БутАстика (том I) - Андрей Буторин

– Конечно, будет! – вякнул я и тут же замолчал под пронзительным взглядом Инги. Чтобы как-то сменить тему, я неожиданно ляпнул: – А почему вы ныряете в омут голая?

– Переносятся почему-то только биологические тела, – ничуть не смутилась Инга, в отличие от меня. – Одежда всё равно бы осталась в воде. Так зачем ее зря мочить? Да и утонула бы она, ныряй потом!

– А почему именно в воде переход?

– Это только здесь – в воде. Вообще переходы бывают, где угодно.

– Но кто их делает? – вырвалось у меня.

– Да никто! То есть, неизвестно кто. Или что. Природа, бог… Так уж устроен мир. Кто зажигает звезды?

Я пожал плечами. Впрочем, ответа и не требовалось.

Между нами вновь воцарилось молчание. Инга шла, ведя ладонью по макушкам цветов. Цветы за ее рукой начинали раскачиваться и будто бы становились ярче, словно девушка проводила по ним кистью с волшебной краской. А я немного отстал и вновь любовался изящной фигуркой Инги, похожей в своем лимонно-желтом платье на бабочку, летящую над лугом.

Инга заметила наконец, что меня нету рядом, оглянулась и замедлила шаг.

– Вы знаете, о чем я сейчас подумала? – спросила она и улыбнулась одними уголками губ. – Домой можно вернуться, если, как минимум, дом есть.

– Но у вас же он есть, – сказал я, поравнявшись с Ингой. Ходьба по жаре заставила меня чуть запыхаться. Утерев рукавом пот со лба и немного отдышавшись, я добавил: – И вас там, наверное, ждут.

– Ждут? Наверно… – Плечи девушки чуть дрогнули. – Мама, папа – конечно ждут. А дом… Я не знаю. Мне двадцать пять лет, а я всё еще не знаю, где мой дом, где мое место под солнцем… Вы извините, что я говорю банальности. Такая чушь приходит порой в голову!

– Да нет, что вы, почему чушь? – искренне возразил я. – Но неужели вы так одиноки? Неужели у вас нет ничего, к чему вы мечтаете вернуться? А любовь, работа, друзья, семья?

– Любовь, семья… – горько усмехнулась Инга. – Это было. Наверное, было… Я вышла замуж в восемнадцать и тогда думала, что люблю и любима. Но через два года мы расстались. Расстались легко, без взаимных обид и упреков. Любовь умерла, а может ее и не было вовсе. Работа… Есть, конечно. Впрочем, тоже была. Я ведь уже год, как не появлялась на ней. Вряд ли до сих пор держат для меня место. Но это ладно. Я ведь хорошо училась в школе, занималась музыкой, танцами. Ходила в драмкружок и мечтала поступить в театральный. Смешно, да?

– Ну почему же смешно? – возразил я. – Вовсе нет! И… что?

– Что? Я поступила в финансово-экономический. Мне показалось смешно поступать в театральный. Несерьезно. И я побоялась смешить окружающих. И закончила финэк. Удалось устроиться в престижный банк. Там я и работала.

– Но это же вовсе неплохо! Престижная работа, хорошая зарплата…

– Но это же нелюбимая работа, как вы не понимаете?! – почти прокричала Инга, и на глазах ее заблестели слезы. – Да – престиж, да – деньги! Ну и что? А где счастье? За какие деньги его можно купить? Куда отпустить порхать душу? В стерильном воздухе офисов ее крылья быстро вянут. Я даже друзей не смогла завести… А прежних растеряла. Остались коллеги, приятели, которые вряд ли сейчас обо мне вспоминают. Знаете, Михаил, я ведь ныряю в омут скорее уже по привычке. Пожалуй, я уже не хочу возвращаться…

– Но как вы будете здесь? – удивился я.

– А что – как? Разве здесь не живут люди?

Я смешался и не найдя что ответить, сунул в рот сигарету. Инга отвернулась и, глядя прямо перед собой, сказала:

– Мне ведь Анна Сергеевна, которая меня приютила, помогла сделать документы. У нее сын в городе живет, неплохие связи имеет… Это незаконно, конечно, – Инга бросила на меня извиняющийся взгляд, – но не идти же в полицию рассказывать про омут!

– Да уж, – покачал я головой. – Уж куда идти не стоит, так это в полицию… Но вы не боитесь, что деревенские проболтаются?

– А я скоро уеду. – Инга прищурила глаза и сжала губы.

– Уедете? Куда?! – ахнул я. – Неужели вы не будете больше пытаться вернуться домой?

– Почему же, буду. Но ведь лето скоро закончится, а нырять в прорубь я не собираюсь, – улыбнулась девушка. – Я уеду в город. Не могу же я вечно сидеть на шее у Анны Сергеевны. К тому же, я подала документы в культпросветучилище. Это, конечно, не театральный, но всё же… Меня вроде бы берут работать во Дворец культуры, завтра я еду решать этот вопрос окончательно. Обещают даже комнату в общежитии. Вот так! – Инга посмотрела на меня и улыбнулась легко и радостно. Но грустинка из ее глаз вовсе не думала улетать.

