Кошмары Серебряных прудов - Антон Иванов

— Уговорила, подруга, — вздохнул я.

Мы повернули назад, но нам навстречу из переулка, урча и дребезжа, вылетела допотопная ржавая «Волга»-универсал. За рулем сидела Пелагея. Рядом торчала наглая рыжая морда одноглазого Барсика. «Волга» промчалась мимо и исчезла в конце деревни.

— Чума-а, — протянул Макси-Кот. — Я раньше думал, колдуньи и ведьмы только на помелах летают или в ступах,

— В ступах — это Бабы-Ежки, — поправил я. — А современные колдуньи, как видишь, на старых «Волгах» носятся.

— Интересно, куда она так торопилась? — задумчиво смотрела вслед давно скрывшейся машине Жанна.

— Вот об этом, боюсь, мы никогда не узнаем, — откликнулся Макси-Кот.

Подойдя к дому, мы договорились, что Жанна отправится за покупками для мамы, а затем к ней поедет. Мы же с Макси-Котом у меня в квартире дождемся ее возвращения из больницы, а затем все вместе направим стопы к участковому, чтобы, как вчера обещали, дать официальные показания.

У меня дома Кот немедленно заявил, что жутко хочет есть. Мол, воздух у нас тут, на Серебряных прудах, какой-то вредный и жуткий аппетит вызывает. Словом, мы быстренько разогрели обед, оставленный моей дорогой родительницей.

Утолив голод, мы устроились в моей комнате и долго обсуждали все, что произошло за последние дни. Звонок в дверь раздался совершенно неожиданно. Я уставился на часы. Неужели Жанка уже съездила к маме и вернулась? Что-то чересчур быстро. Я пошел открывать.

— Жан… — начал я, распахивая дверь, но договорить не смог.

На пороге стоял Толян с совершенно черным лицом.

Глава X

ПЫЛЬ НА КОВРЕ

В следующий раз я ощутил себя лежащим на коврике родной передней. Затылок мой нестерпимо ныл. А прямо надо мной нависало черное лицо Толяна.

— Волобуй! — жалобным голосом взмолился я.

— Ну! Узнал! — радостно воскликнуло привидение.

Меня начал сотрясать озноб. Все же я из последних сил продолжал:

— Толян, умоляю, оставь нас в покое. Мы ничего плохого тебе не сделали. Наоборот, только что к Пелагее ходили по твоему поводу. И обязательно постараемся найти тех, кто тебя убил. Только больше не приходи.

— Да ты чо, Фома? — вытаращилось на меня привидение. — Сам не видишь? Я живой.

Позади меня раздался оглушительный хохот. С трудом сев и оглянувшись, я увидел Макси-Кота. Этот подлец корчился от совершенно идиотского, по моему мнению, смеха и никак не мог остановиться. Я перевел взгляд на Толяна. Мне вдруг сделалось почти ясно, что он вроде бы не похож на привидение. Однако это настолько противоречило событиям последних двух дней, что я осторожно полюбопытствовал:

— Так ты чего, Толян, действительно это… не мертвый?

— Живей не бывает, — бодрым голосом заверил он. — Можешь потрогать.

Я коснулся его плеча. Оно было явно живым. Макси-Кот прекратил наконец свое идиотское ржание и поинтересовался:

— Эй, Волобуй, а где же ты все это время был?

— Какое такое время? — выкатил на него шары Толян.

— Ну, ты даешь! — возмутился я. — Тебя вся округа во главе с участковым уже двое суток ищет. Предки чуть с ума не сошли. Где тебя носило? И почему у тебя вся рожа черная?

— А она разве черная? — Волобуй провел рукой по лицу и с недоумением уставился на ладонь. — И впрямь черная, — тут же проконстатировал он. — Ни фига не секу. Погоди, погоди! — вдруг уставился он на меня. — Какие двое суток? Ну и прикольчики у вас!

— Прикольчики, Толян, у тебя! — злобно проорал я. Теперь, когда выяснилось, что он жив и здоров, меня охватило жуткое раздражение. А ведь еще недавно я был готов на все на свете, только бы Волобуй ожил. — Дебил, он и есть дебил! — продолжал орать я. — Завалился себе куда-то, а мы тут волнуемся!

— Так ты, значит, Фома, серьезно про двое суток? — совсем ошалел Толян.

— Нет, знаешь, шучу, — уже захлебывался от ярости я. — Все вокруг думают, что ты уже на том свете.

— А-а-а, — просветлело лицо Волобуя. — То-то от меня соседка так шарахнулась. Тут как получилось-то. Сумку мою какая-то сволочь сперла, а у меня там лежали ключи от дома. И мать, как назло, куда-то ушла. Ну, я к тебе пошел, а в подъезде с соседкой столкнулся. Она как от меня шарахнется и бежать. Я еще подумал: «Во, блин, у тетки крыша поехала».

