Финальная программа - Майкл Муркок

Джерри передал мисс Бруннер слова Марека.

— С чего бы это ему захотелось идти в Норвегию? — возразила она.

— А с чего он оказался здесь?

— Просто это далеко. Он, возможно, знал, что я охочусь за ним, хотя и полагал, что вы мертвы. Возможно, ему кто-нибудь сообщил совсем другое.

— Фрэнк не пошел бы в такое вот холодное место, если бы не имел серьезной причины.

— Не работал ли он над чем-нибудь, что потребовало его пребывания здесь?

— Я так не думаю. — Джерри опять повернулся к пастору.

— Как долго, вы говорите, этот человек был здесь?

— Неделю или около этого, судя по бедственному состоянию припасов.

— Думаю, он ничего после себя не оставил?

— Была бумага. Я использовал немного, чтобы разжечь плиту, а остальное должно быть в его ящике, — и пастор нагнулся под стол. — Вы собираетесь есть ваш суп?

— Да, спасибо.

Пока они усаживались есть, Джерри расправил четвертушки листа бумаги. На первом были какие-то геометрические фигуры.

— Фрэнк в плохом состоянии, — сказал Джерри, передавая листок мисс Бруннер.

— Листочек-то интересный, — мисс Бруннер указала на фигуры, снабженные письменами. — Он указывает на наше местонахождение и, мне кажется, на цель его похода. Только что все это значит?

Джерри исследовал остальные три листочка; на них были изображены несколько рисунков, смысла в которых он найти не мог, и невротические символы. Были там и другие рисунки, но он не мог похвастаться, что проник достаточно глубоко в их смысл. Зная Фрэнка, он от этих фигур чувствовал себя в большем неудобстве, чем обычно.

— Лучший способ выяснить — пойти за ним следом и найти эту пещеру. Запутанные символы, символы лона. Это, без сомнения, подпись Фрэнка. Он разработал довольно мощную манию преследования.

— Я не уверена, — заявила мисс Бруннер, — Вы действительно не можете его обвинять. В конце концов, мы же преследуем его.

— Я бы сказал, вечереет. У меня нет ни малейшего намерения идти куда-либо дальше сейчас, на ночь глядя. Останемся здесь?

— Да.

— Вы не будете против, если мы останемся здесь? — спросил у Марека Джерри.

— Конечно, нет. Без сомнения, вы нашли странное место для того, чтобы открывать сезон.

— Сезон? А которое число сегодня?

— Двадцать четвертое декабря.

— Рождество, — проговорил Джерри по-английски.

— Рождество, — по-английски повторил Марек и добавил по-шведски: — Вы должны рассказать мне, как обстоят дела в остальной части Европы.

— Довольно неплохо.

— Я читал, что инфляция распространилась почти повсюду. У вас преступления с насилием резко выросли, так же как и беспорядок в мышлении, и наоборот.

— Ай-Би-Эм только что улучшила новый компьютер-предсказатель, использовав английских, шведских и итальянских ученых; публикуются все виды книг и газет, переполненных новыми рассуждениями ученых, а искусство — даже теологией. Никогда так много не было. Транспорт и связь стали куда лучше, чем когда-либо ранее. — Джерри покачал головой. — Очень неплохо.

— А как обстоят дела с духовным состоянием Европы? Мы, знаете ли, разделяем большинство ваших проблем, только совсем другого рода — не экономические или политические…

— Они появятся; потерпите.

— Вы довольно циничны, герр Корнелиус. Я даже чувствую искушение поверить, что Рагнарек почти здесь, с нами.

— Довольно странно слышать такие вещи от христианского священника.

— Я несколько больше, чем христианский священник: я — скандинавский лютеранин. И у меня нет ни малейшего сомнения в истинах, унаследованных нашей древней языческой мифологией.

— Я — британский атеист и разделяю ваши убеждения.

— Герр Корнелиус, я бы очень хотел знать действительные причины вашего появления здесь.

— Я же говорил вам: мы ищем моего брата.

— На самом деле причина гораздо глубже. Я не интеллектуал, но мой инстинкт достаточно проницателен. Как в вас, так и в вашем компаньоне одновременно есть что-то большее и что-то меньшее. Что-то — я чувствую себя необычно виноватым из-за того, что пришел к столь жестокому предположению, — что-то враждебное.

— В каждом из нас, герр Марек, есть нечто хорошее и нечто плохое.

— Вижу ваше лицо и ваши глаза. Ваши глаза смотрят настолько дерзко, что я опасаюсь смотреть в них, однако они, похоже, в то же время боятся прямо взглянуть на вещи, которые меня лично ничуть не пугают.

— А не может быть так, герр Марек, что мы впереди вас?

— Впереди? В каком отношении?

— Во времени, — Джерри чувствовал необычную ярость по отношению к пастору. — Эти старомодные правила больше не имеют хождения. Ваш тип нравственности, ваш тип мышления, ваш тип поведения — все имело вес в свое время. Как динозавр. Как динозавр, который не может выжить в этом мире. Вы придаете значение всему, значение…

— Мне кажется, я немного догадываюсь, о чем вы говорите. — Марек разволновался, потер лицо. — Я хочу знать… что, наступила очередь Сатаны править?

— Осторожно, герр Марек, это уже богохульство. А кроме того, то, что вы говорите, в наши дни бессмысленно. — Волосы Джерри пришли в беспорядок, пока он говорил. Он зачесал их назад по обе стороны лица.

— Это не потому ли, что вы этого хотите? — Марек повернулся и пошел к плите.

— Это потому, что так уже есть. И я едва ли отличаюсь самоуверенностью, герр Марек, во всяком случае, не в понятиях сегодняшних.

— Значит, у вас есть собственный код, — Марек говорил почти с издевкой.

— Совсем напротив. Новой нравственности не существует, герр Марек, нравственности нет. Это понятие так же бесплодно, как старая сморщенная матка вашей бабушки. Нет ценностей!

— Есть лишь один факт, на котором мы можем сойтись: смерть.

— Смерть? Смерть?! Смерть?!! — В его глазах появились слезы. — Почему?

— Вы решили начать царапаться? — Марек начинал принимать вызов Джерри. Джерри смутился и выглядел жалко.

— Д… — Джерри вдруг остановился.

— Что происходит? — встала мисс Бруннер. — Из-за чего вы ссоритесь-то?

— Он свихнулся, — вполголоса произнес Джерри.

— Вот как? Спросите его, где мы спим и есть ли запасные одеяла.

Джерри передал вопрос.

— Пойдемте, — и Марек повел их в соседнюю комнату.

В комнате оказалось четыре койки — две пары. Марек поднял матрас с одной из нижних коек, отодвинул панель и начал поднимать одеяла. — Достаточно?

— Прекрасно, — сказал Джерри.

Джерри занял верхнюю койку, мисс Брукнер расположилась на нижней, а Марек уснул на нижней койке напротив них. Все трое уснули одетыми, закутавшись в одеяла.