В ту ночь я долго не мог уснуть. Ворочался так, что скрутил простыню в жгут. Наконец, плюнул, натянул футболку, джинсы и вышел на крыльцо. Закурил и уставился в звездное небо.

Невероятно, даже страшно подумать! Сколько их, миров во Вселенной! Ведь там, над моей головой, и то их невероятно много. А если предположить, что каждый мир – это череда параллельных миров, то сколько же их тогда на самом деле? Может быть, действительно, бесконечность?

А еще я подумал о том, что буду большим дураком, если не воспользуюсь выпавшим мне шансом. Какой писатель – да что там писатель, обычный любознательный человек – отказался бы от возможности посетить иные миры? Мне просто необходимо нырнуть в этот омут! Правда, я не умею плавать, но это не такая уж большая проблема: брошу в воду бревно, а когда вынырну – уж как-нибудь до него добарахтаюсь. Риск, конечно, есть, но в данном случае он оправдан. Хуже будет, если в ином мире я тоже попаду в воду, но Инга говорила, что в основном переходы находятся на суше. В тех мирах, где о переходах знают и целенаправленно ими пользуются, есть даже что-то вроде станций, где прибывшим путешественникам выдают одежду и небольшую сумму денег.

Да, я приехал в деревню отдохнуть, расслабиться, развеяться… В последнее время в моем творчестве образовался натуральный застой – новые идеи или вовсе не приходят в голову, или приходят такие, от которых самому становится тошно. А тут – просто подарок судьбы: можно будет черпать идеи и сюжеты совковой лопатой! Так что отдых придется пока отложить. Всплыла в памяти строчка Высоцкого: «Ну а прочие – в чем мать родила, не на отдых, а опять на дела». Надо же, как к месту! Прямо про меня.

Утром, несмотря на полубессонную ночь, я встал бодрым и полным решительности. Плотно позавтракал, хотя есть совсем не хотелось. Но кто знает, будут ли меня кормить в иных мирах? Мне вдруг стало смешно, и я чуть не подавился яичницей, чем вызвал реплику бабы Нюры:

– Ты что это светишься, как самовар начищенный? Влюбился, что ль? Вчерась, видела, Ингу до дому провожал… Вишь, нашлась, никуда не девалась. А еще говорил «не моя…»! Вишь, и твоей стала.

Вот тут я подавился по-настоящему. Раскашлялся до слез. Баба Нюра принялась стучать по спине сухоньким кулачком, приговаривая:

– Это ничё, коли влюбился-то! Девка она ладная, умная. Вот и в город жить собирается… Может, и сладится у вас. Ты ж вроде говорил – не женат?

Я не стал ничего отвечать бабе Нюре, только кивнул. И говорить сквозь кашель было бы затруднительно, да и говорить, собственно, нечего. Не стану же я объяснять, что с Катериной мы то сходимся, то расходимся вот уже пять лет без малого. Сразу регистрироваться не стали, а теперь уже вряд ли будем. Мы теперь и видимся-то пару раз в месяц, да и то, скорее всего, уже по привычке. У каждого из нас свои интересы, свои дела и проблемы, свои друзья и знакомые. Мы стали друг другу совсем чужими, как ни банально это звучит. Но мысли о веревке и куске мыла нас при этом отнюдь не посещают. Так что всё нормально.

Кстати, о веревке! Мне вдруг пришла в голову замечательная мысль: зачем я буду тащить к омуту какое-то бревно (его, к тому же, может и к берегу прибить, пока я «плаваю»), если можно просто натянуть над водой веревку! Ширина речки в том месте всего метров пятнадцать, а слева и справа от омута ее легко можно перебрести.

– Баба Нюра, у вас веревка есть? – спросил я, откашлявшись. – Старая, ненужная, метров сорок?

– Перемёт, что ль, сделать хочешь? – со знанием дела поинтересовалась хозяйка. – Говорю ж тебе, пустое это, нету здесь рыбы!

– Все-таки хочу попробовать, – подхватил я «идею».

– Дам тебе веревку, – вздохнула баба Нюра. – Назад только принеси!

Натянуть над омутом веревку действительно оказалось делом нетрудным. Я вбил на обоих берегах по два прочных колышка и натянул веревку между ними, дважды перейдя вброд речку слева и справа от омута. Получилось замечательно! Теперь, где бы я ни вынырнул, до «страховки» меня будет отделять не более пары метров – в длину омут был всего метров десять. Ну, а два-то метра я как-нибудь проплыву!

Закончив с мерами безопасности, я сел на травку и закурил. Обидно, что сигареты с собой взять нельзя, подумал я. Как я там без них буду обходиться? Впрочем, на первый раз я не собирался оставаться в иных мирах долго. Сначала нужно произвести разведку. А там видно будет. Но на всякий случай я решил накуриться впрок, чтоб «из ушей закапало». Высмолил одну за другой еще две сигареты. Закапать ниоткуда не закапало, но во рту скопилась жуткая горечь, и даже закружилась голова.