— У тебя она, Волобуй, поехала, — вновь напустился на него я. — Отвечай, где был?

— Фиг его знает где, — растерянно произнес Толян.

— Так, ребята, — вмешался Макс. — Тут криками не поможешь. И вообще, чего мы торчим в передней.

— Пить хочу, — вдруг заявил Толян. — И жрать тоже. Просто конкретно умираю.

— Тогда иди сперва конкретно умойся, — передразнил Макс. — А мы с Фомой пока чай поставим.

Толян покорно попер в ванную. И возвратился оттуда почти нормальным. В кухне он выдул, не отрываясь от горлышка, целую бутылку воды. Затем стал уписывать бутерброды, запивая их чаем. Мы терпеливо ждали. Наконец процесс насыщения волобуевского организма закончился.

— Вот теперь рассказывай, — потребовал Макси-Кот. — Только спокойно и по порядку.

С помощью множества наводящих вопросов нам некоторое время спустя удалось восстановить более или менее стройную картину его исчезновения. Волобуй, по собственному его выражению, с кем-то «забил на Серебряных прудах стрелку». Цель «стрелки» осталась нам с Максом неизвестна. Толян многозначительно заявил, что это «коммерческая тайна». «Стрелка» состоялась. Волобуй собирался было возвращаться домой, когда вдруг увидел нас с Жанной, следующих в сторону почти несуществующей деревни.

Волобуя обуял жгучий интерес. По его словам, вид у нас был «конкретно деловой», и ему приспичило выяснить, «на фига мы туда премся». Он решил за нами проследить. Так что шаги позади мне совсем не чудились. Снег скрипел под ногами любопытного Волобуя… Бдительность моя, как выяснилось, порядком его раздражала, да и доставила множество неудобств. Один раз он, чтобы не попасться мне на глаза, даже был вынужден с головой нырнуть в огромный сугроб.

Увидев, что нас понесло в дом какой-то посторонней деревенской тетки, Толян окончательно озадачился. Едва мы скрылись, как он пролез во двор и принялся методично заглядывать во все окна. Однако, естественно, ничего не увидел, потому что они были плотно занавешены.

Внезапно его привлек шум, доносившийся из сарайчика. Толян сперва сильно перетрухал. Однако в результате любознательность и пытливый ум «дитя джунглей» взяли верх над инстинктом самосохранения.

Подкравшись к сарайчику, Волобуй прислушался. Возня внутри продолжалась. Потом раздался тоненький голосок:

— Миллиончики! Мои миллиончики!

Толян замер. Безошибочное чутье начинающего бизнесмена мигом ему подсказало: тут пахнет большими деньгами. «Ну, ни фига себе Фома с Жанкой, — пронеслось у него в голове, — знают места!»

Он осторожно подергал дверь. Заперто. Тогда он пустился вокруг сарая и наконец обнаружил под самой крышей узенькое окошко, сквозь которое пробивался свет. Рядом с сараем валялась старая железная бочка. Тихонько пододвинув ее к окошку, Толян взобрался на нее и наконец смог увидеть, что делается внутри.

Степень своего потрясения он выразил так: «Ребята, у меня прямо жабры заклинило». В сарае сидели на топчане два лилипута. Один старик с бородой, другой — старуха. Перед ними на полу лежали две кучи маленьких туго набитых мешочков.

Старик взял из одной кучи мешочек и, развязав его, вытряхнул содержимое на топчан. Именно тут у Толяна «окончательно заклинило жабры». По топчану рассыпалось множество золотых монет. Толян крепко зажмурил глаза, затем открыл их вновь. Наваждение не исчезло. Старик сосредоточенно считал золото, приговаривая:

— Один, два, три, четыре.

Дойдя до десяти, он строил золотой столбик. Затем продолжал счет.

Толян не отрывал взгляда от узловатых лилипутских пальцев.

— Главное, сами, ребята, прикиньте, — захлебываясь, излагал он. — Дед. Мелкий. Борода до полу. Дунь-плюнь — нету. А золота — куча. И где он только его надыбал? Клад, что ли, отрыл?

Какие «дитя джунглей» посетили замыслы по поводу лилипутского золота, для нас с Максом осталось тайной. Толян с нами не поделился. Однако, судя по лихорадочному блеску его глаз, у начинающего нашего бизнесмена возникли планы полной или хотя бы частичной экспроприации в свою пользу.

Осуществить их не удалось. Толян объяснял причину провала плохим состоянием' бочки. Мол, дно ее оказалось полностью проржавевшим. Поэтому в самый интересный момент, когда бородатый лилипут, построив очередной столбик из золота, воскликнул: «Три миллиона!» — Толян с грохотом ухнул вниз.

— А, кстати, три миллиона чего? — с интересом осведомился Макси-Кот.

— Еж его знает, — ответил Толян. — Я как-то тогда над валютным эквивалентом не думал. Главное, золото. А такая куча не меньше чем на миллион баксов потянет.