие корзины – ну не тащить же назад в самом деле?

С заходом солнца жизнь в Школе затихла. Щенки жевали перемешанную, как для свиней, жратву, запивали из бутылей, обсуждали происшедшее, мечтали о будущем.