Имбирь и мускат - Прийя Базил

— Хаи! Прекрати! — Сарна встала между ними. — Он ведь ничего не ел. Я тебе говорила: он нездоров. Если ребенок голодает, то как ему, по-твоему, учиться?

Слезы катились из глаз Раджана, но от ужаса он не проронил ни звука.

— Убери его с глаз моих, — велел Карам. — Все вон!

Так происходило всегда. Если Карам поднимал руку, то потом он либо сам уходил из комнаты, либо выгонял остальных, словно хотел поставить физический барьер между собой и жертвой и не видеть, что натворил.

Время шло, и Пьяри стала замечать, что братик ведет себя еще страннее. Он проводил перед зеркалом все больше времени. Однажды ей даже показалось, будто Раджан ударил свою патку. Утверждать она не могла — вдруг он просто поправил ее грубым движением. Однако его стиснутые губы подсказывали, что не все так просто. Брат стал по-новому играть в любимую игру. В детстве он любил собирать обрезки материи, оставшиеся от Сарниного шитья, и делать из них крошечные тюрбаны. Так он старался походить на отца, который каждый день повязывал свежий головной убор. Тюрбаны Раджана, четко очерченные и аккуратные, действительно были очень похожи на отцовские. «Настоящий сикх растет», — приговаривал Карам, с любовью сжимая руку сына. Раджан уже давно вырос из мини-тюрбанов, но теперь его увлечение вернулось. Он непринужденно и искусно обвязывал пальцы тканью, а потом срывал ее с такой яростью, точно разыгрывал сцену обезглавливания. Пьяри поняла: пора все рассказать родителям. Никакое битье или усердные занятия не помогут брату, если он ненавидит школу. Сарна должна знать о насмешках одноклассников, ведь именно из-за них Раджан так странно себя ведет и плохо учится.

— Почему они издеваются над ним? — Сарна отвлеклась от теста, которое месила, и посмотрела на дочь. Почему смеются над ее маленьким принцем? — Он ведь такой хороший, добрый мальчик. Я каждый день кладу ему побольше еды, чтобы он делился с друзьями. Почему они его не любят?

— Мама, не все можно исправить едой. К нему пристают потому, что он индиец. Понимаешь, Раджан другого цвета.

— Он даже не похож на индийца! Кожа светлая, как молоко. Его легко спутать с англичанином, говорю тебе. — Сарна прищурилась. — Вот ты у меня настоящая индианка. Ты намного темнее, чем брат. — Она прекратила месить тесто и подозрительно посмотрела на Пьяри. — А тебя никто не дразнит?

— Нет. — Пьяри были неприятны слова матери, хотя она уже должна была к ним привыкнуть. Сарна каждый день выказывала недовольство ее внешностью, однако ее упреки по-прежнему больно ранили. Девочка не знала, что мать нарочно ищет в детях недостатки, ведь идеального ребенка она уже потеряла. Лучше любить несовершенство — может, тогда его никто не заберет.

— Точно? Наверняка дразнят. Твоя кожа ни капельки не посветлела с тех пор, как мы приехали. Я так радовалась, думала, английская зима отбелит тебе лицо — ничего подобного. Ни малейшего результата. — Сарна осмотрела дочку со всех сторон и легонько ущипнула за щеку, оставив мучной след. Иногда она позволяла себе такие вольности вместо ласок. — Ты мажешься «Мотамарфозой»? А? Мажешься?

— Да, мама. Прекрати уже. — Пьяри отвела взгляд в сторону и оттолкнула Сарнину руку. — И он называется «Метаморфоза», я сто раз говорила.

— Так я и сказала, «Мотамарфоза». Мне кажется, ты им не пользуешься. Кожа слишком темная. Хаи, ну что мне с тобой делать?

Пьяри пробежала пальцами по своей длинной косе, словно то был музыкальный инструмент. Мама права, она уже давно не мазалась этим ужасным кремом. От него щиплет вокруг глаз и вонь страшная, и вообще вряд ли он поможет. Персини покрывала им свою Рупию — ничего не изменилось. Пьяри ненавидела, как мать произносит название крема. Будто нарочно говорит неправильно, чтобы поиздеваться. Мотамарфоза — пукни погромче, вот что означает это слово в устах Сарны. Разве бывает крем с таким названием? Видимо, да. Специально для темнокожих дочерей.

— Посмотри на свой нос! Хаи Руба. Такой большой — прямо как у вашего питхаджи. — Сарна все еще бурчала. — Ты трешь его, как я показывала? Что-то он совсем не изменился. — Она сжала нос дочери с двух сторон указательными пальцами. — Если бы ты делала вот так каждый день, он был бы уже вдвое меньше!

— Ми! — взвизгнула Пьяри. «Ми» — средний слог из «мамиджи», так она с детства называла Сарну. — Мы говорим о Раджане!

— Не верю я в это. Если они не дразнят тебя, то почему издеваются над Раджи?

— Потому что… — Пьяри взяла косы и показала их пушистые кончики маме. — Потому что он мальчик и он другой. У него волосы длинные.

— Длинные волосы? — переспросила Сарна, облизнув губы, как будто проверила слова на правдивость.

— Да, длинные волосы. — Пьяри рассказала, какими словами обзывают ее брата.

— Хаи, сыночек мой! — Мать прижала руку к груди. — Почему? Они разве не знают, что мы сикхи? Хаи ваичара, мой бедный Раджа. Кто эти негодяи? Позови его, надо спросить их имена. — Она говорила все быстрее и громче с каждым предложением. — Я покажу им, как оскорблять моего сына! Никто не смеет так о нем говорить. Погоди, вот вернется отец и сразу же пойдет в школу, пожалуется на этих мальчиков. Где Раджан? Зови его.

— Ми, нет! Он не знает, что я тебе все рассказала. Он разозлится. Это не выход. — Пьяри вспомнила, чем занимается Раджан перед зеркалом, и прошептала немыслимое: — Мне кажется, его надо постричь.

— Хаи, что ты!.. — Сарна слегка толкнула дочь. — Даже не думай об этом и не смей сказать такое при отце! Ну и мысли у тебя! Глупости какие… У бедного Раджи неприятности в школе, а сестра решила его оболванить! Тебе надо поучиться уважению.

Когда Сарна рассказала об этом мужу, тот разгневался и принял все на свой счет — любое оскорбление в адрес сына было направлено и на него. Говорить плохо об одном сикхе — значит порочить всех. Жаль, он не успел до переезда провести дастар бханди для Раджана, как собирался изначально. Сыну уже давно пора сменить патку на тюрбан. В нем он выглядел бы куда старше и умнее, и, возможно, никто бы не стал его дразнить. Карам не мог избавиться от чувства вины за то, что над Раджаном смеются. Как же он забыл про дастар бханди?

Он жалел сына, но его попытка побеседовать с ним превратилась в очередной унизительный выговор. Он усадил Раджана рядом с собой на диван.

— Мама говорит, мальчики в школе дразнят тебя за длинные волосы. Это правда?

Раджан, не ожидавший такого вопроса, пораженный, уставился на отца.

Карам принял это за утвердительный ответ и продолжал:

— Они невежды и ничтожества. Не нужно их бояться. Ты ведь сказал им, что мы сикхи?

Мальчик кивнул и про себя подумал: «Кто же проболтался отцу?» Наверняка Пьяри. Она сидела за столом и нервно грызла ногти.

— А они не прекратили тебя обижать, так? Надо было показать им кара. — Отец поднял правую руку, на которой сверкнул браслет. — Следовало объяснить, что сикхи — кшатрии, воины и это — наш шит. Любой, кто осмелится произнести в адрес сикха дурное слово, будет наказан.

Раджан спрятал ладони между коленями и опустил глаза. Как он мог поведать отцу, что мальчишки видели его кара и стали издеваться, будто он носит девчачьи украшения?

— Надо было напомнить им, что сикхи помогали англичанам поддерживать порядок в Индии. Они брали нас в свои армии, потому что мы — прекрасные воины. Твои одноклассники дразнят тебя, так как ничего не знают.

Сарна кивнула. В кои-то веки ее муж говорил верно. Вдруг он сменил тактику.

— Ты не защищал себя и свою веру, поэтому они взяли над тобой верх. Учти. — Он погрозил пальцем. — Если покажешь людям свою слабость, они тут же на тебя набросятся. В древние времена было достаточно обнажить меч кирпан, чтобы напугать врагов. Сегодня нужно действовать разумно. Ты должен с гордостью выстаивать их нападки, а если мерзавцы тебе мешают — сказать директору школы. Ты это сделал?

Раджан покачал головой.

— Нет, — Карам так и думал. — Значит, ты слабак.

Сарна злобно воззрилась на мужа.

— Они били тебя?

Раджан покачал головой.

— Отбирали у тебя еду или учебники?

Мальчик снова покачал головой.

— Только обзывали?

Раджан кивнул.

— Ты слабак, раз терзаешься из-за пустых слов. Ты не должен обращать на них внимания. Чем больше переживаешь, тем больше они будут дразнить. Ты обязан есть и учиться, ясно? На следующей неделе первым делом расскажу все директору. Как зовут этих мальчишек? — Карам достал ручку и стал искать взглядом бумагу.

Раджан молчал. Мысль о том, что придется выдать имя Дэниела, наводила на него ужас.

Карам навис над сыном:

— У них есть имена?

Мальчик снова покачал головой, и Карам вышел из себя.

— Позор! Ты знаешь, что означает «Сингх»? А?! Лев! Все Сингхи — львы! Посмотри на себя, ты же трус! Даже не можешь назвать отцу имена обидчиков! Чего ты испугался? Неудивительно, что они к тебе пристают. Ты позор нашего народа. Поэтому они и выбрали тебя. — Немного смягчившись, Карам оторвал уголок от номера «Таймс» и снова спросил: — Ну, как их зовут?